Сосед будет сверху

Что, с члена Дантеса не могла слезть, что аж опаздываешь теперь?

— А? — я пропускаю, когда та обращается ко мне, увлекаясь воспоминаниями о нижней части тела моего соседа.

— А вы почему вчера не зашли? У нас была большая компания и «Имаджинариум».

Прелесть какая! «Имаджинариум»! Ненавижу настольные игры.

— Меня не пригласили, — я еле сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть в ответ.

— Странно, Саня всегда был гостеприимным.

Всегда.

Как же режет слух.

— И давно вы знакомы? — а это вылетает сквозь любые преграды, какие бы ни ставила. Даже рот залепи, все равно спрошу.

— Сколько себя помню. — Блондинка мечтательно улыбается, а меня тошнит. Хорошо, что не поела, иначе бы вырвало.

Вот вообще просто отлично! Подруга детства — это прям зачет. Почему я в очередной раз думала, что хуже быть не может? Знаю я такие парочки, которые на один горшок ходили. Еще и сто процентов он за ней таскается, пока всем телкам заливает одну и ту же песню под названием «давай попользуем друг друга». По ней же видно — она точно знает, чего хочет, и явно умеет крепко держать за яйца.

А я нет.

— И как вы с Саней познакомились?

Саня, Саня, Саня… В лифте трахались мы. В моих сновидениях.

— Я… за солью к нему пришла. У меня закончилась, — несу полную чушь в массы, но она проглатывает.

— Любите готовить?

И блондинка просто добивает, когда с милой улыбкой поправляет брючки и садится рядом со мной на пол, чтоб ее! Ну конечно, негоже леди смотреть сверху вниз на собеседника. Что дальше? Она расскажет, как спасала детей в странах третьего мира и пила чай с Анджелиной Джоли?

— Только учусь, — отвечаю я сдержанно.

— И правильно. Я Сане все время говорю не есть его эти пиццы и бургеры с пальмовым маслом. — О, мы еще и сторонники правильного питания? И на что ж ты, Боже, создал такое идеальное существо? — Хорошо, наконец послушался меня и нанял работницу. Он мне вчера сказал. Ну или как сказал, я в холодильнике все сама увидела.

Эх, как жаль, что я не догадалась плюнуть в свинину. Черт, это скрежет моих зубов или все-таки лифт? А нет, лифт по-прежнему стоит.

— Теперь хоть нормальная еда в его доме будет. Ой, а видели бы вы эти новенькие кастрюли! Я так вздыхала, что Саня мне подарить целый набор на восьмое марта пообещал.

Кастрюли он ей подарит! Ну кастрюли — это же капец как серьезно! Такое «телкам» не дарят, это конкретный подгон к даме сердца. Кастрюли бывают лишь по большой, очень большой любви! Уровня, ну не знаю, Шекспира или Драмионы, не меньше.

— Какой молодец Саня, — мой голос настолько полон сарказма, что им можно захлебнуться.

Но у этой, которая сидит рядом, видимо, антитела. Потому что она продолжает петь мудаку дифирамбы.

— Да он вообще очень внимательным в последнее время стал. Я не нарадуюсь. Слава богу, гонки свои бросил и дома стал больше времени проводить, а не тусить.

Он и дома прекрасно тусит, как выяснилось.

— Видели бы вы его пару лет назад. Он держится молодцом после всего…

Я не слушаю дальше.

— После чего?

— Ну, — она как-то странно поджимает губы и говорит загадками, — у нас был сложный период.

Сука, они расстались или что? И что значит «был»? Был и мы больше не вместе? Или был, а теперь все окей — розовые пони вокруг летают и ангелы песни о любви поют? Или он у нее в вечной френдзоне? Или они влюблены и не могут быть вместе? Кто вы? Сраные Ромео и Джульетта?

— Но сейчас он наконец кажется мне… счастливым, что ли.

Когда кажется, креститься надо.

— Так может, у него появился кто? — ехидничаю я в попытке хотя бы немного уязвить блондинку.

— Уж поверьте, я бы первая узнала. — Прекрасно. — Он ведь… он парень очень заботливый, но сам заботу не умеет принимать.

А по-моему, он очень неплохо принимает от Иришек «заботу».

— Странно, — ухмыляюсь, — я знаю его с другой стороны.

— Но это правда. — Черт, я будто слушаю рекламную компанию, посвященную Дантесу. — Саня умеет любить и заботиться. Он когда влюблен, готов все отдать. Мне ли не знать.

Ах, ну точно же!

— Наверное, тогда он часто влюбляется, — говорю я.

Каждый. Сраный. День.

— Нет, я думаю, он больше похож на лебедя. Если уж влюбляется, то на всю жизнь, — мечтательно произносит дамочка в лоферах, а я подскакиваю на ноги, будто шмель ужалил в зад.

С меня хватит.

— Я тоже опаздываю, — взвизгиваю и нажимаю кнопку вызова диспетчера раз десять подряд. И это я совсем не о заждавшемся такси и, скорее всего, волнующемся дедуле думаю. Я вообще о них ни разу не вспомнила.

— Эй! — Мне кажется или я слышу глас Божий?

— Саня! — визжит радостно блондинка.

А нет, это просто Дантес.

— Маша? — доносится приглушенное снаружи.

Ну конечно, Саша плюс Маша! Фу, блин!

— Мы тут застряли. С соседкой твоей.

И тишина.

Ага, бойся, Дантес. Я уже прямо сейчас рассказываю твоей вечной подружке о том, что было вчера в ванной, да.

И до этого в лифте.

И на кухне.

А-а-а!

— Кнопка опять не работает? Я сейчас вызову работников, только не паникуйте.

Поздно. В моем случае, паника смешивается с приступами зла. Я стою и не двигаюсь с места, буравлю створки лифта в ожидании. Я хочу — нет, жажду — посмотреть в его бесстыжие глаза.

Правда, стоять приходится долго. Ну минут пятнадцать точно, прежде чем снаружи долетают звуки. Там что-то происходит. И у нас, кажется, тоже, потому что кабинка на мгновение погружается в темноту, а затем, пошатнувшись вверх-вниз, будто раскачивается на тросах и поднимается обратно к пентхаусу. Лифт открывает двери и…

Дантес, как всегда, чертовски привлекателен, тут не поспоришь. Я смотрю на него и против воли улыбаюсь — самую малость. Он и правда хорош этим сочетанием брутальности и чего-то очень сладкого.

Идеально смазливый похититель сердец.

Голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц бегают между нами. По его лицу вообще что-то сложно понять. Он выглядит немного удивленным, но не напуганным. Может, ему вообще на всех плевать? Или он слишком уверен в себе?

Тогда надеюсь, хотя бы блондинка его обломает. Ну или она уже обломала из того, что я поняла.