Сосед будет сверху

— Не идем внутрь? — спрашиваю я.

— Нет, нам все вынесут.

И это правда — уже через пару минут к нам, кутаясь в кофту, выходит официантка с пакетами.

— О, Сань, я уж думала тебя ждать придется. На, держи.

Она не флиртует, говорит по-свойски, и я этому рада — мое прекрасное настроение сохраняется. Девчонка передает Дантесу фирменные пакеты, какой-то контейнер и открытую бутылку вина. Машет на прощание и быстро убегает.

Все это кажется чертовски нереальным и даже сказочным. Будто Дантес — герой сериала и договорился с целым городом, чтобы всё в этот вечер работало на него.

— Чин-чин! — Дантес поднимает бутылку, а затем делает глоток прямо из горла и передает мне.

Алкоголь на улице? Он в своем уме? Конечно я не спорю и поддерживаю.

— Значит, теперь ты просто живешь за счет процентов с тех, кому когда-то помог? — отпив кислятины, говорю я.

— Что-то вроде того. — Дантес хватает мою руку и тащит за собой по тротуару.

Романтично!

— Есть и другие?

— Ага, то тут, то там... Я верю в ребят. Все, кто приходит за помощью, чаще всего ее получают. Для жизни мне немного нужно. Квартиру я купил удачно и не скажу, что дорого для такого места и этажа. Я выбирал сразу такую, чтобы долго жить и наслаждаться, а до этого всегда снимал. Машина у меня первая и менять ее я не планирую. В отпуске я особо не трачусь, не люблю дорогие отели. Вечеринок на миллион не устраиваю…

— Пивас и «Имаджинариум»? — вспоминаю я.

— Именно. У меня даже пес и тот без документов за десять тысяч. — Дантес жмет плечами.

А я, блин, с каждым словом люблю его все больше. Чертов подлец, как можно быть таким?

— У меня не все всегда прям удачно складывается. Ну, например, я как-то вложился в бизнес жены друга — салон красоты. Так вот она прогорела. А потом пришла и сказала, что хочет попробовать еще раз и теперь уж точно получится! Я вспомнил свои мопеды и снова дал ей денег.

— И как?

— Да опять все просрала. — Он машет рукой в сторону воображаемой владелицы салона.

— Ты же так обнищаешь! — хохочу я и делаю еще один глоток вина. — Может, и в меня вложишься? Я тебе и бизнес-план напишу и даже что-нибудь покажу, а?

Я играю бровями и дую губы, а Дантес смеется в голос. Он обнимает меня за плечи, перемещается за спину и крепко прижимает к груди. Это так приятно — я будто кутаюсь в него. Глубоко вдыхаю и жмурюсь.

— С удовольствием вложусь, сколько хочешь. — Он целует меня за ухом. — Всегда ведь есть запасной план.

— Это какой? — почти мурлычу я.

— Друг, который занимается навозом.

— Чем-чем? — удивленно вскрикнув, я вырываюсь и разворачиваюсь лицом к навозному инвестору. Романтика как-то быстро пропадает.

— Навоз, удобрения. Знаешь, сколько я имею с него в месяц? Как раз это может обеспечить меня до конца жизни. Навоз — вечен!

Дантес с важным видом тычет пальцем вверх, а я мысленно записываю его слова в сборник великих цитат великих людей.

— Что еще вечно? — просто для слова спрашиваю я.

— М-м… еда. Обожаю вкусно поесть, еда вечна и бесконечна. Ты!

— Я? — остановившись, я опираюсь плечом о фонарный столб.

Дантес кивает.

— Не смотри на меня так, — улыбается он, — даже если я глупость сказал. — Он вдруг подпрыгивает и размахивает руками. — Слушай, а если ты меня еще и вечно кормить будешь, так жизнь вообще налажена!

Я смеюсь, как я смеюсь! Смеюсь, но даже сейчас думаю о том, что Дантес так легко раздает обещания. Слишком.

Мы гуляем, наверное, еще четверть часа и болтаем о ерунде, а потом нас забирает таксист и везет в сторону дома.

— Что дальше?

— Романтический ужин, конечно.

— В квартире?

— Бери выше, Пушкина!

И что может быть выше пентхауса?

Пьяненький мозг плохо генерирует идеи, но я уже без ума от этого вечера и этого мужчины.

Глава 19

Глава 19

Я не думала, что боюсь высоты ровно до этого момента. А теперь мы с Дантесом выходим на залитую сумерками площадку с видом на целый город, и у меня невольно сжимаются булки. Мама дорогая!

— Прыгай, — зовет Саша, потому что мы проникли на крышу не совсем уж правомерно и сейчас мне нужно сигануть на два метра вниз. Прямо к нему в объятия. Но у меня от одной мысли кружится голова.

— А может, не надо? Я-я… Здесь холодно, может, у тебя или у Робертовны поужинаем?

Я вру — да, гуляет ветер, но даже он греет. Здесь тепло и невыносимо красиво: горизонт подсвечивает розовым, и в голове сама собой вспоминается песня про малиновый закат. На небе уже вырисовывается силуэт луны, город постепенно заливают огни. Боже, я и правда скоро заговорю, как Пушкин, но здесь слишком красиво — аж зависаю немного.

Красиво и о-очень страшно. Я, кажется, никогда не была на такой высоте! Да, и самолетами не летала. Кстати о них, а самолет не снесет нас вместе с нашим ужином?

— Слабо? — ухмыляется Дантес снизу, и его ямочки на щеках с длиннющими ресницами соблазняют сильнее каменного пресса Момоа и острых скул Малфоя.

— Нет, — рычу я, а у самой ноги дрожат, и сердце бьется навылет.

Зажмурившись, я все-таки спрыгиваю, пока не передумала, а Саша ловит меня. Ловит и, удерживая на весу, целует. С ходу проникает языком в рот и делится сладким вкусом эклеров, которые я скормила ему в машине по дороге сюда. Даже сейчас вспоминаю и стону, потому что мужчина, который ест с твоих рук — это, оказывается, до жути сексуальное зрелище.

Почему же так хорошо? Почему именно с ним? Почему я не могла запасть на кого-то попроще, например, нашего охранника внизу? Ну и пофиг, что тому под пятьдесят и он седой, зато толпы фанаток разгонять не пришлось бы. Готовила бы ему оливье с котлетками на рафинированном масле и складывала каждый день с собой. А тут…

Тут такое не прокатит. Каждый миг как на пороховой бочке.

Тело от пары прикосновений воспламеняется и горит, будто побывало в жерле вулкана, будто его перемололо в пепел. Я продолжаю двигать губами, даже когда Дантес отстраняется от меня. Тянусь к нему — тот ухмыляется. Он берет меня за руку и ведет в состоянии аффекта вперед, к самому краю, еще и усаживается на парапет!

— Давай ко мне, тут невысоко падать. Этажом ниже смотровая площадка.

Он кивает за спину, а я бочком и мелкими шажками подхожу ближе, чтобы проверить. Парапет-то широкий, но внизу больше тридцати этажей! Как можно быть таким спокойным?

Я впиваюсь пальцами ему в плечи и чуть наклоняюсь вперед, а он… он, блин, пугает меня!

— Бу! — выдает и играет на ребрах щекотку, зато я в ответ ору так, что мой крик разносится эхом, наверное, по всему городу.

— Да как ты! Дурак! Я же! А-а!