Сотая бусина

– Анастэйс, ты о чем сейчас?

– А о том, что, возможно, десятую бусину ваш делец и не продавал, а подарил, например, или на что-нибудь выменял. Тогда и получается, что он сказал правду. Просто, правда эта в итоге...

– ... таковой не является, - покачал головой Ветран.
– Да-а...А что значит, 'она спит'?

– Значит, что эта странная бусина каким-то образом умеет контролировать свою силу. Она, как маг или алант гасит ее в себе. Хотя...
– ненадолго задумалась я.
– Мне кажется, что энергии в ней гораздо больше, чем в той, что подбросил нам отец Аполлинарий. Но, по качеству она точь в точь такая же. Ветран, почему?

– Почему?
– растерянно посмотрел на меня воин духа.
– Не знаю. Возможно, по тому, что, как я тебе уже говорил, бусины такой продолговатой формы служат разделителями на десятки и по ним читают только 'Отче наш', - вдруг, неожиданно замолчав, мужчина хмыкнул, а потом с улыбкой обвел нас взглядом.
– Спроси у меня такое месяц назад, я бы по-другому ответил.

– И как же воины духа... 'посылают'?
– видимо, с чисто просветительским интересом уточнил умник.

– Святым благословением, - думая о своем, предположила я.
– А что, вполне возможно... Это я по поводу энергии. Четки мага по такому же принципу работают. И если постоянно наговаривать одно и тоже...

– Да еще полуаланту, - добавил кот.

– Ага, да еще и полуаланту, то силы в них будет несоизмеримо больше, чем в тех, где тексты все время меняются... Груша, примерять постель будешь?

– Конечно, буду, - с готовностью прицелилась к опустевшей шкатулке домовиха и через мгновение в ней исчезла.

– А вылазить оттуда пока собираешься?
– удивленно поднесла я ее к глазам.

– Нет. Мне и отсюда вас хорошо слышно... Хозяйка, крышку плотнее прикрой...

'А вот это - уже не зарубка, сволочь. Это моя личная тебе вендетта', - щелкнув замочком, выразительно отвернулась я к огню...

Рыба бывает разная: красная, белая и... костистая. Последняя - исключительно для кота. Да, еще, пожалуй, после долгой зимы, в охотку и под яйцами с молоком (если шурогайки(3), конечно, жирные). А вот форель... Как выяснилось чуть позже, за столом, форель - это песня, а не рыба. И, судя по отсутствию на сковороде жареных голов и хвостов, Зигмунд свою уже исполнил. Теперь же, щурясь на мой световой шар, сонно со своего трона наблюдал за нашим с Ветраном 'дуэтом':

– Я в жизни своей ничего вкуснее не ел, - перебрасывая к себе на тарелку очередной сочный кусок, покачал головой мужчина.
– Груша, спасибо.

– Ага. А как же мой плов?
– нехорошо прищурилась я, облизывая жирные пальцы.
– Ты ведь про него то же самое говорил?

– Ну, да, - нагло оскалился Ветран.
– Так это же - рыба, а там...

– Каша?

– Нет, Анастэйс, не каша.

– Погоди, она еще свои вареники тебе припомнит, - зевнул во всю пасть умник.

Воин духа ощутимо напрягся, а потом выдохнул:

– Ну, еще пару мисок осилю. Хотя, ремень уже застегиваю на следующую дырку. А вот штаны...

– Штаны?
– скептически скривилась я.
– Ты хочешь сказать, 'то, что от них осталось'. Что будем делать то? Зашлифуем магией, и пойдем завтра покупать новые?

– А, может, не надо?
– с надеждой замер мужчина.
– Мне старые нравятся - карманов много. И дыр там...

– Кстати, о дырах и грызунах. Стася, а ведь я... мы, так и не дождались твоего рассказа о нашем оружейнике.

– Да? Так ведь я уже говорила...

– Я помню, - скривил морду кот.
– Твои последние слова были: 'Я же вам говорила, что это - одна и та же сволочь'. Потом: 'Ветран, руку в сторону отведи, мне перевязывать ее неудобно' и...

– Достаточно, - догадливо процедила я, но, кот все ж, закончил:

– 'Кто же тебя так целоваться научил?'. А дальше, мы с Грундильдой уже слушать постеснялись.

– Хи-хи...

– А ты, Ветран, ее, кстати, так и не просветил, - скосившись на трясущуюся у раковины шкатулку, продолжил наглец.

– Я помню... Так тебя, Зигмунд, какой вопрос больше интересует?

Кот тут же создал видимость полета мысли, поэтому мое летящее в него полотенце словил по полной:

– Пожалуй, первый.

– Ага, - удовлетворенно констатировала я.
– Тогда, слушайте дальше: наш маг - либо рыцарь Прокурата, либо, имеет к этой конторе непосредственное отношение, - закончила, без всяких лирических вступлений.
– Что?.. Мне надо обосновать?

– Хотелось бы, - 'отмер' Ветран.

– Ты что, Стася, и его там разглядела? Прямо в доспехах?

– Нет. И я, конечно, понимаю, что, заявление мое довольно...

– ... наглое.

– Смелое.

– Неожиданное... Тогда попробую, все ж, объяснить (значит, без вступления никак)... Дело в том, Ветран, что, мой друг, Глеб, до того, как уехать в Бередню, шесть лет проработал на Прокурат. И, хоть не любил их, как ты, Зеня выражаешься, 'доспехов', иногда некоторыми частями, все же, пользовался. Например, перчатками. Помнишь, были у него такие, из очень тонкой телячьей кожи?..
– прищурилась я на кота.
– Ты их еще 'лапами' называл?

– Ну, да, - усердно скривился умник.
– Потому что, они из-за обрезанных пальцев на когти похожи. И что?

– И то... Перчатка эта, на руке той сволочи, сама по себе еще ни о чем не говорит. Их и гражданские маги носят, исключительно, для удобства вещания - ведь энергия при большинстве заклятий идет как раз через подушечки пальцев. А то, что в них руки не мерзнут и мозоли не натираются от вожжей, когда на грифоне прокуратском летишь, только дополнительный плюс... Так вот.

– Значит, это еще не все аргументы?

– К сожалению, нет, Зеня... Я ведь - родом из портового города, - затянула я второе свое вступление.
– И, как, любая, уважающая себя...

– ... потенциальная подруга жизни моряка.

– Если ты такой умный, может, сам за меня закончишь?

– Зигмунд, помолчи, пожалуйста.

– Спасибо... Ну, в общем, он прав. И, как любая... я весьма не плохо, причем до сих пор, умею вязать морские узлы. Правда, только девять.