Сотая бусина

– Замерзла?
– долгожданно упала на меня широкая тень.
– Давай, куртку наброшу?

– Такие предложения для мага огня оскорбительны, - криво усмехнулась я, вновь ухватившись за полы кофты.
– Ой.

– Что, 'ой'?
– хлопнулся рядом Ветран.

– В кармане кольнуло... А я про него совсем забыла, - и тут же вытянула из вязаных закромов костяной гребень.

– Русалочья радость, - глядя на украшение, покачал головой мужчина.
– Можно посмотреть?

– Да конечно. Хоть на зуб пробуй. Он безобиден.

Речные жемчужинки в руках Ветрана казались гораздо мельче и от этого выглядели еще нежнее. Мужчина осторожно провел по ним пальцем, потом спустился к зубцам и, наконец, вскинул гребень на просвет, будто стараясь сквозь него увидеть солнце:

– Нет. Неправда, - через несколько секунд, с прищуром сообщил он.

– Что, 'неправда'?

– Есть поверье, якобы кости дракона испещрены древними рунами и по ним можно прочитать свою судьбу.

– Судьбу?.. Разве судьба воина духа не очевидна?
– хмуро изрекла я.

– Мой наставник был самым известным охотником на драконов в стране, - будто не заметив моего замечания, продолжил мужчина.
– Он, за пять лет до своей кончины, убил последнего, опустошившего несколько селений на юге. Этим и заслужил канонизацию... И этим тоже... Анастэйс, ты почему такая пасмурная сегодня?

– Пасмурная?
– удивленно переспросила я.
– А это еще одно оскорбление для мага огня.

– И все же?

– Да потому что я за тебя тоже переживаю. Поэтому и разозлилась на ваш... поход в Либряну.

– Только поэтому?

– Ветран, ну что ты ко мне пристал? Разве для тебя данный факт - новость? А как же тогда: 'Это же абсурд какой-то получается', - басом процитировала я его же прочувствованное восклицание по аналогичному поводу.

– Нет, не новость, - в ответ, вдруг, рассмеялся мужчина.
– Только не говори мне, что ты и на меня, как на Зигмунда, навесила свой охранный знак.

– Охранный знак?
– прищурилась я, словно, примеряясь.
– А что, хорошая идея.

– И даже не думай! Нет, ты точно замерзла. Поэтому и мысли не туда несутся. Давай, я...
– передвинувшись ближе, обнял меня Ветран за плечи.
– Так как-то надежнее.

– Ага. Ты главное, руки изолируй, потому что я ими знаки накладываю, - с вызовом вытянула я свои.

– И изолирую, - мигом словил он своей пятерней обе мои ладони.
– Какие они... холодные... Анастэйс.

– Да.

– Не надо думать о плохом. Мы сами своими мыслями создаем мир вокруг себя. А твой мир, он прекрасен, хоть и невелик.

– Ага, - согласно вздохнула я, уткнувшись лбом в его теплую грудь.
– Давай поговорим о хорошем. О том, например, каким способом тебе сегодня удалось разговорить этого гнома. Мне, правда, интересно.

– Да очень просто удалось. У него такой флюгер выдающийся.

– Флюгер?
– удивленно переспросила я.

– Угу... Понимаешь, в Бередне подобное украшение дома - привилегия немногих, я и там на них всегда засматривался. А здесь их огромное множество. И все такие разные. Есть целые произведения искусства.

– Вот бы никогда не подумала... Да я на них, честно говоря, и внимания никогда не обращала.

– Это потому что, привыкла, - перехватил меня еще крепче Ветран.

– А какой флюгер на том, гномьем доме?

– Там?.. Там, Анастэйс, дракон. Я такой вообще впервые увидел. Потому что дракон - это символ тайной власти, мудрости и могущества. У нас бы ни один удельный князь подобным украситься не посмел без угрозы обвинения в государственной измене.

– Так они что, еще и со смыслом все?

– Угу. А как же без него? Ведь флюгера издревле считаются частью гербовой символики. По крайней мере, у нас.

– Ну, хорошо. А какой тогда смысл у нашего скрипучего кошака?

– Ты, возможно, удивишься, хотя... Кошка на флюгере, ну, или, как тебе привычнее, кошак, означает борьбу с темными силами. А еще то, что в этом доме живет свободолюбивая личность.

– Ну, надо же! А я всегда думала, что наш кошак - символ проживающего в нем умника... Теперь понятно, в каких далях ты летаешь.

– В каких?
– склонился ко мне Ветран.

– В ветреных, между флюгерами.

– На данный момент стараюсь по меньше... А вообще, я знаешь, что думаю по поводу твоих неудач в парении?

– Понятия не имею, - вмиг насторожилась я.

– Когда мой наставник это практиковал, он всегда был отстранен от реальности. И, как сам свое состояние объяснял, полностью очищал свой мозг от мирской суеты.

– Ты хочешь сказать, что мой мозг этой суетой забит?

– Ну, не то, чтобы забит, а... ты просто не умеешь от нее до конца абстрагироваться. Скажи, у тебя совсем ничего не выходит?

– Да почему же? Выходит... немножко. Только сил на это 'немножко' тратится очень много. Это тоже самое, как, например, лошади тащить телегу с полностью заклинившими колесами. Поэтому, я сильно и не упражняюсь...

– Понятно. Давай сейчас чуть-чуть для начала поупражняемся? Заодно и согреешься?
– склонился он еще ниже, дыханием разметав мою челку.

– Поупражняемся в чем?
– сама подняла я к нему лицо, подумав при этом, без всякого стыда, что с удовольствием бы сейчас 'поупражнялась' в совершенно другом. Да и согрелась бы тогда гораздо быстрее.

– Анастэйс, ты...

– Да...

– Ты меня... слышишь?
– невольно опустил мужчина взгляд к моим губам, заставив тут же вспыхнуть румянцем щеки.
– Анастэйс...

– Хозяйка! Ой-й! Прошу прощение.

– Что-о?
– едва не застонала я, развернувшись на замершую в двери домовиху, которую чуть не опрокинул, вылетевший наружу кот.