Соучастник

Слоан протягивает руку и берется за рукоятку кувалды. Она гораздо сильнее, чем я думал, хотя это не должно удивлять меня. Я прекрасно знаю, насколько она сильна. Бросив на меня последний, слегка обеспокоенный взгляд, Слоан взваливает кувалду на плечо и замахивается.

Тонкий слой штукатурки трескается и взрывается в потоке пыли и осколков, и вот она - огромная дыра в стене.

– Боже. Я сделала это, - говорит Слоан, в ее голосе проскальзывает волнение.
– Вот, - Она протягивает мне кувалду.
– Попробуй.

– Нет.
– Я делаю глубокий вдох.
– Ты должна это сделать.

После моих слов она хмурится.

– Почему?

– Потому что, если я начну что-то бить, Слоан, я не остановлюсь. А сейчас я очень стараюсь…

Это правда. Я был спокоен. Мне как-то удавалось сохранять это хрупкое спокойствие, но я понятия не имею, как. Я все еще охвачен яростью, о которой мне даже думать страшно - сама ее глубина пугает меня. Если я хоть на секунду поддамся этому гневу, я погружусь в него и не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы выбраться обратно. А сейчас мне нужно быть здесь. Ради Слоан. И ради себя.

Она кивает, понимая. Ей требуется еще семь взмахов, чтобы образовалась дыра, достаточная для того, чтобы я смог залезть внутрь и вытащить оставленные там сумки.

– Сумки? Скажи, что ты не заставил меня разрушить стену, чтобы достать секс-игрушки?

Я улыбаюсь, проверяя вес сумок, по одной в каждой руке.

– Нет. Это не секс-игрушки. Открывай.

Я протягиваю ей одну из сумок.

Она наклоняется и медленно расстегивает молнию на сумке, словно внутри может быть бомба. Ее глаза расширяются, когда она видит пачки денег.

– Что это?

– Это зарплата за восемь лет с моей последней работы. Мой начальник был мудаком, если тебе интересно, почему я уволился.

Мне не требовалось много денег на жизнь, я всегда очень бережно относился к тратам. Зарплата от Чарли за восемь лет - это чертова тонна денег.

– Это… это неприлично. Это неприличная сумма денег, Зет.

– Да, ты права. И прямо сейчас мы должны поторопиться. Мы опаздываем.

Сколько бы она ни расспрашивала меня - девчонка могла бы дать фору чертовой Лоуэлл, - я не говорю, куда мы едем. Бросаю сумки с деньгами в багажник машины, которую арендую у The Regency Rooms, и везу Слоан в западную часть города, в направлении отеля. Однако мы направляемся не туда. Когда мы подъезжаем к месту назначения, останавливаюсь, гадая, что, черт возьми, она скажет, когда поймет, что я сделал.

Она смотрит в окно и поворачивается ко мне.

– Бойцовский клуб? Ты привел меня в бойцовский клуб?

Я вынимаю ключ из замка зажигания и вдавливаю его зубцами в ладонь. Возможно, это была глупая идея.

– Да. Не просто бойцовский клуб. Мой бойцовский клуб.

Я смотрю на нее краем глаза - неужели она думает, что я, бл*дь, сошел с ума?
– и обнаруживаю, что она не смотрит на меня. Она смотрит на здание, прищурившись, словно двухэтажное строение становится все труднее и труднее разглядеть. Возможно, она не может себе этого представить - что я владею легальным бизнесом. Занимаюсь чем-то законным и имею успех.

Смотрю на ключ от машины в своей руке. Я должен вставить его обратно в замок зажигания. Уехать. Я уже собираюсь это сделать, но тут на мою руку ложится рука Слоан, и она выглядит так, будто находится на грани слез.

– Значит, мы не собираемся уезжать из Сиэтла?

– Что? Нет, черт возьми. Я не собираюсь убегать из своего дома, Слоан.
– Мне и в голову не приходило, что она ожидает, что мы уедем. Не сейчас.
– У нас нет причин уезжать из Сиэтла. Мы останемся здесь. И если кто-то будет настолько глуп, что захочет со мной разобраться, он будет точно знать, где я нахожусь.

Я перевожу взгляд на здание снаружи: потрескавшаяся, осыпавшаяся кирпичная кладка, отчаянно нуждающаяся в заделке, выцветшая деревянная доска с надписью: «Ирландский боксерский клуб для мальчиков О'Шеннесси», выкрашенная облупившейся зеленой краской.

Слоан прикасается кончиками пальцев к окну, еще раз осматривая здание, и смотрит на вывеску.

– О'Шеннесси? Это тот самый О'Шеннесси, который…

Я натянуто улыбаюсь.

– Нет, не тот. Это клуб его отца. У отца О'Шеннесси было два сына. Один из них был моим лучшим другом, Мерфи. Чарли убил его, чтобы причинить мне боль, перерезал ему горло у меня на глазах. О'Шеннесси, с которым ты имела удовольствие познакомиться, - его брат. Он наблюдал, как Чарли убивает Мерфи, и ничего не сделал, чтобы остановить его. Он позволил этому случиться, а потом много лет был рядом с Чарли.
– Я пожимаю плечами - сколько бы я ни пытался примирить это в своей голове, особенно когда сидел в тюрьме и мне не о чем было особо думать, я так и не смог этого понять.
– Отец О'Шеннесси слишком стар, чтобы управлять этим клубом. Майкл привел меня сюда вчера утром, чтобы я выпустил пар, и все вдруг встало на свои места. Я понял, что должен его купить.

Вчерашняя уверенность, глубокое знание, которое я испытал, теперь, похоже, покинуло меня. Черт. Это была глупая идея. Почему, черт возьми, я подумал, что открыть боксерский клуб разумное решение? У меня есть только один навык, и только один. Причинять боль людям - вот все, на что я способен. Я сжимаю кулак вокруг ключа, чувствуя укол боли и цепляясь за него изо всех сил.

– Я думаю… думаю, что это замечательная идея, Зет. Думаю, это прекрасно. Я могу помочь тебе управлять этим заведением.

Я ослабляю хватку вокруг ключа, рискнув еще раз взглянуть на нее. Выражение ее лица изменилось, словно ей потребовалось лишь мгновение, чтобы перефокусировать свое видение этого места, и теперь она видит его более четко. Теперь это уже не ирландский боксерский клуб О'Шеннесси, а нечто совсем другое.

– Как ты его назовешь?
– спрашивает она.

– Боксерский клуб «Кровь и Розы», - говорю я ей.

Она смеется.

– «Кровь и Розы»? Почему именно «Кровь и Розы»? Немного противоречиво, тебе не кажется?

– Может быть. Не знаю. Это название показалось мне уместным. Это моя жизнь. Не идеальная. Далеко не идеальная. Она была кровавой и тяжелой, с множеством острых углов, но…

Я смотрю на нее, она очень внимательно меня слушает, и чувствую себя полным мудаком.

– Что? Расскажи, - говорит она, тихо смеясь.

– Но были и прекрасные моменты.
– Ты. В моей жизни появилась ты, и благодаря тебе все остальное дерьмо того стоит. Я пожимаю плечами.
– Борьба во многом похожа на это. Это тяжелое бремя. Подталкивающее тебя к пределам того, на что ты способен, но в то же время делает тебя сильнее и проясняет голову. Дает силы на тот случай, если они понадобятся позже. Проклятье. Наверное, в моих словах не так уж много смысла.

– В твоих словах много смысла.
– Слоан поднимается со своего места и садится ко мне на колени, обхватив руками мою шею.
– Я понимаю. И думаю, что это прекрасно. Бойцовский клуб - отличная идея, и название тоже. Он будет иметь оглушительный успех. И ты сможешь научить меня бить всех, кто будет меня обижать. Договорились?

Я собираюсь поцеловать ее, но сказанное ею останавливает меня. Я обхватываю ее лицо обеими руками и заявляю:

– С этого момента никто не будет тебя обижать, Слоан. Никто. Я убью любого, кто попытается это сделать. Отныне у тебя будет нормальная жизнь. Ну, настолько нормальная, насколько она может быть нормальной со мной в качестве бойфренда. Но, боюсь, у тебя нет выбора в этом вопросе.