Совершенные. Эхо Равилона

Кардинал даже поморщился, вспоминая милордов и миледи с их большими и малыми прегрешениями. А самое плохое, что Ритуал не был способен полностью лишить людей глупой чувствительности. Вот, например, Аманда Вэйлинг. Какие надежды она подавала! Красивая, стойкая, несгибаемая! Серебряный клинок Инквизиции, без устали выжигающий деструктивную заразу! Идеальный солдат, отринувший свою семью во благо Империи.

Разве не прекрасно? И во что она превратилась сейчас?

Иваз с досадой обвел взглядом ряды пленников. Увы, серебряных волос Аманды среди них не было. Архиепископу удалось сбежать и где-то укрыться. Несомненно, она все еще в Неварбурге. Вероятнее всего, прячется в развалинах полуразрушенного дворца. Но исследовать руины не получилось. Парадокс Хаоса окончательно завладел той частью города, где проходило сражение. Молнии избивали землю, а на изрытой снарядами лестнице вились многочисленные блуждающие вихри, грозящие обрушиться на любого живого человека.

К счастью, Парадок Хаоса – явление недолговечное и прекратится уже к утру. Вихри обуздают миротворцы, они же накроют руины гармонизирующей волной, успокаивая бушующее пространство. И военные арестуют остатки ренегатов. Если они остались, конечно.

Даже если Аманде повезло выжить, – никуда она от него не денется.

А сейчас гораздо важнее показать всей Империи, что инквизиция победила. Снова и всегда. Преступники наказаны, а скверна уничтожена. Жизнь вернется в свое привычное русло.

Некоторое время Иваз размышлял, не стоило ли сразу избавиться и от Константина, но подумав, решил все-таки повременить. Император выглядел плохо: все еще оглушенный ментальным воздействием кардинала и вестью об окончательной гибели Юстиса. Кажется, он даже не до конца понимал происходящее, сидя в кресле с отсутствующим видом. Долгие годы питая своей силой наследника и поддерживая его оторванный Дух рядом с телом, монарх почти до донышка исчерпал собственный ресурс и превратился в старика. Изменение его образа удачно объяснят силой покусившейся на него скверны. А потом… может, и избавляться от этого полутрупа уже не придется – сам помрет.

Ивазу нужно лишь подождать. Ну и выбрать нового правителя, конечно. Негласно, само собой. Род Константина прервался, а значит, стоит возвысить новую семью, с новыми ресурсами и силами.

Его гранд-святейшество удовлетворенно кивнул своим мыслям. Все сложилось удачно. Для того, кто умеет ждать и просчитывать, – все и всегда складывается наилучшим образом. Сегодня Святая Инквизиция стала еще влиятельнее и сильнее. Не только победила разрушителя, но и завладела великой тайной Равилона! Медальон, открывающий вход в древний город, согревал душу кардинала даже сквозь слои торжественной красной мантии, надетой по такому случаю.

Солнце клонилось к закату, и Иваз на миг прикрыл глаза, позволяя себе насладиться красотой момента. Его гармонией и исключительной упорядоченностью. Все так, как он задумал. Все на своих местах.

Осталось малое – казнить ренегатов. Здесь, у Обелиска, на месте памяти и другого достижения самого кардинала – Снежного бунта.

Глашатай закончил читать обвинения.

На площадке под стягом святого воинства Дамир Норингтон уже готовился нанести свой удар. Иваз слегка улыбнулся. Одна из Вэйлинг все-таки попалась в ловушку.

А вот главный удар – по разрушителю – Иваз решил нанести сам.

Новая Империя хорошо запомнит, кто держит клинок, отсекающий скверну!

– Приговор будет приведен в исполнение, а имена преступников преданы анафеме и навсегда стерты из нашей великой истории!

Глашатай замолчал и в наступившей тишине его гранд-святейшество медленно спустился с помоста. Он не торопился, наслаждаясь торжественностью момента. Приблизившись к разрушителю, Иваз так же медленно взял поднесенный ему кинжал. Кара Вечности – клинок, напитанный чужими душами, оказался тяжелым. Синяя сталь лезвия и простая черная рукоять, оттягивающая ладонь. От лезвия за версту фонило чем-то потусторонним и страшным, а стоило всмотреться, и можно было заметить искаженные в муке силуэты, заключенные внутри лезвия.

Иваз помнил, как создавалась Кара Вечности, и эти воспоминания тоже согревали его холодную душу.

– Предатели и отступники сегодня познают силу и власть Империи! – торжественно произнес Иваз, и его слова разнеслись громогласным эхом. – Силу и власть Святой Инквизиции!

Косматый деструкт, стоящий на коленях впереди остальных пленников, смачно плюнул в сторону кардинала.

Иваз поднял руку, давая сигнал застывшим военным.

– Приготовиться!

На телах пленников расцвели точки прицелов.

– Пощади их! – выкрикнул вдруг разрушитель. – Они лишь выполняли приказы! Мои приказы! Они не виноваты!

– Пощадить? – Кардинал сделал театральный жест и повернулся к подиуму с Совершенными, словно ожидая ответа. Конечно, все промолчали, и кардинал слегка улыбнулся. – Империя милосердна, это правда. Империя умеет прощать тех, кто раскаялся. – Несколько деструктов подняли головы с немой надеждой в глазах. Иваз улыбнулся шире. Его голос взлетел. – Но не к тем, кто поднял на нее оружие! Не к тем, кто выполняет приказы скверны! Казнить ренегатов!

Грянули выстрелы. Первая шеренга ренегатов – деструкты из дворца – упали. Ближайший – светловолосый здоровяк-северянин, словно не желая умирать, вскинул вверх сжатую в кулак руку и выкрикнул:

– За тебя, Жнец…

И тоже упал – лицом в грязь. На его рубашке расцвели красные пятна.

– Нет. Нет… – прошептал Август. По щекам разрушителя катились золотые потеки, словно беспомощная, запертая внутри человеческого тела сила – плакала.

Иваз Фамон осклабился, глянув в сторону золотых доспехов эмиров из Оазиса. На шеи всех надели ошейники, сдерживающие любое проявление силы и Духа.

– Приготовиться! – рявкнул Фамон, и военные снова вскинули винтовки.

Старик Исхан, стоящий впереди, словно пытаясь закрыть худой спиной своих людей, вскинул в молитвенном жесте связанные ладони:

– Пощади моего сына, инквизитор! Он последний в роду, он лишь мальчишка…

– Отец, не надо. – Смуглый юноша с золотой вязью на лице поморщился.

– Прошу тебя! – выкрикнул старик, неотрывно глядя на кардинала.

Тот склонил голову, рассматривая эмиров и деструктов из черных песков. Кто-то стоял, опустив голову, кто-то скалился, дергаясь в путах. Один выглядел особенно дерзко – высокий мужчина с бельмом. В его позе не было и капли смирения или страха, а единственный черный глаз сверкал неповиновением.

Кардинал тонко улыбнулся. Поднял руку. И сказал:

– Огонь!

Новый залп расчертил воздух и разукрасил тела павших. Деструкты из дворца, посмевшие противиться властям, пришедшие сквозь портал эмиры и чудовища черных песков – все они остались лежать на холодных камнях Неварбурга. Их кровь станет новым напоминанием и новым устрашением для последующих поколений. Никто не смеет противиться силе Инквизиции. Инквизиция не щадит своих врагов!

В оглушающей тишине кардинал снова улыбнулся. Дело почти сделано, осталось самое главное.