Совершенные. Эхо Равилона

– Ты тоже видела… его? – благоговейно прошептал принц, и Ржаник кивнула. Она была бледна, все еще переживая встречу с разрушителем. Его взгляд.

– Что он тебе сказал?

Ржаник закусила губу, сдерживая эмоции.

Внутри все еще жило слишком яркое воспоминание – свет и фигура в нем.

– Джема?

Девушка мотнула головой.

Разрушитель заставил ее вспомнить. Всю жизнь, все моменты, связанные с Кассандрой. Их дружбу, их соперничество, их борьбу и смех. А потом – Ритуал в кровавом котле – от начала и до конца. Джема снова увидела его. То, как Кэсс сопротивлялась, как кричала, как пыталась спасти ее – Джему. И как спасала потом, в пустыне…

Ржаник увидела все это так ярко, что из глаз хлынули слезы.

– Она ведь никогда меня не простит, да? – прошептала она и сама же кивнула. – Может, и простит. Кэсс такая, она все может… А вот я… Дело ведь в ином, да? Сумею ли простить себя я?

– Так что он тебе сказал? Август?

Джема Ржаник обхватила себя руками, не отвечая.

Самое страшное, что ОН не сказал ей ничего. И это было ужаснее всего!

***

Его гранд-святейшество Иваз Фамон открыл глаза.

Тело казалось тяжелым и одеревеневшим. Старым. Всем своим существом Иваз ощущал собственную древность. Все прожитые годы вдруг навалились неподъёмными валунами, облепившими грудь и спину. Ничего не понимая, кряхтя как беспомощный старик, Иваз отбросил алую мантию и попытался подняться. Собственная немощь поражала и пугала так, что колотилось сердце. Ему нужен новый Ритуал. Сегодня же. Сейчас! Новая жертва, новый молодой Дух, способный вернуть его бодрость.

Новый Ритуал. Новая жертва…

Последняя – молодой парень вдруг возник перед глазами как живой. Он смотрел на Иваза, и этот взгляд обжигал укором. Следом появилась девушка – та, что умерла раньше. И потом вышли из небытия они все – жертвы его Возвышения. Они окружили кардинала плотным кольцом, они шептали и касались его ледяными пальцами, они говорили и говорили – о том, что он забрал, о том, кем они были, о том, что чувствовали!

Иваз не желал их слушать. Он не хотел их видеть! Он попытался призвать демонический консорт, чтобы разогнать толпу призраков, но фантом не появился. Его больше не было!

– Не трогайте меня! Не трогайте! – кричал кардинал, пытаясь отбиться от загубленных им душ.

А потом он ощутил боль всех людей, которых погубил за свою долгую жизнь.

За кругом ужасающих призраков Иваз видел еще один силуэт, окруженный ослепительным, обжигающим светом. И этого человека кардинал боялся сильнее всего. Так сильно, что даже не заметил, как его руки сковали стражи, а потом потащили куда- то прочь.

***

Исхан открыл глаза и охнул. К нему тут же бросился ошарашенный, но вполне бодрый Иерофан, протянул руку, помогая отцу подняться. Но тот встал сам, ощущая силу своего уже немолодого тела.

Но не это занимало все мысли Исхана. Он думал о разговоре со Звездодарующим. Где велся тот разговор, старик не понял, он видел лишь свет – бесконечный и всепроникающий. Разрушитель стоял в этом свете, он был им. Он спрашивал, и Исхан не мог бы соврать, даже если бы захотел. Но эмир и не думал лгать. Разрушителям не врут.

Старик говорил долго и обстоятельно, никуда не торопясь, словно у них в запасе имелось все время мира. Возможно, так оно и было, ведь Звездодарущий перенес их куда-то в иное пространство, и все там было иначе.

– Отец! – Иерофан, взволнованный долгим молчанием, снова бросился к нему и наткнулся на сияющую улыбку, от которой лицо Исхана собралось бесконечными лучами-морщинками.

– Он поможет нам. Звездодарующий сказал, что поможет! Мы возродим наш Оазис!

***

Василий Крейн открыл глаза, широко зевнул и подумал, что стоит вернуться на север и открыть там пекарню – как он и мечтал до того, как стать финариумом. А еще, может быть, жениться и завести пяток ребятишек.

Василий хмыкнул, осмотрел изумленных, поднимающихся с земли деструктов. Потом распахнул свою рубашку и глянул на грудь – изрядно волосатую. Шрамы были на месте – и это верно, мужчину шрамы лишь украшают! К уже имеющимся добавились еще два светлых рубца от пуль, которые прошили его сердце и отправили к предкам.

Почти отправили.

– Спасибо, Великий Жнец, – негромко произнес бывший деструкт. – Мне будет тебя не хватать. Может, еще увидимся?

«Если избавишься от привычки падать передо мной на колени», – произнес голос в голове, и Василий рассмеялся.

– Вот это вряд ли. Старого пса не научить новым трюкам! – Василий дернул кудлатую бороду, поскреб грязь на груди и широко улыбнулся. Старым он себя не ощущал. Какой там! Его тело просто бурлило силой и молодой удалью!

Испытывая желание снова бухнуться на колени, Василий едва устоял.

– Ладно. Что уж там… До встречи, что ли? И… удачи тебе, Жнец. Удачи… Август.

Но ему уже никто не ответил.

Эпилог

Эпилог

Бархатная южная ночь пахла цветами и специями. Я потянула носом, пытаясь разложить запах на составляющие. Олеандр и мандарин, гвоздика, мускатный орех, тмин… Кажется, Олафия готовит на ужин пирог.

Над Великой Белой Стеной на звездную подушку медленно выкатывалась полная луна.

Даже сейчас, спустя три месяца после Возрождения Равилона, меня восхищало это зрелище.

И даже сейчас это самое Возрождение оставалось сенсацией, потрясшей не только Империю, но и все соседние страны. Неудивительно! Древний город восстал из небытия и черных песков, став почти прежним. Первое время в подобное даже не поверили, очевидцев, рассказывающих о невероятном явлении, называли дураками и сумасшедшими. Но потом очевидцев стало слишком много и в пустыню потянулись паломники, принявшие Возрождение на знак свыше. Мир, пораженный невероятным известием, буквально взорвался и закипел, продолжая бурлить по сей день. Равилон оброс слухами, мифами и самими невероятными домыслами.

со всех сторон к нему двинулись люди – послы и представители разных стран, летописцы и ученые, отшельники и деструкты. Ведь помимо вести о появлении города, другая новость была еще более значимой. О том, кто мог исцелить разорванные линии силы.

Чего только не говорили об этом человеке. Его личность и жизненный путь обрастали легендами быстрее, чем мифический Оазис. Его называли то спустившимся с небес богом, то самим дьяволом, искушающим каждого и питающимся людскими грехами. Северные паломники присвоили ему имя своего языческого идола, на что восточный экзерхат тут же подал петицию, требуя не посягать на их законное божество ашдо-ахру.

Церковь Истинодуха моментально прекратила распри и наложила лапу на право именовать того, кто, несомненно, был последователем официальной религии, да еще и обучался в стенах одной из лучших ее семинарий… И божественные дела творил не иначе как с благословения самого Истинодуха!

Споры становились все яростнее, и наверное, будут продолжаться еще долго, но нас они уже мало волновали.

Равилон вернулся, а черные пески исчезли вместе со всеми чудовищами. Большую часть тех, кто жил среди руин и развалин, увел за собой Мадриф. Хотя Иерофан и предлагал брату остаться и занять пост в совете, принадлежащий ему по праву, бывший король песков отказался. Тех, кто захотел его слушать, он увел прочь от Равилона, в дикие земли, населенные кочевниками и язычниками. Я видела Мадрифа лишь мельком, похоже, он избегал меня и, пожалуй, это было к лучшему. Эмиры обещали оказать бывшему принцу свою помощь, так что однажды на полосе диких земель может появиться новое небольшое королевство.