Советник Аида

– По барабану - все выкладывай, - ответил старшина.

Он посмотрел на городскую прописку в паспорте, покрутил водительское удостоверение.

– И чё, куда едем?
– снова спросил полицейский.

Илья видел, что до конца улицы осталось еще три дома, решил отговориться.

– Куда еду... никуда уже не еду - вот в этот дом, - он указал рукой на средний справа.

– Не туда?
– переспросил старшина и махнул рукой в сторону уходящей дороги.

– Чё мне там делать, - возмутился Илья, - я даже не знаю куда ведет эта дорога. Так я могу проехать?
– Илья кивнул в сторону дома.

– Езжай, - ответил старшина и вернул документы с усмешкой.

Илья подъехал к дому, остановился, вышел из машины и постучал в калитку. Из-под ворот выскочил здоровенный кабель, но не набросился на Илью, а стал ластиться. Илья, как уже известно, умел обращаться с собаками и находить с ними общий язык.

На стук вышла хозяйка и удивленно уставилась на собаку.

– Только что общался с сучкой, у которой течка - вот ваш кабель меня и не трогает, - пояснил Илья.
– А эти чё здесь торчат?
– он кивнул в сторону полицейского наряда.

– Так они всегда здесь, чтобы посторонние на пилораму не ездили. Там китайцы работают - вот и охраняют, чтобы международного конфликта не было. Тебе то чего надо?

Шоколада, хотел съязвить Илья, но ответил как-то туманно:

– Уже ничего, раз там китайцы, то мне делать нечего, извини, хозяйка.

Илья заметил, что лесовозы шли по дороге сплошным потоком. Судя по количеству доставляемого леса, лесоперерабатывающий комплекс имел размеры совсем немалые. Он сел в машину и уехал, а полицейские еще долго между собой спорили - хахаль это приезжал или просто знакомый? Кобель то его не тронул, значит бывал здесь не раз.

А Илья следовал дальше. На сто семидесятом километре в Новодеевке та же картина. На пилораму он не попал, но место расположение наряда выяснил. Как и говорил Матвей - три крупных лесоперерабатывающих комплекса вдоль железной дороги, охраняемые полицейскими. Грабят китайцы Сибирь и никому дела нет. Местные правоохранители обязаны пресечь преступление, но, как оказывается, способствуют и наживаются на этом, грабя собственную страну.

На сегодня он получил достаточно информации и повернул автомобиль в сторону дома. Анна встречала его, как бы оправдываясь:

– Пораньше приехала, но не знала, что приготовить. Купила в городе готовое мясо на шашлыки, пожарим?

– Конечно, молодец, Аня. Но лучше покупать мясо, нарезать и замачивать самим, так вкуснее и болони меньше. Можно замачивать мясо в вине, в пиве, уксусе, собственном соку, но я предпочитаю в кефире. В следующий раз продемонстрирую - мясо есть, а кефира нет, будем твой шашлык жарить. Ты как к водке относишься?

– А ты?

– А я вопросом на вопрос отвечаю редко, но бывает и такое. К водке вообще не отношусь, отношусь к гомо сапиенсам, употребляющим эту самую водку умеренно. Так что жарим, пьем и отдыхаем.

Он видел, как улыбнулась Анна на его слова об отношении. Пошел за мангалом и березовыми полешками...

Шашлык, несколько рюмок водки и постель. Сладострастие ласк, наслаждение телом, его формами и страсть.

Откинувшись в изнеможении, Илья прочитал:

Прелестный вечер, треск свечей

И лоск томящихся очей,

Фигуры дивной зов негласный,

В моих глазах их отблеск страстный

Застыл и в плоть проникновенно

Вошел гормоном откровенно.

И вот уж что-то шепчут губы,

Соски на персях очень любы.

Дрожит дыханием живот,

От страсти сохнет алый рот,

И больше ждать уж нету мочи,

Слились два тела среди ночи.

И только стоны наслажденья

В порывах бурного влеченья

Звучат ритмично в тишине,

Зовя обоих к вышине.

И вот - взята она, вершина,

Как водопадная стремнина,

Умчалась в бездну не просясь,

И мы затихли, развалясь.

Другие здесь уже виденья,

И горной жизни устремленья

Спокойно замерли в долине,

Тела нагие на перине

Лежат в испарине воздушной,

Пройдя тропой любви послушной,

Они разнежились в истоме

И развалились в полудреме.

Мечты теперь в лугах зеленых,

А не в лобзаниях ядреных,

Порхают тихо над цветами

Двумя счастливыми крылами.

Как ветер волны взгромождая,

И на скалу рывком бросая,

Прибоем пенным развалясь,

Тела полеживают всласть.

Подобно облаку на небе

Плывут их души в томной неге,

И осень страсти утомленной

Стремиться вновь к весне влюбленной.

Илья снова стал ласкать Анну и вошел в нее, наслаждаясь ритмичностью движений и нарастающих ощущений.

– Маньяк!
– произнесла она, развалившись в истоме на кровати, - маньяк, повторила она и добавила: - И я ничего не знаю о тебе, ничего, даже фамилии.

Он улыбнулся, а она как-то даже отпрянула от его улыбки, произнесла:

– Вот так и маньяки улыбаются, а потом начинают насиловать.

– Ты хочешь еще?
– спросил Илья.

– Конечно хочу, но позже.

– Согласен, поманьячим позднее. Паспорт тебе покажу, когда встанем, специально не хочется бегать. Как ты относишься к логике, Аня?

– К логике? Как к философской науке.

– Тогда попробуем пофилософствовать, - он приобнял ее, устроившись на подушке удобнее, - ты сотрудник прокуратуры, младший советник юстиции Ковалева Анна Григорьевна...

– Уже успел навести справки. Быстро, однако, - перебила она его.

– Ничего я не наводил - элементарная невнимательность с твоей стороны. Ты показывала удостоверение этому сержанту в Михайловске. Я стоял рядом и глаза, извини, не закрывал. Прочитал и запомнил. Зачем мне наводить какие-то справки, когда об этом можно просто спросить? Разве не логично? Младший ты советник, старший или вообще не советник - разве от этого изменится душа и тело?

– Согласна, - довольно ответила она, - поражение признаю. Расскажи о себе.