Советская психиатрия(Заблуждения и умысел)

Между тем, психиатрически-диагностическая палитра Респондента была весьма разнообразной. 1961 г. — «шизофрения, простая форма». 1962 г. — «психопатоподобное поведение на фоне органического поражения центральной нервной системы». 1964 г. — «шизофрения». 1979 г. — диагнозы сняты («добивался этого, уже надоело, сами вызвали и сняли»). 1980 г. — «реактивный параноид, сутяжные тенденции». 1987 г. — «шизофрения, вялотекущее течение». 1988 г. — инвалид 2-й группы по психическому заболеванию. 1989 г. — «отказался от инвалидности, т. к. уволили с работы».

Безудержная жизненная активность и индивидуально-психологические особенности Респондента были не менее разнообразны. Их сложно структурировать, они представляют собой быстро меняющийся яркий многоцветный узор хаотичной мозаики.

Некоторое представление о логике поведения и личностных проявлениях Респондента можно составить по его высказываниям. Они как будто в экстрагированном виде репрезентируют специфику присущих ему особенностей. Респондент, например, говорил, что «религиозная литература развивает стиль мышления» и в подтверждение представил соответствующий образец. Это была его «новая жалоба на жалобу по жалобе». Он сожалел, что у жены и детей, которые всегда поддерживали его, «действовать сознательно, в моем духе, не получилось». Респондент считал, что «людям надо тиражировать свое мужество», как делал это он, когда «объявлял голодовки в знак протеста подавления прав человека». Он был уверен, что «доказал свою лояльность к государству честной работой» и нашел в памяти, которая фиксировала все мелочи, представляющий для него немаловажное значение факт: к нему «из КГБ обращались за помощью, потому что к простым людям они не обращались»…

В настоящее время Респондент был «снова в русле», надеясь «помочь людям осознать ошибки» и «работая в духе идей единства» в одной американской религиозной общине, куда его пригласили. Он также всегда «был в курсе всех событий», насыщая информацией свои широкие коммуникативные связи.

Информационная цепочка Респондента приводила к встречам и со случайными людьми. Правда, говорить так вряд ли справедливо. Ни один человек не может быть «случайным», тем более если приходит со своей обидой.

Обиженный человек давно был не согласен с психиатрическим диагнозом, а так как в больнице, где он лечился, его «называли политическим заключенным», он посчитал себя «жертвой политических психиатрических репрессий».

В психиатрическую больницу Обиженный попал в период конфликтной ситуации на работе, считая, что окружающие предвзято и враждебно к нему относятся, на политзанятиях, которых он «не выдерживал», придираются к его словам и посыпают его шапку ядом, из-за чего у него на лице стали появляться волдыри. На собрание, где разбирали его «склочное поведение и заявление соседей, что алкоголик», он отреагировал серией жалоб на имя Л.И. Брежнева и написал статью в газету. В больнице, по его словам, ему говорили, что «никакой Брежнев его не сможет освободить». По психическому заболеванию был признан инвалидом 3-й группы и с соответствующей записью в трудовой книжке уволен с работы.

С тех пор, то есть с 1980 года, Обиженный «вынужден добиваться справедливости». Он обращался в Ассоциацию психиатров Украины, но «с учета не сняли», «после этого два раза писал президенту». Цель своего прихода в Украинско-Американское бюро защиты прав человека Обиженный сформулировал четко: «Сняться с психиатрического учета, восстановить стаж работы». Так же четко (и, что по-прежнему было ему свойственно, «не выдерживая», т. е. теряя самообладание, а попросту говоря, проявляя брутальную несдержанность в словах и возбуждаясь) он предупредил, что пойдет в суд, если «не напишете, что я здоров и никогда не болел».

Конечно, удовлетворить требование Обиженного мы не могли, но расстались мирно. Правда, не без чувства вины. Ведь реально мы ничем не могли ему помочь. Мы так же, как и он, были бессильны (или пока бессильны) что-либо изменить в несовершенной системе медико-социальной и психореабилитационной помощи больным, которые остро нуждаются в защите от собственной болезни и многих других факторов, провоцирующих усиление ее дезадаптивных проявлений.

Совладать с окружающим непросто и здоровому человеку. Конфликтная среда, например, часто заставляет быть конфликтным. Однако существуют люди, относительно которых можно говорить, что внешние условия, зачастую провоцирующие конфликтное поведение, именно в их конфликтных ситуациях оказываются лишь сопутствующими социальными детерминантами. Такие люди, как правило, обладают конфликтной личностной структурой. Она настолько автономна, что сама по себе является объяснением конфликтного поведения. Никаким условиям не угнаться за привередливыми требованиями такой личностной структуры, и как бы они ни менялись в лучшую сторону, повод для конфликта конфликтная личность всегда отыщет. Пожалуй, мало найдется условий, способных угодить такому «социопатическому» человеку. Существуют также люди, избирательные в своем конфликтном поведении. Это объясняется их повышенной психологической уязвимостью в особо значимых для них личностных зонах, которые, можно сказать, охраняются устойчивыми внутренними конфликтными образованиями — чертами конфликтности. Психологическими предпосылками конфликтных стратегий поведения бывают также индивидуальные особенности, которые в своем чистом виде не содержат заведомой конфликтности. Они представляют собой, по словам Э. Дюркгейма, «неопределенную наклонность» или «смутную общую способность», которая может «принимать различные формы, смотря по обстоятельствам».

В обстоятельствах политического злоупотребления психиатрическим диагнозом сложное взаимодействие причинных факторов конфликтного поведения человека легко прятало концы в воду. Нам лишь оставалось констатировать печальный результат этого взаимодействия. Он, словно исторический слой, под которым хранятся секреты прошлого, скрывал правду о свойствах психологической природы человека.

Таких, например, как собственная точка зрения, демонстрация независимости, неосознаваемое стремление лидировать и жажда признания; дух научного соревнования и чувство соперничества; познание ради знания и ревность к чужим достижениям; спор ради истины и создание ситуаций, провоцирующих агрессивное поведение; критика и самокритика, уверенность в себе и самоуверенность; способность к систематизации знаний, рационализации накопленного опыта и эгоцентризм; настойчивость и упрямство, страдание от непонимания и нежелание понимать; склонность к негибкому поведению (в соответствии с лишь собственной системой правил); терпение и бурная несдержанность, ситуационная соразмерность и несоразмерность эмоциональных реакций; самолюбование и обидчивость.

Или же, например, чувствительность, раздражительность и придирчивость; педантизм и строгая система действий (в малом и в большом); трудолюбие, упорство и искренность; склонность к детальной проработке воспринимаемой информации; категоричность и упрощенность суждений; желание быть в центре внимания, высокий уровень притязаний; чувство неудовлетворенности и переживания из- за несправедливости; самостоятельность и упорство; способность соглашаться и вспыльчивость; эмоциональная напряженность и подозрительность; прямолинейность, ситуационное поведение, доминирующая роль эмоционально-оценочного отношения к действительности и обыденный прагматизм представлений; завышенные требования к окружающему и собственное высокомерие; устойчивая система самозащиты с тривиальными претензиями эгоцентризма на духовную элитарность национального и сословного происхождения.

Претендуя на «исключительность», обычно забывают, что подлинная исключительность чаще всего исключительно скромна. Внутреннее благородство, которым она обладает, незаметно, но ощутимо присутствует в каждом жизненном шаге человека и сопровождает его до конца дней. Каковы бы ни были перипетии жизни, и каковым бы ни был сам, часто небезгрешный, человек, исключительность его духа делает его победителем и над обстоятельствами, и над самим собой…

Победитель родился в 1918 г., в Одессе. Детство провел на Подолье, в семье родителей матери. В школу пошел в Киеве, там же учился в химико-технологическом институте. В 1937 г. из института исключили и привлекли к уголовной ответственности. В последующем был вольнослушателем исторического факультета Киевского университета. С 1945 г. воевал в Манчжурии. После демобилизации, перебравшись на Западную Украину, работал учителем, директором средней школы, инспектором народного образования. В 1954 г. был арестован, судебно-психиатрической экспертизой признан невменяемым, до 1960 г. находился на принудительном лечении. После ареста в 1967 г. и последовавшей за ним чередой судебно-психиатрических экспертиз до 1987 г. перебывал почти во всех специализированных психиатрических больницах системы МВД СССР. Имеет 27-летний стаж безуспешного политического «исправления» и психиатрического «лечения» ввиду (по отзывам друзей Победителя) выраженной непереносимости к унижению достоинства личности и (по отзывам психиатров, считавших Победителя психически здоровым) значительно развитого рефлекса свободы.

В сухих фактах его биографических данных, в различных документах и медицинских заключениях ни психологические особенности, ни другие факторы, влияющие на формирование мотивов поведения, не значатся. Однако без этого понять его личностно-поведенческие проявления просто невозможно. Объяснению психологических мотивообразований в значительной мере способствует метод психологического анамнеза, который предусматривает рассмотрение биографических данных человека через призму его восприятия и переживания событий жизни. При этом принципиально важно учитывать социально-экономический, политический, социокультурный, микросоциальный, возрастной, индивидуально-психологический контексты жизненной ситуации человека, так как это позволяет объективировать понимание индивидуальных закономерностей логики его поведения. Не только в практике психолого-психиатрического анализа случаев проблемного диагноза, но и при анализе любого «проблемного» поведения человека принцип контекстуальности следует считать обязательным для психодиагностики.

Каков же контекст? Представление о нем можно составить, если проанализировать другие, в том числе и психологические, факты, о которых рассказал сам Победитель. Тут, по его словам, всплывало много чего…

Победитель никогда не считал себя политиком, но «по молодости и глупости характера натворил много ошибок, влезая в то, во что влезать не надо». Он был «принципиальный, вспыльчивый, невыдержанный и впечатлительный, легко увлекался, влюблялся, чтил поэзию, писал стихи, во многом сомневался». Был ли принципиальным конфликт с лидером профсоюза института, из которого Победителя исключили в 1937 г., наверняка он не помнил. Однако свою амбициозность, которая «не позволила сдержаться, чтобы не ударить этого лидера в лицо», отметил с едким смешком, как будто уколол себя за это. Не исключено, что, сам того не сознавая, Победитель как бы адресовал этот укол своему деду (по материнской линии), который «в свое время окончил Венский университет, был епископом Киево-Печерской лавры и видной фигурой в своих кругах, часто повторяя, что мы шляхта, из знатного рода». Победитель «не верил в силу бога с тех пор как дед, не пережив смерти бабки, умер от горя меньше чем через год». Не верили в бога и его дядья, братья матери. Они были сотрудниками Коминтерна, в 1937 г. их расстреляли как врагов народа. Эти, так сказать, политические и психологические аспекты обстоятельств ареста Победителя в 1937 г. позволяют лучше понять все произошедшее.