Совместный номер. Противостояние

– Кирстен! – распахиваю дверь, но мне не нужно ее искать. Она сидит на кровати и дрожащими пальцами нервно теребит в руках мобильник. На полу рядом с ней стоит собранная сумка. Д*рьмо, она, кажется, действительно собирается уехать. – Кирс… – я подхожу к кровати и сажусь перед ней на корточки.

– Прошу… – она втягивает в себя воздух, закрывая глаза и выставив вперед руку, - не надо. Мобильник в ее руках дребезжит и она смотрит на экран. – Мне пора, - она шумно выдыхает, - скажи, она ведь правду говорила? Будь честным хоть с самим собой.

Но я молчу. Что мне ей сказать? Начать всё опровергать? Это бессмысленно и не даст результат. Мне трудно опровергать правду.

 – Похоже, что ты любишь всех и никого одновременно, – она продолжает хриплым тихим голосом, со всхлипом сглатывая и убирая с лица скатывающиеся слёзы. – Сколько ты еще так разобьешь женских судеб?

– Кирстен, она…

– Она права Коннор. И я… я хочу найти причину остаться, но… – она шумно сглатывает, – не нахожу её. Я… мне очень жаль, что у вас так вышло и… и я не чувствую себя лишней в твоей жизни, но временной – да, пока ты не разберёшься в себе. Прошу, - она кладёт свою ладонь на мою руку, - разберись в себе. Не ради нас, ради себя, - она делает глубокий вдох, встает и берет свою сумку. Оглядев комнату, Кирстен останавливается у открытой двери, – прощай Коннор. – Она выходит, оставив меня сидеть на кровати, наедине со своим д*рьмом и неуверенностью.

Выхожу вслед за ней и смотрю на ее удаляющийся и пропадающий за входной дверью силуэт. Она ушла от меня, чтобы я разобрался в себе, но как понять, что для меня важно? Почему я их сравниваю? Кто же из них двоих мне дороже?

И снова я в своей любимой малышке на полной скорости гоняю по ночному безлюдному отрезку дороги туда и обратно. Вокруг темнота, только редкие фонари и яркий свет фар освещает пустырь, где я по ночам на скорости решаю свои проблемы. В машине громыхают басы, адреналин на скорости зашкаливает, а в голове крутится один и тот же вопрос, чего же мне, мудаку, действительно от жизни нужно? И сколько девчонок от меня еще пострадает?

Я поворачиваюсь и смотрю на бутылку виски, лежащую на соседнем сидении. Открываю ее и делаю глоток. Коричневая жидкость обжигает горло и бодрящим теплом расходится по жилам. Бросаю бутылку назад и снова нажимаю на газ. Боль от безысходности собственного эгоизма как-будто режет внутри дыру. Но в том, что так всё вышло, виноват я сам и самому это д*рьмо нужно разгребать. Я должен разобраться в себе до конца, только тогда я буду знать, что мне делать дальше.

Глава 19

Blue – All Rise

Кирстен

На запотевшем стекле такси одна за другой стекают капельки пролетающих и оседающих снежинок, и я в последний раз сквозь боковое стекло смотрю на его дом. В груди болезненно сжимает от резких попыток хватать такой драгоценный воздух, и я держусь из последних сил, прогоняя изнутри поднимающееся рыдание. Но не могу, не могу с собой справиться. Я его отпустила, но мне очень-очень больно понимать, что он так и не разобрался в себе.

Почему? Почему я его подпустила так близко? Знала ведь с самого начала, что ничего у нас с ним быть не может. Но я проигнорировала собственное предчувствие, просто проникшись и отдавшись новому чувству. Необдуманно и безрассудно.

Но нет виновных в том, что произошло. Мне даже немного жаль, что они так и не разобрались во всём. И я не считаю, как сказала Роуз, себя лишней в его жизни. Но временной?.. Может она и права. Но я не была и не чувствую себя преданной им. Просто, так всё сложилось…

Такси отъезжает, и мы едем к автостанции, где я смогу сесть на ближайший автобус и добраться до Батон-Руж. Снег за окном начинает валить более густыми белыми хлопьями, падая на стекла.
– Вот и всё… - тихо шепчу и судорожно выдыхаю. Был ли смысл бороться за то, чего моим никогда не было? Ведь он всегда был одиночкой, сколько его знаю. Но даже таким он стал важен для меня, он стал партнером, другом, любимым… и я, чувствуя себя несчастной и опустошенной, закрыв локтем рот от отчаянного неконтролируемого всхлипа, тихо предаюсь горьким слезам.

Через пол часа пути я покупаю билет и захожу в автобус, заполненный почти до отказа людьми. На лицах некоторых мелькает удивление, улыбки, кто-то что-то говорит и просит автограф, и я быстро стараясь ответить всем, терпеливо стиснув зубы, прохожу к своему месту. Натянув капюшон от толстовки, включаю музыку в мобильном, надеваю наушники и, смотря в окно, уже удаляющегося из Нового Орлеана автобуса, проваливаюсь полностью в себя, отрешившись от внешнего мира целиком.

По приезду домой, я на пути сбрасываю пальто, ботинки и бреду в свою комнату. Мой дом тихий и пустой: Кэвин гостит у бабушки, а мама приедет домой только через три дня.

Выпустив ручки сумки и оставив ее с гулким шорохом на полу, с шумом падаю на кровать, зарываясь лицом в мягкий шерстяной плед и пуховые подушки. Я уже не плачу, нет, просто вспоминаю…

Всего чуть более двух месяцев прошло с нашего знакомства… и бликами в голове мелькают яркие вспышки воспоминаний: вот он собирает вокруг себя поклонниц в общем зале ожидания участников шоу, раздавая автографы, вот подходит ко мне; колко огрызается на лестнице; вот приносит пакет для Кэвина; вот мы танцуем в клубе; вот он появляется в «Ночной стреле»; держит меня в поддержке; сладко и нежно целует на ринге… приезжает ко мне в университет; вот распутывает мою лодыжку, запутавшуюся в лентах; несет на руках по аэропорту; врывается в мой номер, толкая меня к кровати и жадно целуя… сидит на коленях, опираясь лбом о мои ноги в дверях… внимательно рассматривает меня в примерочной; не спускает с меня благоговейного и ревнивого взгляда у Алекса; мягко и нежно прикасается ко мне в душе; будит меня, вручая подарок…

Несмотря на все наши ссоры, мне нравилось это внимание, пусть я не могла понять, что ему нужно. Всё потому, что он сам запутался. Не знаю, правильно ли я поступила, оставив его, но мне кажется, это лучшее, что я могла сделать для нас обоих.

Так и не распаковав сумку, я засыпаю в воспоминаниях с мыслями, как бы мне, пусть и не забыть, но просто жить сейчас дальше и радоваться жизни.

Утром, встав с кровати и открыв ящик письменного стола, бегло пробегаю данные по гранту. До практики еще целых три месяца, но у меня есть одна мысль и в университете я подробно собираюсь разузнать, смогу ли уехать раньше.

Спустившись по лестнице на первый этаж, укоризненно к себе обнаруживаю, что до Рождества три недели, а дом мы до сих пор не украсили. Обязательно поговорю с Рэйч в университете и привезу домой Кэвина, к маминому возвращению нужно всё здесь украсить.

Удивительно, но целительные слёзы и крепкий сон меня немного приободрили и жизнь, кажется, не застряла на вчерашнем дне. Позвонив маме и захватив для нее сумку с вещами, еду в институт. Но подруга меня снова возвращает в то, что я пытаюсь отпустить, давая волю червю неуверенности и сомнения снова грызть меня изнутри.