"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Вам помочь? — раздалось у меня за спиной.
Я собрался улыбнуться и пойти своей дорогой, но обернулся и увидел завораживающе зеленые глаза. Я накупил одежды на несколько тысяч и на следующий день проклинал себя за то, что не взял у нее номер телефона. Слава богу, я хотя бы знал, где она работает. Через неделю, закончив в центре привычные дела, я зашел в «Оленс», чтобы увидеть ее хотя бы мельком. Спрятался между стеллажами и шпионил за кассой, когда она вдруг подошла ко мне сама:
— Вам помочь?
Та же удивительная улыбка. Я потерял и дар речи, и себя самого.
— Нет. А должна была?
Я начал путано и по-дурацки что-то объяснять, а она улыбалась уголками губ. Кое-как мне удалось выдавить из себя вопрос: не хочет ли она как-нибудь сходить со мной в кафе?
Через две недели, после всех кафе и прогулок мы устроили романтический ужин у меня на балконе, и Бьянка призналась, что сразу узнала меня тогда в «Оленсе». И несколько раз вспоминала после нашей первой встречи. Следующим летом мы поехали на Сардинию и с тех пор не разлучались.
— Папа… — Белла трогает меня за подбородок. Мой страх отражается в ее глазах. Она же почти никогда не видела меня плачущим. — Когда мама поедет с нами домой?
Ответ застревает у меня в горле, мне так грустно, что я заикаюсь:
— Я… н-не… з-знаю…
Ожидание. Ты точно подпрыгнул, завис и ждешь приземления.
— Я хочу посмотреть фильм, — говорит Вильям.
— И я тоже, — убегает к нему Белла.
Сиенна помогает им включить на планшете «Мы все из Бюллербю», и теплый голос рассказчицы Астрид заглушает шипение аппаратуры. Беззвучно здороваясь, в палату заходит санитар. Направляется к окну, поднимает жалюзи, на полминуты открывает окно, впуская свежий воздух, и вздыхает:
— Уже темно.
Для меня это не важно. Здесь всегда темно. Время больше не существует, свет где-то далеко.
Санитар останавливается в дверях, с кем-то здоровается и обменивается несколькими фразами, а потом возвращается в палату:
— К вам посетитель.
Я не успеваю ни о чем подумать, как на пороге появляется Ула. Все пуговицы на рубашке застегнуты, стекла очков запотели. Я не хочу его видеть.
— Что вам здесь нужно?
Я резко встаю со стула.
— Привет, — говорит Белла, отрываясь от планшета.
Нужно сдержаться, ради детей.
— Я купил цветок, — говорит Ула, — но мне не разрешили принести его сюда.
Он протягивает руку Сиенне и называет свое имя.
— Я ненадолго. Я только хотел узнать, как она.
У меня наворачиваются слезы, но устраивать разборку я не буду.
Не здесь и не сейчас.
Ула подходит ближе, смотрит на Бьянку и спрашивает:
— Что говорят врачи?
— Нужно ждать и наблюдать.
— Непостижимо, — произносит он и прижимает ладонь ко рту.
— Вам лучше уйти, — говорю я.
Он кивает. Но не двигается и еще какое-то время смотрит на Бьянку. Потом выходит. Я догоняю его в коридоре и спрашиваю:
— Вы говорили с Жаклин?
— Немного.
— Зачем она купила эту машину? «БМВ»? Она же всегда ездила на старых колымагах.
Ула пожимает плечами:
— Фабиан помешан на «БМВ».
Я в курсе. И еще. Откуда у нее деньги на такой автомобиль?
— Я никогда не
прощу ей этого, — говорю я.— Понимаю.
— Как она могла не заметить Бьянку? Она была пьяна?
Ула возит взад-вперед замок на молнии куртки:
— Она бросила пить. Ее же недавно выписали из клиники.
От этого ситуация странным образом становится только хуже. Жаклин сделала это не по пьянке. Она была в своем уме, абсолютно здравом.
— Тогда она превысила скорость. Она всегда носится по двору как идиотка.
— Возможно, — соглашается Ула.
Меня тошнит от того, как легко он все это воспринимает.
— Бьянка сейчас там, и мы не знаем, выживет ли она. Вы понимаете это?
Я смотрю на его шею. Я где-то читал, что, если нажать на определенные точки, сознание отключается за шесть секунд.
— Надеюсь, она окажется в тюрьме, — говорю я.
— Вряд ли, — говорит Ула, продолжая дергать молнию. — Не справилась с управлением, это повлекло причинение вреда здоровью. Думаю, все ограничится штрафом.
— Нет. Нельзя сбить человека так, что он оказался в коме, и просто отделаться штрафом!
На самом деле я не понимаю, почему мне важно, чтобы Жаклин получила суровое наказание.
Это примитивно, но я не могу от этого избавиться. Мысль о возмездии и справедливости не оставляет меня.
— Я пойду, — говорит Ула.
— Спасибо.
В коридор выглядывает Сиенна:
— Подождите! Я хочу кое о чем вас спросить.
Она выходит, закрывает дверь и опирается о нее спиной.
— Летом Бьянка говорила мне, что боится Жаклин. Вы говорили о ней вещи, которые пугали Бьянку.
Ула оставляет молнию и не мигая смотрит в стену коридора.
— Ну… даже не знаю… что я мог говорить…
— Вы утверждали, что Жаклин явно имеет виды на Микки. Бьянка боялась за собственный брак, думала, что ее семья разрушится.
Эти слова бьют меня в солнечное сплетение.
— Сколько же дерьма ты наговорил! — взрываюсь я, глядя на Улу.
— Я просто рассказывал, как Жаклин поступила со мной. А Бьянка, видимо, делала собственные выводы.
Сиенна чуть не падает, когда Белла с другой стороны толкает дверь.
— Папа? Что вы тут делаете? — Белла обводит глазами всех по очереди.
— Провожаем Улу, он как раз уходит, — говорю я.
В этот момент из другой двери появляется доктор Ариф:
— Как вы?
Сиенна что-то отвечает, я же поворачиваюсь к нему только после того, как Ула скрывается в лифте.
— Сейчас я проведу несколько тестов, — говорит, обращаясь ко мне, доктор. — Вы можете присутствовать, но детям лучше подождать в холле для посетителей.
Белла выглядит встревоженной. На экране планшета дети из Бюллербю танцуют вокруг майского дерева [437] .
437
Майское дерево — украшенное дерево или высокий столб, который по традиции устанавливается в скандинавских странах к первомайскому празднику.