"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— Что это за тесты? — спрашиваю я.

Доктор Ариф смотрит на Беллу и тихо отвечает:

— Я проведу обследование различных реакций организма, в частности с применением болевых раздражителей. К сожалению, мы пока не наблюдаем никаких признаков того, что Бьянка в ближайшее время выйдет из комы.

36. Фабиан

До катастрофы

Осень 2016 года

Может, мне просто не везет. По идее, среди учителей должно быть не больше идиотов, чем в любом другом месте. Но мне уже давно не хватает пальцев на руках и ногах, чтобы пересчитать всех тех придурков, что попадались у меня на пути.

Единственным, кто мне действительно нравился, был Хельмер, мой коррекционный педагог в младших классах.

В классе К1, который все называли «коррекционкой», я справлялся с заданиями раньше всех, и в награду в оставшееся время мы с Хельмером играли в карты — в «дурака» и в «восьмерки». Мы оба понимали, что никакой коррекционный педагог мне не нужен. Просто наша классная хотела избавиться от меня.

Потом Хельмер уволился, вышел на пенсию. У меня появились новые учителя и воспитательницы. Целая армия дебилов. Теперь я в восьмом. Всего полтора года до свободы. Многие учителя уже сейчас долдонят про гимназию, как важно получать хорошие оценки, правильно выбрать специализацию и все прочее бла-бла. Мне на гимназию плевать.

Лучше всего то, что чем ты старше, тем легче косить. Можно подделать эсэмэски о визите к зубному, сослаться на головную боль и чувство тревоги или сказать, что нужно срочно поговорить с куратором. Некоторые учителя вообще не отмечают присутствующих. Иногда я ухожу в библиотеку и там играю на компьютере или смотрю «Ютьюб», пока Фрида-аскарида несет свою хрень про устойчивое развитие и глобальное потепление. Шведский ведет наш классный руководитель Кеннет, толстый и лысый. Думаю, он хотел стать писателем. А теперь исправляет сочинения по примитивным книжкам, которые девяносто процентов его учеников все равно одолеть не могут.

Рон по музыке, длинноволосый чувак из каменного века, слепой и глухой. Математик Мамаша Матс, у которого три сына-школьника, а жена свалила на Тенерифе. Говорят, по выходным он подхалтуривает в Мальмё трансвеститом.

Ну и Микки, конечно. До истории с Анди он всем нравился. Теперь только и говорят, что Микки — темная лошадка. А мне иногда даже хочется, чтобы его уволили, потому что лучше бы он был просто сосед, а не учитель.

Но хуже всего Монструоза. На самом деле ее зовут Май-Роуз, так раньше коров называли, и она преподает английский. Носит одежду исключительно розового цвета. И не выносит, когда ученики произносят слова с американским акцентом.

— That’s not the right pronunciation [438] .

Она же просто напрашивалась на персональный мем. И я скидываю его в чат класса, он быстро становится почти вирусным и, понятное дело, доходит до директора.

— Это правда? — спрашивает мама. — Это действительно сделал ты?

Она, конечно, сердится, но в глубине души впечатлена, хоть и не подает виду.

— Это просто шутка, — говорю я, когда она увеличивает картинку на экране.

Я сделал гифку: вырезал Маму Му [439] и покрасил ее в розовый. Вклеил на морду Май-Роуз, она же Монструоза. That’s not the right pronunciation. А круче всего у меня получилось исказить голос так, что слово «pronunciation» действительно звучало неправильно.

438

Это неправильное произношение (англ.).

439

Имеется в виду персонаж серии книг шведской писательницы Юи Висландер о любознательной корове Маме Му и ее друге во`роне Краксе.

— Мама, она диктатор. Ее вся школа ненавидит.

— Не важно, что она делает или какая она, Фабиан. Это вообще не оправдание. Ни у кого нет права быть злым.

В итоге три недели без компа, вайфая и мобильника.

— Может, я лучше в ванной посижу?

Нет.

Но уже в конце первой недели комп возвращается.

Ненавижу разочаровывать маму, но в этот раз оно того стоит. Мне кричат «Круто!» и хлопают по спине. Несколько человек из девятых называют меня «бро» и говорят, что круче мема, чем мой, не видели. А мисс Роза за всю неделю ни разу не жалуется ни на чье произношение в нашем классе.

Но через пару недель очередная засада. Маму снова вызывают в школу.

— Я не могу туда больше ходить, Фабиан. У меня нет сил!

Я чувствую себя предателем.

Мама всегда за меня. Много лет. На всех встречах. Со всеми этими учителями и кураторами, которых ей приходится выслушивать и переубеждать. Она мой солдат. Если Фабиан хочет так, значит так и будет.

Школа — это хрень. Тюрьма долбаная. Все, что тебе нужно знать, есть в Сети.

«Будь собой — все остальные места заняты» — написано на стене в нашем классе.

Если все думают одинаково, не думает никто.

Все, что угодно, давно можно найти самому.

Что я здесь делаю? Я буду работать в автосервисе. Зачем мне учиться играть на барабанах бонго, писать тезисы для дебатов и вычислять диагональ куба?

— Что на этот раз? — спрашивает мама, когда мы садимся за стол в зале. — Мне казалось, вопрос с Май-Роуз уже исчерпан.

Директору удается наконец оторвать взгляд от ее груди.

— Да, конечно. Фабиан попросил у Май-Роуз прощения. На этот раз вас пригласил Кеннет.

Тот сидит напротив и барабанит пальцами по столу. Мой классный руководитель сильно смахивает на папашу из «Гриффинов» [440] .

— Мы хотели бы обсудить дальнейшее пребывание Фабиана в школе. — Кеннет смотрит на маму, которая раздражается все сильней и сильней.

— Мы обсуждали это много раз. Что тут еще можно добавить?

Директор хватается за галстук, как ребенок за пипиську, когда с него сняли памперс, и спрашивает:

— Фабиан, как у тебя дела в школе? Что ты сам можешь об этом сказать?

440

«Гриффины» — американский мультсериал.

— Все нормально, — отвечаю я и пожимаю плечами.

Так я им все и расскажу, как же.

— Насколько я понимаю, со всеми предметами он справляется, — говорит мама, — у него очень хорошие результаты государственного экзамена.

— Это да, — кивает Кеннет. — Собственно с учебой никаких проблем нет.

— Речь идет о социальной сфере, — сообщает директор. — Как вам, наверное, известно, в нашем районе есть коррекционная школа…

— Смена школы для Фабиана не актуальна, — перебивает его мама.

Она весь день пила вино. Я слышу это по ее голосу.

— В школе у тебя постоянно возникают конфликты, — продолжает Кеннет, — и с преподавателями, и с учениками. Чем это объясняется, как ты думаешь, Фабиан?

Тем, что они придурки. Но отвечаю я, разумеется, по-другому:

— Я не знаю, действительно не знаю.

— Другой путь — прикрепить к Фабиану персонального помощника, — предлагает Кеннет.

Директор смотрит на него с неудовольствием: такой помощник дорого обойдется школьному бюджету.