Специальный рейд

Телефонный звонок заставил Басаргина обернуться. Генералу звонить было еще рано. Так быстро серьезные вопросы не решаются. И даже директору ФСБ пробиться к президенту только на телефонный разговор бывает не всегда возможно.

– Тебя, – протянул трубку Доктор.

– Александр Игоревич, это дежурный по Управлению антитеррором капитан Рославлев. Генерал Астахов просил сообщать вам все поступившие данные.

– Я слушаю.

– Вернулась группа, занимавшаяся проверкой телефонного номера, с которого через Интернет должна была поступить команда на взрыв в детском доме. Телефон квартирный. В квартире проживает одинокая серьезная старушка. Коренная москвичка из творческой интеллигенции. Квартирантов не держит, компьютера в доме нет. Два месяца назад от нее поступало заявление на АТС. Старушке пришел громадный счет на оплату междугородних и международных разговоров, которых она не вела. Проверили линию, подключения не нашли. Счет она оплачивать отказалась и подала на АТС в суд. Разбирательство до сих пор ничем не закончилось. Группа сразу проверила абонентов, с которыми велся разговор. Три звонка были в Грозный, два звонка в Германию тамошним чеченцам, проходящим по нашей картотеке.

– Каким образом можно осуществить такое подключение к чужому телефону?

– Это можно сделать с распределительной коробки в подъезде. Но тогда возможность разговора имеют только жители подъезда. Сейчас их негласно проверяют. И на предмет квартирантов тоже. Пока нашли квартиранта на первом этаже. Комнату снимает азербайджанец. Студент Института Гнесиных. Вокалист. В связях с азербайджанской мафией, по первым данным, не замечен, с чеченской тоже. Живет очень скромно, в средствах стеснен, компьютера не имеет. Второй вариант использования телефона – подключиться с распределительного щитка, обслуживающего целый квартал. В обоих случаях нужен специалист. Но в первом случае специалист может только один раз показать, потом можно обойтись и без него. Со вторым вариантом гораздо сложнее. Большой щиток все-таки не такая элементарная система, как телефонная коробка. К тому же подключаться в подъезде рискованно еще и тем, что соседи могут заметить это в дверной «глазок».

– Кто имеет доступ к щитку?

– Монтер АТС. За каждым закреплен определенный участок. Сейчас идет активная разработка монтера. Дело в том, что после жалобы именно он проводил проверку несанкционированного подключения к чужому телефону. И вполне мог его на время выключить, чтобы снова включить в определенный момент. Ведь все компьютеры были ориентированы на команду именно с этого номера. Это пока все по данному вопросу. Будет новые данные, я сообщу.

– Я догадываюсь, что есть и второй вопрос!

– Есть и второй, – Рославлев выдержал демонстративную паузу. – В такой сложной ситуации не грех бывает и посмеяться, чтобы сбросить напряжение.

– Я готов хохотать во весь голос, – мрачно сказал Басаргин.

– По телевидению предупредили жителей Москвы о готовящихся терактах. Показали фоторобот Умара Ажигова. Попросили сообщать обо всех подозрительных людях. Дали телефоны. Один из первых звонков сообщил нам о какой-то странной квартире. Вернее, о двух квартирах, купленных недавно неизвестными людьми. А сегодня в этих квартирах появился и Умар Ажигов. Заявительница, как ей кажется, узнала его, хотя видела до того, как показали по телевидению фоторобот. Вы не догадываетесь, что это за квартиры?

– Догадываюсь. Звонила, я полагаю, соседка с четвертого этажа?

– Она самая.

– Я обязательно пошлю Зураба Хошиева представиться этой бабушке. Чтобы больше не оскорбляла и не звала его Умаром Ажиговым. И в дополнение пошлю в качестве свидетеля Доктора Смерть. Он уже рвался эту соседку попугать своим внешним видом...

– С богом... – напутствовал Рославлев.

Александр положил трубку.

«Объект номер два»... «Объект номер два»... И «объект номер один»...

А если заглянуть с другого бока?

Кто сказал, что порядок чисел представляет собой порядок приоритетов? И вообще, порядок ли это по степени значимости, или это порядок по времени производства?

Подход с другого бока сразу дал возможность чуть-чуть за скользкую нить уцепиться. По крайней мере коснуться ее... Что он никак не может вспомнить? Что?

Новый телефонный звонок прервал и эти попытки.

– Слушаю, товарищ генерал, – ответил Доктор. – Он здесь. Минутку.

Он передал Басаргину трубку и включил спикерфон.

– Да, Владимир Васильевич...

– Директор при мне позвонил начальнику охраны жены президента. В ее графике на завтра в самом деле запланировано посещение этого детского дома. Начальник охраны очень удивился нашей осведомленности. Но самое интересное даже не в этом. Самое интересное, что накануне закуплено пять компьютеров для подарка тому самому компьютерному классу. Директор посоветовал на всякий случай проверить все эти компьютеры на предмет подключения «удаленного помощника». После этого уже стоило позвонить президенту, поскольку муж должен знать обо всем, что грозит его жене. Звонок был осуществлен по прямому номеру. Президент обещал сразу же позвонить жене и дал номер, по которому следует через полчаса связаться с ней. Я свяжусь и попрошу о встрече. Вы, как я понимаю, захотите на встрече присутствовать, поскольку это именно ваша информация, а я не знаю даже, какую переписку необходимо просмотреть. Поэтому приезжайте как можно быстрее. Кстати, директор распорядился о восстановлении вашего постоянного пропуска, но это будет только послезавтра, в понедельник.

– Я еду.

– Если Зураб одобрит, захвати и это... – вошедшая в офис во время разговора Александра положила на стол два листа с рисунками.

– Умар очень похож, – согласился Хошиев, – а Зарема не получилась. Это не она... Зарема красивее...

– Да, скорее, это не она, – сказал Александр. – Оставь это эскизом к будущей картине «Портрет „черной вдовы“. А портрет Умара я возьму с собой. Все-таки это ближе, видимо, к оригиналу, чем фоторобот. Так, Зураб?

– Так.

2

Несколько дней она почти не помнила себя, не понимала, что с ней и вокруг нее происходит.

Только когда Зарема пришла в себя, она узнала, что врачи и не надеялись уже, что она выживет. Медсестра так и сказала с удивлением:

– Надо же, оклемалась...

Кризис миновал, как с плеч свалился, и на поправку она пошла очень быстро. Уже через два дня Зарема самостоятельно встала и долго смотрела в окно. Как раньше там была только кирпичная стена, так она одна и осталась. Странным показалось состояние, когда никак не удается сосредоточиться и сообразить, что же ей следует сделать и что следует вспомнить. Но ощущение было такое, что она вот-вот вспомнит и вот-вот сделает, что сделать необходимо. Однако не вспомнила и не сделала. И от этого мучилась.

Ближе к вечеру зашел врач, заблагоухав привычным уже запахом от двери до окна, и она робко пожаловалась, что никак не может собраться с мыслями и потому чувствует себя так, как будто со стороны за собой наблюдает.

– Вам отдохнуть надо... – вздохнув, сказал он. – И взять себя в руки. Теперь, чем быстрее вы сами с собой справитесь, тем быстрее на поправку пойдете. Два дня еще отлеживайтесь, потом вас отправят в гражданскую больницу. У нас тут не санаторий... И мест в лазарете свободных нет. В камерах больные содержатся.

Весть вроде бы обрадовала, но настораживала своей недоговоренностью.

– А... – Зарема опять с трудом формулировала мысль. – А рыжеглазый?

– Вам до сих пор не предъявлено обвинение. Следствие идет, но содержать вас под стражей признано нецелесообразным. Ваш рыжеглазый уезжает. У него кончилась командировка. Не расстраивайтесь, свято место пусто не бывает. Его быстро заменят на черноглазого или еще какого...

* * *

Так бывает – одна приятная весть уже дает толчок к выздоровлению.