Спецслужбы России за 1000 лет

5) Для охраны в имение „Колнобержи“ 5 июня командированы 4 агента с. – петербургской Охранной команды.

6) 19 июня Департамент полиции, сообщая по телеграфу о выезде господина министра из С.-Петербурга в имение „Колнобержи“, предложил принять меры охраны начальникам Виленского и Ковенского губернских жандармских управлений и ковенскому губернатору.

7) 19 июня для охраны в пути следования командированы 8 агентов с. – петербургской Охранной команды.

8) 2 июля предложено ковенскому губернатору дополнительно командировать в имение „Колнобержи“ для освещения окрестностей 22 пеших стражников.

9) Того же числа предложено начальнику Ковенского губернского жандармского управления командировать в имение пять жандармов.

10) Ввиду получения сведений о готовящемся покушении на жизнь господина министра начальник С.-петербургского охранного отделения, во исполнение предложения Департамента полиции от 1 июля за № 112489, командировал 2-го июля в местечко Кейданы близ имения „Колнобержи“ 11 опытных филеров отделения и для руководства ими штабс-ротмистра Офросимова.

11) Вслед за ними выбыл в Ковенскую губернию полковник фон Коттен, который по ознакомлении с положением дел представил 7 июля за № 9945 доклад.

12) На основании этого доклада Департамент полиции 16 июля за №№ 113063 и 113064 предложил начальникам Виленского и Ковенского губернских жандармских управлений привести в исполнение следующие распоряжения:

а) установить филерское наблюдение как на станциях Жеймы, Кейданы и Датнов, как ближайших к сему имению, а равно и на станции Кошедары, на коей должны пересаживаться все следующие из-за границы через Вержболово пассажиры;

б) для освещения окрестностей имения „Колнобержи“ поселить (совершенно открыто) филеров в деревне Колнобержи, в небольшом поселке без названия из двух дворов, расположенном на реке Невяже напротив имения „Колнобержи“; при паромной переправе через реку Невяжу при деревне Свентобродзе, при такой же переправе при деревне Кросты; в м. Опитолоках, в дачной местности Бобянах, в м. Датнове, в дер. Монтвидове, рядом с коей расположено принадлежащее зятю господина министра внутренних дел Боку имение „Пильмонт“; в дер. Шлапоберже; в дер. Покросць и в мест. Сурвилишки;

в) поселенным в указанных пунктах филерам вменить в обязанность установить надлежащие отношения с местным и окрестным населением и приобрести в среде населения своего района вспомогательную агентуру, могущую осведомлять немедленно о появлении подозрительных лиц; в этом случае филер должен немедленно собрать о появившемся негласные справки и озаботиться личным опознанием и в тот же день доложить об этом штабс-ротмистру Офросимову;

г) штабс-ротмистру Офросимову вменить в обязанность не менее раза в сутки объезжать всех филеров в этих пунктах, а равно установить регистрацию всего приезжего населения и проверку самоличности прибывших лиц;

д) подчинить штабс-ротмистру Офросимову всех командированных в Ковенский уезд филеров и унтер-офицеров» [658]

Для обеспечения личной безопасности высочайших особ практиковалось и создание временных структур, действовавших в местах пребывания императора и его семьи. Они получили название регистрационных бюро и выполняли задачи по проверке населения на предмет установления личности. Заведовавший Охранной агентурой при дворцовом коменданте Спиридович разработал «Положение об Особом регистрационном бюро».

658

Там же. – С. 396–398.

Впервые Особое регистрационное бюро создано при Полтавском охранном отделении в 1909 г. на период празднования 200-летия Полтавской битвы. Основанием к созданию бюро послужила оперативная информация, полученная в апреле – мае 1909 г. из трех различных источников. В одном из сообщений говорилось: «Ездивший [в] Париж <…> из Белостока сотрудник максималист „Владимиров“ заявил ротмистру Андрееву, что он присутствовал на собрании парижских социалистов-революционеров максималистов в присутствии Бурцева. Обсуждался вопрос о желательности совершения цареубийства во время следования государя из Петербурга до Полтавы или во время объезда войск и депутаций учащихся в Полтаве» [659]

659

Там же. – С. 335.

Поскольку работу Особого регистрационного бюро в Полтаве оценили «весьма положительно», было принято решение использовать этот опыт. Аналогичные бюро создавались в Варшаве, Киеве, Риге, Севастополе, Чернигове, Ялте. При посещении государем Германии, Италии, Франции и Швеции подобные структуры действовали и в этих странах при содействии местной полиции. Штаты бюро составляли сотрудники местной полиции под руководством офицера Корпуса жандармов, который напрямую подчинялся начальнику местного охранного отделения. К ним прикомандировывались сотрудники императорской охраны и службы наружного наблюдения. Для работы в бюро привлекались наиболее опытные кадры, зарекомендовавшие себя «ревностной службой». Сотрудники полиции и спецслужб, получившие опыт межведомственной работы в регистрационных бюро, оценивались руководством выше коллег, такого опыта не имевших. Сотрудникам бюро поручалось проверять проживающих на маршрутах следования императора в пределах города или района. Известные революционные группы брались под контроль внутренней агентуры и наружного наблюдения. Особое внимание уделялось вокзалам, гостиницам и квартирам, в которых останавливались приезжие.

В декабре 1910 г. было принято решение о создании регистрационных бюро в Петербурге и Москве для контроля за террористическими группами. В штате Петербургского регистрационного бюро состояли 42 сотрудника: заведующий; его помощник (заведующий канцелярией); 5 канцеляристов; 35 надзирателей (гостиничных агентов), из них один – старший. Петербург, в котором тогда имелось 118 гостиниц и 406 меблированных комнат, разделили на 30 районов, за каждым районом был закреплен надзиратель. Сотрудники бюро находились в тесном контакте с надзирателями охранного отделения, работавшими в полицейских участках. Их ближайшими помощниками были дворники, швейцары, прислуга гостиниц и меблированных комнат. Особенный интерес представляли лица, стремившиеся избежать регистрации в полицейском участке. В Петербургском бюро был создан архив поддельных печатей (или их оттисков), а также виз, обнаруженных где-либо в Российской империи. Важную роль в работе регистрационных бюро играли сотрудники сыскной полиции. Их работу регламентировала «Инструкция чинам сыскных отделений» от 9 августа 1910 г. (мы приводим ее ниже).

Важнейшим средством получения дополнительной информации оставалась перлюстрация корреспонденции, осуществлявшаяся в рамках Главного управления почт и телеграфов МВД. В составе Цензуры иностранных газет и журналов существовала секретная специальная экспедиция, осуществлявшая выборочную перлюстрацию писем. При Николае II за организацию перлюстрации отвечали: А. Д. Фомин (до 1914 г.) и М. Г. Мардарьев [660] . В штате петербургского «черного кабинета» состояли 12 человек, в Москве – 7 человек (нач. В. М. Яблочков), в Варшаве – 5 человек (А. Ф. Штиттер), в Одессе – 5 человек (Ф. Ф. Гольмблатт), в Киеве – 4 человека (К. Ф. Заверт), в Вильно, Риге, Тифлисе и Томске – по 2 человека. О работе экспедиции в интересах МИД и контрразведки мы уже упоминали. Кроме этого все письма российских чиновников и общественных деятелей, занимавших видное положение, перлюстрировались. Исключение составляли письма министра внутренних дел, пока он занимал этот пост.

660

Мардарьев Михаил Георгиевич (1858–1918) – государственный служащий, тайный советник. Из личных дворян, в 1876 г. окончил шесть классов реального училища. Служил в МВД, с 1880 г. прикомандирован к санкт-петербургскому почтамту. С 1884 г. служил по перлюстрации. В 1914–1917 гг. старший цензор санкт-петербургской цензуры иностранных газет и журналов.

«Кроме писем сановников, представлявших „общегосударственный интерес“, перлюстрации подлежали письма „политические“, т. е. письма эмигрантов и „левых“ деятелей. Эта письма разделялись на письма „по подозрению“ и письма „по наблюдению“. Эти последние подлежали перлюстрации согласно списку Департамента полиции <…> с перечнем фамилий лиц, за корреспонденцией коих следовало „наблюдать“, т. е. всю ее вскрывать и копии с писем представлять в департамент. В этих списках иногда бывали примечания: „особо строгое наблюдение“, или „точные копии“, или „фотографии“, или „представлять в подлиннике“.