Спецслужбы России за 1000 лет

Одной из важнейших задач Временного правительства было взятие под охрану архивов государственных учреждений, особенно входивших в структуру органов безопасности. В период Февральской революции многие секретные документы оказались уничтоженными, что отчасти связано с погромами полицейских участков, охранных отделений, зданий судебных установлений, тюрем. В ряде случаев действия толпы грамотно организовывали сами же сотрудники полиции и специальных служб. Оставшись верными присяге, они выполняли негласное распоряжение об уничтожении наиболее ценных материалов агентуры и перлюстрации при угрозе их захвата. В столице практически целиком уничтожены документы Петроградского губернского жандармского управления и многие документы Петро градского охранного отделения. Сильно пострадали материалы Московского охранного отделения, особенно его агентурного отдела. В уничтожении материалов агентурного характера принимал участие бывший начальник Московского охранного отделения А. П. Мартынов.

Один из комиссаров милиции Б. Игнатьев, с отрядом охранявший участок, где были расположены дом министра внутренних дел и здание Департамента полиции, вспоминал: «В здании Департамента полиции разгром был несколько больший. <…> Сразу было видно, что там чего-то искали и притом знали чего именно, ибо многие шкафы и столы вовсе не были тронуты <…> Словом – все производило впечатление не разгрома, а обыска, произведенного опытными руками» [737] . Однако Особый отдел практически не пострадал. Это подразделение департамента занимало весь четвертый этаж на Фонтанке, 16, и находилось на особом положении. Оно было изолировано от других структур департамента, действовала специальная пропускная система. Даже сами сотрудники Особого отдела не могли свободно проходить во все помещения отдела. Картотека секретных сотрудников сохранилась (уничтожено не более 10 процентов карточек). Она стала основой для работы следственных комиссий Временного правительства в Петрограде.

737

Там же. – С. 223.

В Москве 20 марта (2 апреля) при Исполнительном комитете московских общественных организаций была создана Комиссия по обеспечению нового строя. Основными ее задачами являлись: 1) предупреждение и пресечение контрреволюционных действий; 2) выяснение лиц, являвшихся секретными сотрудниками Московского охранного отделения и Московского губернского жандармского управления. Разбирались архивы учреждений политического сыска, эвакуированные из Польши. Председателем комиссии был комиссар Москвы Н. М. Кишкин, товарищем председателя – присяжный поверенный В. Н. Малянтович; в состав комиссии входили комиссары – присяжные поверенные С. П. Симеон и А. Д. Годин.

В Париже действовала Комиссия по разбору архивов бывшей Заграничной агентуры практически с теми же задачами: разборка и описание документов, составление списков секретных сотрудников, исполнение запросов Чрезвычайной следственной комиссии. Возглавил комиссию присяжный поверенный Е. И. Рапп. Членами комиссии были революционеры из эмигрантских кругов: В. К. Агафонов, М. М. Левинский, М. П. Вельтман, М. Н. Покровский. Помогали комиссии Л. П. Гомелль, С. И. Иванов и др. В качестве консультанта приглашен бывший сотрудник Департамента полиции Л. П. Меньшиков.

Несмотря на то что после отречения Николая II офицеры и казаки императорского Конвоя присягнули Временному правительству, последнее относилось к конвойцам с опаской. 1-я и 4-я сотни Конвоя дислоцировались в Ставке Верховного главнокомандования в Могилеве, 2-я, 3-я и 5-я сотни располагались в Царском Селе. Офицеры и казаки не раз высказывали мнение о соединении всех сотен в одном месте, и об этих разговорах стало известно военному министру А. И. Гучкову. Военный совет разрешил всем желающим лицам свиты Его Императорского Величества подать в отставку с правом на пенсию и сохранением всех льгот, но подавляющая часть личного состава Конвоя от этого отказалась. Офицеры предложили отправить Конвой на фронт как отдельную воинскую часть. В конце марта было принято решение отправить его на Северный Кавказ к местам формирования. Казакам из сотен, находившихся в Ставке, не разрешили заехать в Царское Село за семьями и имуществом, их сразу же отправили в Екатеринодар. Вскоре отбыли и сотни из Царского Села. Так закончилась история подразделения, созданного еще при Екатерине II.

Предпринятые Временным правительством меры по созданию собственных институтов защиты власти говорят о том, что основную угрозу для себя новые руководители России видели в представителях специальных служб и подразделений Российской империи. В порыве «революционной бдительности» в апреле были расформированы все органы военной контрразведки. Впоследствии их воссоздали, но уже без участия жандармских офицеров, а ведь именно офицеры Отдельного корпуса жандармов являлись наиболее профессионально подготовленными сотрудниками контрразведки. Военный министр Гучков совершил роковую ошибку. Как написано в известном романе, «пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером злую шутку…». Эйфория победы над самодержавием, надежды на то, что все проблемы страны решит Учредительное собрание, а также противоречия среди министров Временного правительства привели к тому, что уже с апреля политическая ситуация в России начала меняться к худшему.

Отстранив Николая II от власти, представители либеральных буржуазных партий либо не хотели, либо не могли понять, что могут найтись политические силы, которые эту власть у них отберут. По нашему мнению, одной из ошибок Временного правительства (органа исполнительной власти!) являлось то, что оно всерьез не побеспокоилось о создании собственной политической полиции, призванной защищать интересы демократической системы и декларировавшиеся демократические свободы. Правительство отказалось от услуг генералов, безусловно ему преданных. Прибывший в Петроград генерал А. М. Крымов, бывший в числе тех, кто поддерживал заговор Гучкова, еще в марте заявил последнему, что готов за два дня очистить столицу «от всякого сброда» силами своей Уссурийской казачьей дивизии. Но Временное правительство испугалось возможного роста авторитета генерала.

3 (16) апреля в Россию прибыли первые политические эмигранты, в том числе В. И. Ленин. Петроградский совет устроил им на Финляндском вокзале пышную, с военным караулом, встречу. Г. Е. Зиновьев (Радомысльский) впоследствии писал, что все приехавшие были уверены – по приезде они будут арестованы Милюковым и Львовым. И у них были основания для опасений. Группа ехала в Россию из Швейцарии через Германию, Швецию и Финляндию. Германия, находившаяся в состоянии войны с Россией, не только способствовала возвращению на родину русских подданных, но еще и предоставила им охрану! Генерал Э. Людендорф в мемуарах писал: «Отправлением в Россию Ленина наше правительство возложило на себя особую ответственность. С военной точки зрения его проезд через Германию имел свое оправдание; Россия должна была пасть» [738] . Таким образом, германский Генеральный штаб решал важнейшую для себя задачу – обеспечить выход из войны одной из основных стран Антанты. У Ленина и его сторонников в эмиграции была своя цель: как можно скорее вернуться в Россию и вступить в борьбу за власть с Временным правительством.

738

Людендорф Э.Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. – М., 1924. – Т. 2. – С. 89.

Историки и публицисты до сих пор спорят: был или не был Ленин немецким агентом? Мы считаем, что агентом иностранного государства в прямом смысле слова он не был, но технической и финансовой помощью германского правительства и соответствующих структур германского Генерального штаба умело пользовался. Достаточно привести указание № 7433 от 7 (20) марта 1917 г. Германского имперского банка немецким банкам, аккредитованным в Швеции: «Сим уведомляется, что требования денег, предназначенных для пропаганды мира в России, будут получены через Финляндию. Требования эти будут исходить от следующих лиц: Ленина, Зиновьева, Троцкого, Суменсон, Козловского, Коллонтай, Сиверса и Меркалина, лиц, которым счет был открыт в согласии с нашим предписанием за № 2754 в агентствах, частных германских предприятиях в Швеции, Норвегии и Швейцарии. Все эти требования должны сопровождаться одной из двух подписей следующих лиц: Диршау или Милькенберга. При условии приложения одной из упомянутых подписей вышеназванных лиц сии требования должны быть исполнены безо всяких отлагательств» [739] .

739

Цит. по: Арутюнов А. А.Ленин: Личностная и политическая биография. – М., 2002. – Т. 1. – С. 293.

7 (20) апреля «Правда» опубликовала «Апрельские тезисы» Ленина, на тот момент не поддержанные ЦК РСДРП (б). Ни Временное правительство, ни руководители других политических партий не поняли главного – лидер большевиков не остановится.

18 апреля (1 мая) вышла так называемая нота Милюкова, подтверждавшая участие России в войне «до победного конца». Она вызвала бурные демонстрации с требованием отставки Милюкова и Гучкова. В демонстрациях приняли участие войска, но 21 апреля (4 мая) командующий Петроградским военным округом генерал Корнилов сумел вернуть большинство солдат в казармы и вывел на улицы надежные подразделения. Попытка мятежа была подавлена, однако Временное правительство деятельность Корнилова не оценило. А большевики уже приступили к формированию Красной гвардии.

Управляющий делами Временного правительства В. Д. Набоков вспоминал, что Временное правительство с «изумительной» пассивностью относилось к деятельности большевиков. Керенский в апреле говорил членам правительства, что хочет встретиться и побеседовать с Лениным; в ответ на недоуменные вопросы он пояснил, что последний живет в совершенно «изолированной» атмосфере и видит происходящее через очки своего фанатизма, около него нет никого, кто хоть сколько-нибудь помог бы ему сориентироваться в том, что происходит. Керенский сообщил Ленину о желании встретиться, но последний от встречи уклонился.