Справедливость силы

Надо оживить "железо".

При этом я был влюблен в новое упражнение, влюблен, хотя в душе не доверял ему, опасался. Бывает вот и такая любовь… Воля, сила, опыт оказывались бесполезны без автоматизма, и самое главное, я не был уверен ни в одной попытке. После подрыва штанга уходила с помоста вверх – я терял ее, терял до того мгновения, пока не поймаю наверху. Я не контролировал ее прохождение, не управлял им. Срыв, сбой, катастрофическая неудача были зашифрованы в работу на помосте. Я был поставлен в безвыходное положение.

Но мне ничего не оставалось делать, как только идти вперед. В "ножницах" я слишком много уступал соперникам. Да и 600 кг не сложить без нового рывка. И я шлифовал рывок, шлифовал…

Я верил в свою способность управлять любым усилием под штангой. Чувствовал я себя превосходно. Лихорадка угасла. В Подольске использована лишь часть силы. Все результаты впереди – сила только заваривается, на меня надвигается громада новой силы.

Я был доволен, да нет, не доволен, а счастлив, и не просто счастлив, а покорен счастьем.

Все было не напрасно. Я нашел, подчинил силу, оживил "железо".

От риска большого спорта, страданий и тяжких сомнений меня никто никогда не удерживал, кроме мамы: справлюсь – так справлюсь, а нет – так с богом, сам виноват… А втайне так хотел услышать мольбу о том, чтобы я все это бросил. Небо манило, обещало счастье будущей жизни. Победы в этой жизни… Сделай шаг в эту жизнь. Не бойся быть обманутым – сделай эту жизнь прошлым, шагни в новую. Там все необъятно, там новые слова, неизмеримость чувств, и там нет конечности усилий – там мир!

Шагни – и эта новая жизнь тоже уступит. Расплавь ее жаром чувств и преданностью труда. Шагни.

Небо, небо…

Глава 239.

Пока я был поглощен выведением силы на рекорды, грянул праздник Олимпийских игр.

Огонь для чаши стадиона в Токио по традиции был зажжен лучами солнца на горе Олимп и доставлен на Олимпийский стадион в Афины, где в 1896 году состоялась I Олимпиада нашей эпохи.

Команда из двухсот двадцати спортсменов поочередно пронесла огонь от Олимпа до Афин, последний из них – чемпион Греции в беге на 100 м Иван Комитодис.

Церемониальное шествие девушек в древнегреческих одеяниях под античную музыку открыло праздник передачи огня. Олимпийский гимн встретили колонны греческих спортсменов. Об окончании парада возвестил огонь над Акрополем. И вместе со вспышкой пламени над олимпийским стадионом один за другим прозвучали гимны всех стран, принимавших Олимпийские игры нашего времени, кончая гимном Японии – страны нынешних Олимпийских игр. С последними аккордами гимна Японии на стадион вбегает Иван Комитодис. Его приветствуют сорок тысяч зрителей. Он бежит под размеренность торжественных слов: "Пусть это священное пламя будет маяком для молодежи всего мира, дабы она следовала по пути правды, величия и красоты". Все атлеты опускаются на колени. Артист греческого национального драматического театра Афанас. Костополус читает олимпийский гимн. С его последними словами Комитодис вручает факел королю Греции. Король направляется к светильнику. Факел зажжен. Эстафета несет его на аэродром Элинкон. Последним к самолету подбегает Костапаниколау – чемпион Греции по прыжкам с шестом. Факел – у японских спортсменов.

Лихорадка в сентябре заглохла окончательно. От болезни и потрясений последних лет остался один след – снотворное. Через ночь-другую я вынужден был прибегать к искусственному сну. Это мешало тренировкам, угнетая нервную систему, и пусть незначительно, но нарушало координацию в темповых упражнениях – очень тонкое, "ювелирное" чувство.

Тренировки на восстановление здоровья оправдали себя. Я крепнул силой. Каждый день приносил силу. Я ждал ее, но был ошеломлен неземным полегчанием штанги. Те же диски, но штанга… я забавляюсь ею, она будто пустая – ну не чувствую тяжести, нет ее!

Да, силу заложил поиск предыдущих лет. Я не ошибался, когда раскачивал себя сверхтренировками. Теперь я даже не крепну силой – она просто навалилась на меня. Это какое-то расточительство, изобилие мышц и силы…

До выступления в Токио – чуть больше шести недель. Раннее вхождение в форму опасно, а я уже с 1 сентября в высшей спортивной готовности. Необходимо уйти от предельного сосредоточения энергии. Такое сосредоточение энергии само по себе разрушает силу.

К тому времени я уже достаточно овладел теорией и практикой тренировок. Поэтому после выступления в Подольске мы заметно сбавили рабочие обороты: некоторая растренированность являлась необходимостью. Нет, мы не внесли ничего нового в график нагрузок. Снижение было намечено еще до выступления в Подольске. График предусматривал движение на многие месяцы вперед. Расчеты были настолько точны, что необходимость в поправках не возникала. Я идеально вписывался в заданные кривые нагрузок.

И, само собой, растренировку предполагала не усталость. Я в отдыхе не нуждался. Это было расслабление перед новым сосредоточением силы, ее предельным выражением.

Главный поединок – в Токио! Он завершит мою спортивную жизнь. Все лучшее отдать ему. Все отдано ему.

Глава 240.

Приятными и спокойными оказались последние недели в Дубне.

В жиме как-то сам собой случился переход на новые, весьма внушительные тренировочные веса во вспомогательных упражнениях. Это сулило еще большую прочность успеху. Кстати, уход во вспомогательные упражнения и есть растренировка.

В рывковой тяге я высоко и уверенно поднимал 230– 240 кг. Я стал мало работать в толчковой тяге. Рывковая – выше подрывом, добротней нагружает спину. В толчковой тяге я лишь отрабатывал отрыв больших тяжестей, готовил старт, привыкал, чтобы не сробеть перед тяжестью рекордных весов.

В марте 1978 года я спросил у главы американской спортивной делегации на розыгрыше Приза дружбы в Москве (так переименовали традиционный турнир на Приз Москвы): выжимал у них кто-либо 170 кг по четыре раза из-за головы, стойка солдатская?.. Он покачал головой: "Нет, никто и никогда. Думаю, не выжмут и в будущем. Нужны сумасшедшая тренировка и очень талантливые мышцы. Мы знаем, что такое чистая сила…"

Я тоже знаю, что такое чистая сила, цену ей…

О послереволюционном взгляде на спорт дает представление статья из энциклопедии Граната, выпущенной в 1932 году.

"Цель Олимпийских игр – показание успехов физической культуры и выявление рекордных достижений в области чисто индивидуалистического спорта. В противовес Олимпийским играм буржуазно-капиталистических стран Красный спортинтерн устраивает Международные рабочие спортивные праздники (спартакиады), ставящие своей целью пропаганду физической культуры как средства оздоровления пролетариата и классового воспитания рабочих масс. Помимо отдельных спортивных соревнований, здесь выдвигаются массовые выступления. Первая Всесоюзная спартакиада с участием иностранных гостей состоялась в 1928 году в Москве. В 1932 году происходила Всемирная спартакиада Красного спортинтерна" (спортивного интернационала).

Тот спорт отрицал куплю-продажу тела и здоровья: нет профессионализму. Спорт – только для укрепления здоровья, и никогда никакого рекордсменства. Быть сильным, крепким – вот задача физической культуры и спорта в рабоче-крестьянском государстве.

Из Дубны я и Богдасаров вернулись в Москву, из Москвы с частью советской олимпийской делегации вылетели в Хабаровск, из Хабаровска – в Токио. В Хабаровск из Владивостока прилетела и сборная по тяжелой атлетике.

Я отправился в Токио со своей первой книгой – сборником рассказов и очерков "Себя преодолеть". Название сборнику нашла Наташа в стихах Эмиля Верхарна "Меч".