Спящая красавица

— Это не жила.

Филипп повернулся и застыл, не веря в то, что сказал Джеймс.

— Это детрит, — пояснил тот, — в золотоносном пласте: толстый конгломерат сплошного золота, Филипп. До сих пор среди золотоносных формаций ничего подобного не встречалось. Ни в каком другом месте на поверхности Земли. Его там в изобилии. Он залегает близко на небольшом участке земли вакуа.

Наступил момент многозначительного молчания, прежде чем Филипп громким голосом произнес:

— Мой Боже! — Затем более эмоционально: — Джеймс, мой мальчик, ведь это так важно, и ты совершенно прав в своих опасениях.

Джеймс насторожился. Голос Филиппа зазвучал официально:

— Я польщен твоим доверием, оказанным мне. Ты убедишься, что поступил правильно.

Он дружески ткнул Джеймса кулаком в плечо, затем похлопал его по спине.

Филипп обернулся и случайно наткнулся на взгляд той, которой еще верил. Николь встретила его испытующий взгляд, увидела в нем беспокойство. Затем он то ли отогнал, то ли спрятал свои опасения. Его лицо стало непроницаемым. Он сказал Джеймсу:

— Ты можешь рассчитывать на мою помощь. Делай то, что считаешь нужным, и скажи мне, чем я могу тебе помочь.

— Во-первых, Азерс, — поторопился сказать Джеймс. — Позволь ему вызвать нас в суд, если он так хочет. Найми адвокатов против него. У него нет права на мои дневники и еще меньше оснований для обвинений.

Филипп наклонил голову и нахмурился.

— Не нравится мне это, — пробормотал он. Но после минуты раздумий он кивнул, сопроводив кивок тяжелым вздохом.

— Ты сделаешь это? — спросил Джеймс, и в его голосе зазвучало удивление, сожаление и обличение — все разом.

— Да, — снова кивнул в ответ Филипп. — Как в старые добрые времена, Джеймс. Ты и я против них.

— О, великолепно! — отозвался Джеймс с энтузиазмом. — Чертовски великолепно, благодарение Богу. Если бы ты только знал, как я беспокоился.

Затем, глядя мимо Филиппа, Джеймс наконец-таки взглянул в глаза Николь с особым вниманием. Она почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине, и замерла в ожидании.

Он откашлялся:

— Есть еще кое-что, что я хочу сказать тебе. — После его заявления все примолкли, а он объявил: — Это Николь.

Ее сердце сжалось. Она поставила свою чашку на блюдце и затем все это — себе на колени.

Филипп повернулся в другую сторону, посмотрел на нее совершенно новым загадочным взглядом:

— Миссис Уайлд?

— Конечно, миссис Уайлд... — Он. хотел продолжить, но резко оборвал себя.

— Сэр, простите, что я вмешиваюсь, — раздался голос. Все трое переключили свое внимание на дверь, где стоял слуга.

— Вам телеграмма, — сказал он и протянул Филиппу серебряный поднос с желтым конвертом, в котором лежала телеграмма.

Нахмурившись, Филипп взял конверт, повертел его в руках, затем открыл, предполагая, что это чье-нибудь дружеское послание. Кто, черт побери, мог знать, где он находится? Черт бы побрал его помощника и личного секретаря. Болтуны! Какая глупая ситуация! Никакого покоя!

Но вдруг его лицо побелело. Николь заговорила первой.

— Что случилось? — спросила она.

Филипп поднял глаза. У него было такое выражение лица, словно за секунду до этого на него налетел омнибус: в мгновенном осознании, что он будет расплющен и размазан по дороге.

— Это Вилли, — сказал он. — Она упала с лестницы. Она... — он в замешательстве подбирал слова, — она... сломала шею.

— Она сломала шею?! — повторила Николь.

— Да. Она... очень плоха. Слишком плоха. — Филипп нахмурился, покачал головой. — Она умирает.

Он уставился на печальное послание в своих руках, словно мог сказать еще что-то по этому поводу, затем поднял глаза.

— Девочки... — его голос дрогнул, — они хотят, чтобы я приехал.

— Я поеду с вами, — раздался голос Дэвида. Он только что вошел и стоял в дверях, как раз за слугой. Дэвид подошел к Филиппу и положил руку ему на плечо. — Я отвезу вас в Кембридж, отец. Я помогу вам.

Николь, Джеймс и Филипп молча уставились на Дэвида.

Филипп первым нашел подходящие слова:

— Ты поедешь? — Его голос охрип от волнения. Джеймсу он сказал: — О, Джеймс, мальчик мой, проследи, чтобы Николь заказали билеты, и посади ее на поезд, и... — Он махнул рукой. Он даже не задумывался о том, что говорил. — Знаешь ли, возвращайся.

Джеймс покачал головой:

— Нет, Филипп, я поеду с тобой. Дэвид может присмотреть за матерью.

Поднявшись со своего места, Николь перебила его:

— Нет никакой необходимости, чтобы кто-то заботился обо мне. Я сама могу добраться туда, куда мне нужно. Филипп, могу я чем-нибудь вам помочь?

Тот неистово замотал головой:

— Нет-нет. У вас обоих каникулы. Дом снят. Мне поможет Дэвид в моих... Он утешит меня своим присутствием. Я действительно хотел бы, чтобы он со мной поехал. — Он взглянул на сына и добавил: — Вилли сейчас успокоилась, она без памяти. — Он заморгал, стараясь скрыть смятение, в которое его привели эти печальные события, и признался чистосердечно: — И я хотел бы, чтобы девочки познакомились с ним.

Губы у Филиппа задрожали. Он приложил ладонь к подбородку, чтобы унять дрожь. Когда это не помогло, он просто сжал губы. Отвернувшись, он сказал:

— Простите, я сейчас поеду.

Дэвид предложил:

— Я сложу ваши вещи со своими в саквояж. Мы можем успеть на поезд в час ноль пять.

Как сигнал, издалека, с холмов, раздался звон колоколов — деревенская церковь возвещала о полудне.

В двенадцать тридцать Филипп и Дэвид вышли из дома. Ошеломленная Николь вышла проводить их. Она повернулась и оказалась лицом к широкому белоснежному открытому коридору. Череда французских окон открывала через балкон вид на море. Ей показалось совсем нереальным, когда в конце коридора появился Джеймс. Он шел прямо за ней: высокий, стройный, широкоплечий, через коридор он вышел на балкон, там он оперся руками о мраморные перила и посмотрел вниз. Он остановился у стола, накрытого для ленча, за которым присматривали двое слуг, отгоняя опахалами мух.

Будучи не в состоянии думать о чем-либо, Николь вышла и села за стол. Через секунду, не сказав ни слова, Джеймс присоединился к ней. Дворецкий принес блюда, которых было слишком много, потому что двое из тех, для кого они были приготовлены, находились уже на полпути к поезду. Николь и Джеймс уставились на стол, заставленный яствами: приправленные душистыми травами маленькие курочки, свежий хлеб, маслины... Она наконец набралась храбрости и взглянула на Джеймса, сидевшего напротив нее. Они замерли, созерцая друг друга.