Среди красных вождей том 2

— Боже мой, что вы хотите делать? Подождите, пожалуйста!..

И в заключение, набавив еще пять тысяч фунтов, он ушел, сказав, что съездит в Париж посоветоваться, и попросил меня не снимать его печатей, пока он окончательно не откажется от покупки…

А в «бриллиантовых сферах», как до меня дохо­дили известия, шла энергичная борьба за этот приз. В Лондоне на Красина наседал "капитан" Кон, старавшийся через него повлиять на меня. Ко мне приезжали из Лондона какието подставные покупатели, которые note 143 с полным знанием дела (т. е., об одиннадцати ящиках, их содержимом и печатях) начинали со мной пе­реговоры. Так, между прочим, ко мне приезжал пред­ставитель лондонской суконной фабрики «Поликов и К0» Бредфорд (точно не помню его имени) с переводчи­цей, госпожой Калл, которые торговались со мной и пред­лагали мне за всю партию бриллиантов 600.000 фун­тов. От Красина я получил телеграмму, в которой он рекомендовал мне понизить цену до 750.000 фун­тов… но я твердо стоял на своем. Наконец, от Поликова я получил сообщение, что он дает мне 675.000 фунтов . Писал мне и Лежава, рекомендуя не так до­рожиться… Но я все стоял на своем…

Note143

479

Так этот вопрос и застыл. Чтобы не возвра­щаться к нему, скажу, что спустя несколько месяцев, когда я был уже в Лондоне в качестве директора Аркоса, а в Ревеле находился тогда сменивший меня (о чем ниже) Литвинов, ко мне явились упомянутый Бредфорд с госпожой Калл. Они радостно и возбужденно сообщи­ли мне, точно я был их лучшим другом, что они уже повенчаны. И тут же они поведали мне, что шесть коробок лучших, отборных бриллиантов купил их патрон Поликов…

— Вот вы так дорожились, господин Соломон, — сказала с торжеством госпожа Калл, — и мы да­вали вам уже 675.000 фунтов стерлингов, а вы не со­глашались. Но без вас мы с Литвиновым сумели луч­ше сговориться, и купили эти шесть коробок лучшего товара всего за 365.000 фунтов стерлингов…

— Как?! — привскочив даже с своего кресла, спросил я. — За 365.000 фунтов ?!.. Не может быть!..

— А вот мы купили, отказавшись от того лома и брака, который заключался в остальных коробках, — note 144 с игривой, кокетливой усмешкой заявила мни эта дама в то время, как ее супруг, не понимавший по-русски, улыбался деревянной улыбкой англичанина. — Поверьте, мы сами были очень удивлены, когда господин Литвинов согласился продать эти шесть коробок отдельно от остальных, от бракованных… ведь, конечно, это­го никак не следовало делать… необходимо было, как вы на том настаивали, продать всю партию вместе.. Ну, а господин Литвинов согласился, стал торговаться и в конце концов уступил за триста шестьдесят пять тысяч…

Note144

480

— Не может быть, — сраженный этим известием, бессмысленно повторял я, точно обалдев…

— Помилуйте, как не может быть, — возразила госпожа Калл. — Ведь мы же вот купили для господина Поликова… и он хорошо заработал на них… очень хо­рошо… да и мы тоже. Мы получили с мужем комиссионных три тысячи фунтов… А брак остался у господина Литвинова и, конечно, никто не купит его отдельно от первой партии. Все там лом, тусклые цвета… Самое боль­шее, что за них можно получить, это 30-40 тысяч фун­тов стерлингов.

И она продолжала и продолжала мне рассказывать все подробности этого ПРЕСТУПЛЕНИЯ, вспоминая о котором теперь, почти через десять лет после его совершения, я весь дрожу от негодования и бессильной зло­бы… У меня, увы, нет никаких документов. Но живы свидетели и участники этого дела, и я был бы рад и счастлив, если быпреступники привлекли меня к суду, ибо беспристрастное следствие легко могло бы вскрыть всю подноготную этого позора. Но, к сожалению, они не привлекут меня к суду. Нет. Они, так явно ограбившие в этом деле русский народ, прикроются маской:

note 145 «мы-де не хотим, не верим продажным буржуазным судам капиталистических акул…» Но да останутся при­гвожденными к позорному столбу их "честные и благородные революционные" имена!..

……………………………………………………………………………………………………….

Среди моих переговоров относительно продажи бриллиантов, от Красина прибыл в Ревель курьер, привезший мне копию проекта торгового договора, о котором он договаривался с правительством Ллойд Джорджа, с просьбой пересмотреть его и сделать, если я найду нужным, к нему (т. е., к проекту) дополнения и изменения. Незадолго перед тем из Лондона же при­был профессор А. Ф. Волков (известный русский уче­ный, специалист по хлебной торговле) с письмом от Красина в котором Красин просил меня если Вол­ков нужен мне, оставить его при моем представительстве. Умный, образованный и честный высококвалифицированный сотрудник, конечно, был мне очень желателен, и я оставил его при себе, назначив в помощь Левашкевичу.

Note145

481

И вот, получив проект договора, я вместе с А. Ф. Волковым засел за изучение его и, в результате, мы (конечно, главным образом, Волков, как человек боле знающий) сделали к нему кое-какие дополнения и изменения, которыми Красин и воспользовал­ся при дальнейших переговорах по выработке окончательного текста договора.

Сотрудничество Волкова с его широким научно-философским взглядом, было неоценимо в юридическом отделе. Но, помимо того, я воспользовался его эрудицией и педагогическим опытом для осуществления од­ной моей заветной идеи.

Меня тяжело поражало в моих сотрудниках их крайнее невежество и note 146 неподготовленность к несению тех обязанностей, которые они выпол­няли. Большинство их были люди совсем необразован­ные. Часто хорошие и честные специалисты, они в боль­шинстве случаев были чужды образования и сколько-ни­будь широкого взгляда на дело, что значительно умень­шало их ценность. Кроме того, громадное большинство из них, служа в зарубежном государственном российском учреждении, совершенно не знали иностранных языков. Словом, я решил, без афиширования и без представления вопроса в центр на предварительное рассмотрение, ибо, как говорит немецкая пословица, "кто много спрашивает, тот получает много ответов", чи­сто явочным порядком устроить образовательные вечерние курсы.

Note146

482

Я пригласил учительниц немецкого, французского и английского языков, которые, по окончании занятий в бюро, давали уроки моим сотрудникам. Я поделился своим проектом с А. Ф. Волковым и встретил в нем полное и восторженное сочувствие. И вскоре он начал читать прекрасные отдельные курсы по политической экономии и статистике. Хотя предполага­лось, что и я возьму на себя чтение какого-нибудь курса, но за полным недосугом, я не мог приступить к занятиям.

В качестве военного агента, специально для собирания военных сведений, в Ревеле находился, считавшийся прикомандированным к Гуковскому, некто Штеннингер.

Это был очень приличный человек и, что главное, безукоризненно честный, которого Гуковский в конце концов выжил. Он совершенно не мог примириться с политикой Гуковского и относился к нему с нескрываемым отвращением. Это сблизило его со мной и, чело­век неопытный, он часто обращался ко мне с прось­бой дать ему по тому или иному поводу совет.

Как оно note 147 и понятно, он должен был общаться с разного рода проходимцами, шпионами, работавшими обыкновенно на два фронта. Одним из высококвалифицированных осведо­мителей у него был русский инженер Р-н. Был ли он действительно инженером или сам присвоил себе это звание, я не знаю. Частенько по поводу тех или иных его осведомлений Штеннингер находился в большом затруднении, верить им или не верить. Он нередко приходил ко мне совещаться по этому поводу. В конце концов он попросил у меня позволения представить мне Р-на, чтобы я увидал его лучшего осведомителя. Я согласился. Это был грузный мужчина, говоривший силь­но на "о". Он не скрывал, что одновременно является информатором и английской разведки. Это был не осо­бенно далекий человек и, судя по его манерам и выражениям, скорее напоминал какого-нибудь строительного десятника…

Note147

483

Он заговорил и стал делать разного рода разоблачения, уверяя меня и Штеннингера, что Гуковский служит в английской контрразведке и пр. Я попросил его и Штеннингера не посвящать меня в секреты его воен­ных сообщений. Он обратился ко мне, между прочим, с просьбой, поддержанной и Штеннингером. Дело в том, что всячески скрывая свою службу в нашей контрразведке, Р-н считал необходимым иметь легальное объяснение своим посещениям "Петербургской Гостиницы", где постоянно толкались разного рода поставщи­ки. Вот он и хотел для своего замаскирования перед нашими сотрудниками и перед английской контрразведкой считаться нашим поставщиком, и время от вре­мени заключать тот или иной договор на поставку тех или иных товаров, что и должно было считаться его вознаграждением вместо прямых платежей. note 148 Иначе-де он будет легко расшифрован.

Note148

484