Срочно в номер

– Что?

– Ах, я не помню. Я не знаю, что будет дальше.

– Ты ещё не решил?

– Я точно не знаю. Но я буду этим наслаждаться.

– Тебе это удастся? Если я буду смотреть...

– Этого ещё никто не видел. Это будет эксперимент.

– Но с этого места многого я не увижу, - сказал Ларкин и продвинулся в сторону прохода, - а это было бы очень жаль. Место просто идеальное.

– Потому я его и выбрал. Никого поблизости - никаких помех.

– Ты знал, что дверь будет незаперта?

– О, я не полагаюсь на случай. Я очень основателен. Грегори это знает. Репортерская привычка: проверяй каждую мелочь. Я проверил. Три недели назад. Я был здесь на тренировке полицейских собак. Тогда я все разнюхал, обо всем распросил и все подготовил.

– С выбором тебя можно только поздравить.

– О, это самое лучшее место. Ближе к городу становится труднее.

– На пляже... тоже было неплохо.

– Слишком близко к улице. Пришлось спешить. Это не доставило никакого удовольствия.

– Конечно. Гораздо лучше, когда можно не торопиться.

– И я её не знал. Это портит все удовольствие.

– А как было с остальными?

– Я их тоже не знал. Ну, кроме, может быть, миссис Уотсон, но только поверхностно, через мужа. Это облегчило задачу. "Добрый вечер, Элизабет. Ах, привет, Лесли.
– Так поздно после работы?
– Да, если её можно так назвать..." Но лучше всего было на стадионе. Она вырывалась. Я люблю, когда они вырываются.

– А как ты сумел так долго морочить полицию, Лесли?

Правая нога за углом искала точку опоры. Тело подалось вперед. Оставайся собранным и хладнокровным! Будь заинтересованным и не смотри ей в глаза!

– Полиция? Я могу тебе вот что сказать, - зазубренный металл ножа поднялся и снова опустился, - Инспектор Грегори - человек, которого хорошо иметь при себе. Он мой друг. Я работал с ним многие годы. Он позаботится, чтобы ничего не раскрылось.

– То есть он тебя прикрывает?

– Так же, как раньше. Ну, может, ему самому это невдомек. Да, я сомневаюсь, что он это понимает.

– Я не понимаю, Лесли. Что ты имеешь в виду?
– маленький шаг вперед и снова замереть.

– Это же совсем просто. Кого они ищут? Могу тебе сказать: бездельника. Кого-то, кто беспричинно исчезает из дома. Понимаешь?

– Кажется, да. Да, я понял, к чему ты клонишь.

– Кого-то вроде бравого мистера Смита с Камберлен Террэс, который дважды в неделю не ночует дома. А где он? Его глупая жена не имеет об этом понятия, да и не хочет знать. Или робкого мистера Томаса, которому неожиданно нужно задержаться в бюро. Таких людей. Не нас. Ни тебя, ни меня.

– Точно. Никого не удивляет, что мы по ночам где-то бродим. Это само собой разумеется, это часть нашей профессии.

– Мы вне подозрений.

– Да, особенно когда появляешься где-нибудь поблизости, чтобы сделать репортаж.

Картер хихикнул. Лезвие ножа опустилось. Зубчики мягко коснулись кожи.

– Я подумал про футляр пишущей машинки, Лесли. Это ты здорово придумал.

– Он всегда со мной. Такой тайник! Знаешь. это всегда лежит там. Кроме тех случаев, когда я его использую, как сейчас. Потом все снова возвращается на место.

– Ты не боишься, что Элисон может найти?

– Футляр никто никогда не открывает. Да и зачем? Внутри только печатная машинка. Ну, ещё пара блокнотов. Кого это интересует? Кто захочет читать мои заметки?

– Система с защитой от дураков. Как ты додумался до этого?

– Что ты делаешь?

– Ничего.

– Выйди из угла, Джим. Стой так, чтобы я мог тебя видеть.

– Я здорово устал.

– Ты? Мы все устали. Это было ужасно, нужно было все время оставаться в форме - как и сейчас. Отойди назад.

– Я умираю от усталости, поверь мне.

– Нож опускается, я не могу его остановить.

– Ладно, ты выиграл. Видишь, где я?

– Так хорошо. Много лучше. Мне жаль, Джим, если ты устал. Мы все устали.

– Я подумал, что ты выглядишь неважно.

– Так уже много лет.

– Ты мне расскажешь?

– Одно за другое, а потом вдруг что-то как нахлынет...

– В чем причина? Элисон? Она тебе не в радость?

– Она камнем висит у меня на шее.

В тишине Джим поставил ноги поудобнее. Его тело заслонило свет и отбросило тень на лицо Картера. Он быстро встал на место, снова очутившись в тени.

– Как это произошло?

– У меня с ней целую вечность ничего не было. Она не хочет. Пропал интерес.

– Дети...

– Они когда-нибудь сведут меня с ума. Она ни о чем другом не думает.

– Но если ты...

– О, это мне нравится. Она такая мягкая... Но ты это наверняка знаешь. Я видел вас вдвоем.

– Я думал, что твое писательство...

– Как два спаниэля. Ты знаешь, Джим, вы мне напомнили двух спаниэлей. Я хотел посмеяться над вами, но потом у меня появилось это чувство знаешь, нужно было что-то сделать. Оно неожиданно разгорелось во мне, в моей глотке. Когда я сглотнул, я почувствовал такую сладкую щекотку, - и это загорелось ещё сильнее, и горит все время. Я не мог больше этого выносить.

– То, что ты написал, меня заинтересовало. Элисон думает...

– Она показывала это всем на свете. Я должен был сидеть наблюдать, как преображаются их лица, как они слушают, как что-то шепчут. Теперь это меня больше не волнует. Они того не стоят. Подождем, пока они увидят это! Да, Джим, я наблюдал за тобой. Я следил за тобой на балу, потом я видел, как ты ушел. Я ждал тебя возле дома. Долго ждал.

– Чего ты хотел, Лесли?

– Она была с тобой, и я переключился на нее, но было мало времени. Никогда не хватает времени... Я послал свои вещи и попросил прочитать рукописи... Я их попросил!.. Когда их прислали назад... я ничего не понял. Но теперь я знаю. Ты знаешь, что существует такой круг, Джим?

– Что за круг?

– Да, закрытый круг. Без пропуска туда не попадешь. Люди, которые должны решать... принадлежат к этому кругу. О, да. Есть только один способ попасть туда.

– И этот способ?..

– Ждать, пока они откроют, что у меня есть. Не забывай, я над этим хорошо поработал. Годы газетной писанины, чтобы люди люди могли спокойно читать свой любимый бред. Но я всегда знал, что это получится. Терпение, только терпение. Нужно учиться терпению.

– И, разумеется, ты должен был выйти на Грегори.