США после второй мировой войны: 1945 – 1971

Эгоизм господствующих социальных групп никогда не был и не является движущей силой, достаточной для того, чтобы революционизировать общественные отношения, особенно когда перемены могут обернуться против их корыстных интересов. Своекорыстие господствующих кругов допускает лишь речи, обещания, кое-какие символические акты, результаты которых обычно сводятся не к радикальным переменам, а лишь к реформам, достаточным для предотвращения открытого возмущения. В июле 1948 г. Трумэн, отчасти уступая давлению потенциальных избирателей-негров в главнейших городах страны в тот год президентских выборов, а также в ожидании принятия первого в мирное время закона о всеобщей воинской повинности, издал президентское распоряжение, требовавшее, чтобы принцип расового равенства в вооруженных силах «был осуществлен как можно скорее». Он создал комиссию для проведения в жизнь этой программы, положив тем самым начало постепенной расовой десегрегации в вооруженных силах США. Но этот процесс затянулся: и 12 лет спустя вооруженные силы страны еще не были полностью десегрегированы, а в некоторых резервных частях и в национальной гвардии расовая сегрегация сохраняется до сих пор.

Был ли случайностью или, наоборот, закономерностью тот факт, что президент Трумэн распорядился отменить расовую сегрегацию в вооруженных силах, что не требовало, как известно, утверждения конгрессом? Может быть, все это объяснялось острейшей практической надобностью в обстановке усиления «холодной войны» повысить боеспособность вооруженных сил и для этого как-то обнадежить негров, составляющих их значительную часть. Что же касается отмены других форм расовой дискриминации — в таких сферах, как пользование избирательными правами, жилищные условия, устройство на работу, система образования, — он лишь апеллировал к законодательной инициативе конгресса. Президентские распоряжения могли быть изданы и против расовой дискриминации в других областях, однако Трумэн предпочел, чтобы здесь действовал конгресс. Это было тем более нелепо, что необходимые для этого законы уже существовали — конгресс принял их еще в период Реконструкции Юга, после Гражданской войны в США. 14-я и 15-я поправки к конституции страны, а также законы о гражданских правах, принятые в 1866, 1870 и 1871 гг., давали президенту достаточные полномочия, чтобы покончить с расовой дискриминацией во всех сферах общественной жизни. Но ни Трумэн, ни какой-либо другой президент до него со времен Улисса С. Гранта [5] не избирали такой путь. Все они предпочитали — если вообще думали когда-либо о расовой дискриминации — добиваться принятия конгрессом законов по различным частным вопросам, прекрасно зная, что конгресс редко принимает быстрые решения, когда дело касается социальной несправедливости. Так, в одном из своих посланий конгрессу Трумэн предлагал ему принять закон, запрещающий расовую дискриминацию на транспорте, курсирующем между штатами. Но эта мера относилась к компетенции исполнительной власти не только в силу 14-й поправки, запрещающей отказывать кому-либо в «равной для всех защите закона», но и на основании специального закона 1887 г., запретившего расовую дискриминацию на названном транспорте.

5

Улисс Симпсон Грант (1822–1885) — американский политический деятель, генерал, в 1869–1877 гг. президент США. — Прим. ред

Так что федеральному правительству в послевоенные годы оставалось только действовать. Верховный суд принимал беспрецедентные решения о расовом равенстве. Конгресс утверждал многочисленные законы о гражданских правах. Конечным результатом было то, что за границей, как и у белых американцев, не имевших никакого представления о повседневной жизни черных, сложилось впечатление, будто в межрасовых отношениях США происходят огромные перемены к лучшему. Однако действительность, как это видно из истории внутренней политики США при президентах Эйзенхауэре, Кеннеди, Джонсоне и Никсоне, была совсем иной.

14-я поправка к конституции, принятая в 1868 г., гарантировала, как казалось на первый взгляд, равенство всех граждан. Она гласила, что все лица, родившиеся в Соединенных Штатах Америки, являются гражданами США; в ней далее говорилось, что ни один штат не должен ограничивать «привилегии и свободы граждан Соединенных Штатов» или «лишать кого-либо жизни, свободы или собственности без законного судебного разбирательства» и что все граждане имеют право на «равную для всех защиту закона». Тем не менее в 1896 г. при рассмотрении дела Плесси-Фергюсона Верховный суд постановил, что разделение рас не противоречит 14-й поправке, если общественное обслуживание представителей различных рас является «равным». Решение по названному делу, утвердившее принцип «раздельного, но равного» обслуживания, касалось случая на одной южной железной, дороге, когда имевший относительно светлую кожу негр Гомер Адольф Плесси был арестован за то, что вошел в вагон «только для белых». Семью голосами против одного Верховный суд поддержал действовавший в Луизиане закон, который требовал раздельного проезда черных и белых в поездах и на другом транспорте. Именно это решение повлекло за собой волну новых джимкроуистских законов по всему американскому Югу, причем оно оставалось в силе целых 60 лет — до тех самых пор, пока Верховный суд не потребовал, чтобы автобусная компания в Монтгомери (штат Алабама) отменила сегрегацию черных и белых пассажиров. Только это решение об автобусах в Монтгомери перечеркнуло наконец принцип «раздельного, но равного» транспортного обслуживания представителей двух рас.

В 40-х и в начале 50-х годов Верховный суд настаивал на том, чтобы принцип «раздельного, но равного» обслуживания распространялся лишь на систему высшего и аспирантского образования. Так, например, только в том случае, если в каком-нибудь штате не было высшего юридического учебного заведения для негров, суд постановлял, что абитуриент-негр подлежал приему в высшее юридическое учебное заведение для белых. Лишь в 1954 г. Верховный суд взялся за прямой и всеобъемлющий пересмотр принципа расовой сегрегации во всех учебных заведениях, содержащихся за государственный счет. В ряде дел, возбужденных в том году НАСПЦН, начиная со спорного дела между Брауном и ведомством образования, правильность принципа «раздельное, но равное» применительно к государственному сектору системы образования в США была подвергнута сомнению.

Только через 90 лет после Гражданской войны и через девять лет после победы над гитлеризмом Верховный суд США, рассмотрев дело Брауна, единодушно провозгласил, что расовая сегрегация в государственных учебных заведениях противоречит американской конституции. Суд заявил, что раздельное обучение черных школьников «развивает у последних такое чувство, что они занимают более низкое положение в обществе, а это может оказать необратимое отрицательное воздействие на их сердца и умы». Далее в решении суда говорилось:

«Мы пришли к выводу, что в государственной системе образования принцип «раздельное, но равное» применяться не должен. Раздельное обучение (белых и черных) само по себе не может быть равным. Поэтому мы считаем, что истцы и другие лица, находящиеся в аналогичном положении по причине сегрегации, на которую они жалуются, были лишены «равной для всех защиты закона», гарантируемой 14-й поправкой к конституции».

Однако решения Верховного суда не проводятся в жизнь автоматически. Кроме того, через год после решения по делу Брауна Верховный суд ушел от ответа на вопрос, как скоро расовая сегрегация в учебных заведениях должна быть отменена. Верховный суд заявил, что когда школьные округа «предпримут первые быстрые, но обдуманные шаги по пути к полному претворению в жизнь» решения 1954 г., то судам низшей инстанции, на которых оно возложило обязанность выполнять решение о десегрегации, возможно, «понадобится еще дополнительное время» на это. Верховный суд рекомендовал судам низшей инстанции выносить «такие решения и постановления…какие будут необходимы и подходящи для того, чтобы прием детей обеих рас в государственные школы производился без нарочитых задержек, на недискриминационной основе».

Подход Верховного суда к американской конституции, когда дело коснулось расовой десегрегации в учебных заведениях, был необычен. Вряд ли можно себе представить, чтобы Верховный суд, обнаружив в 1954 г., скажем, в каком-нибудь городке Невады существование рабства, принял решение позволить его властям предпринять «первые быстрые, но обдуманные шаги» для постепенной ликвидации рабства, хотя оно было запрещено по всей стране еще 13-й поправкой к конституции. Или, уличив, скажем, какое-нибудь агентство печати в мошеннических операциях, противоречащих федеральному закону, он призвал бы виновных к постепенному прекращению этой их деятельности. В своей книге «Податели петиций» негритянский юрист, специалист по конституционному праву Лорен Миллер не без горечи писал: «Нигде и никогда ни один американский юрист не предполагал, что Верховный суд или какой-либо другой орган власти мог хоть на один день задержать в мирное время осуществление какого-нибудь конституционного права». Между тем в 1965 г. — это через 10 лет после того, как Верховный суд принял решение о десегрегации школ «без нарочитых задержек», — в более чем 75 % школьных округов на Юге расовая сегрегация в школах все еще сохранялась.

Решение Верховного суда о десегрегации школ впервые натолкнулось на серьезное сопротивление в 1957 г. в штате Арканзас. Некоторый прогресс на пути к десегрегации имел место на Севере и в пограничных с Югом штатах, однако Юг по-прежнему проявлял непокорность. Она приняла конкретную форму, когда губернатор Арканзаса Орвил Фобус, протестуя против судебного решения начать постепенную десегрегацию в Центральной средней школе города Литл-Рок, приказал солдатам национальной гвардии оцепить эту школу и не пропускать в нее негритянских детей. Суды заставили губернатора снять охрану, однако место солдат национальной гвардии заняла толпа белых, преградившая дорогу девяти черным школьникам. Позже пятнадцатилетняя девочка рассказывала о том, что ей пришлось пережить, следующее:

«Перед моим уходом мама позвала нас в гостиную и велела помолиться. Потом я села в автобус и сошла за квартал от школы.

Напротив солдат, которые оцепили Центральную школу, стояла огромная толпа. Увидев, что я продолжаю идти, толпа вдруг притихла…

Сначала я слышала только глухой топот их ног. Потом кто-то крикнул: «Вот она идет, готовьтесь!»…

Толпа все теснее окружала меня, выкрикивая всякие оскорбления. Но мне еще не было страшно. Я только немножко волновалась. Потом у меня вдруг задрожали колени, и я испугалась, что не сумею дойти до входа в школу— ведь нужно было пройти целый квартал. Да, это был самый длинный квартал, который мне пришлось пройти в жизни…

Они стали подходить все ближе и ближе. Кто-то крикнул; «Линчуйте ее! Линчуйте ее!» Я попыталась найти в толпе хоть один сочувственный взгляд — может быть, хоть кто-нибудь мне поможет. Лицо одной пожилой женщины мне показалось добрым, но, когда я снова взглянула на нее, она плюнула мне в лицо…

В глубине квартала у автобусной остановки я увидела скамейку. Я подумала: «Если мне только удастся туда добраться, я буду в безопасности…» Когда я наконец добралась до скамейки, я была уже не в состоянии сделать больше ни шага. Я села, а толпа снова окружила меня, продолжая кричать. Кто-то выкрикнул: «Тащи ее к этому дереву! Вздернем эту черномазую!» В это время ко мне подсел белый человек, он обнял меня и похлопал по плечу…» [6] .

6

Дэйзи Бейтс. Длинная тень Литл-Рока. Воспоминания. М., «Прогресс», 1965, с. 80–82.