США после второй мировой войны: 1945 – 1971
Шрифт:
В работе судебной системы самый важный фактор — деньги, а справедливость в либеральном капиталистическом обществе распределяется так же, как деньги: теоретически каждый имеет на нее право, но одним ее достается много, а другим — совсем мало.
Судебная система США вовсе не нейтральна, она является правительственной сферой и защищает интересы власти, а не подвластных.
Внешняя величавость и спокойствие судов и судебной процедуры лишь скрывают суровую социальную действительность, которая начинается сразу же по выходе из зала суда: каждодневную жестокую борьбу людей за жизнь, каждодневное насилие, на котором держится весь общественный порядок. Приговоренный покидает пышную атмосферу суда с его игрой в законность, выходит за дверь и сразу попадает в иной мир, где царствует жестокость и страх и где с чувствами человека почти не считаются.
Постепенное осознание этих фактов даже небольшой частью
Глава 6.Движения протеста
Несколько сот бородатых ветеранов войны в истрепанной и запыленной солдатской форме вопреки запрету местных властей разбили лагерь в Банкер-Хилле. В отличие от американских фермеров, когда-то сражавшихся против тирании далекой Англии в битвах у Конкорда и Лексингтона, это были ветераны войны во Вьетнаме, возникшей почти через 200 лет после Войны за независимость США. Они выступали против тирании у себя дома и против агрессии США за границей.
30 мая 1971 г. (в День памяти погибших в войнах) вернувшиеся из Вьетнама ветераны протестовали против продолжения войны в Юго-Восточной Азии. Они были частью массового, разрозненного и противоречивого движения в послевоенной Америке, — движения, в котором участвовали мужчины и женщины, белые и черные, люди разных поколений, представители самых различных слоев общества. Все они, несмотря на исключительно неблагоприятные условия, стремились изменить социальные институты, взгляды и всю систему общественных отношений, давно укоренившихся в США.
Послевоенные годы положили начало некоторым знаменательным событиям в Соединенных Штатах, где стало формироваться широкое, хотя и разрозненное движение. В начале 70-х годов это движение окрепло и расширилось, хотя и оставалось все еще неорганизованным, распыленным, слабым, не имевшим четкого представления о справедливом обществе и о путях его построения.
В прошлом в США не раз велась борьба за реформы и даже за радикальные преобразования, однако за всю свою историю страна никогда еще не была охвачена подобным движением: в течение каких-нибудь 10 лет протесты против расизма, войны, неравноправия женщин, взаимно усиливая друг друга, вылились во всеобщую уверенность в том, что традиционного либерального решения всех этих проблем уже явно недостаточно. Многие стали понимать, что нужны радикальные перемены в политических и экономических устоях Соединенных Штатов Америки, в производственных отношениях и личных контактах, во взаимоотношениях полов, а также в отношении американцев к самим себе как нации в целом и друг к другу в отдельности.
Помимо чисто политической стороны вопроса, существует еще одна, связанная со все более ощутимым проявлением глубокого недовольства основами существующего строя в США. Американцы стали открыто подвергать сомнению истинность усвоенного ими с детства представления, будто США — это земля обетованная. Писательница Джоун Дидион писала: «Центр не выдержал натиска… Соединенные Штаты Америки стали ареной открытой революции. В конце холодной весны 1967 г. Соединенные Штаты Америки еще не были в осадном положении. Цены на рынках были устойчивыми, валовой национальный продукт — высоким, и многие трезво мыслящие люди, по-видимому, испытывали чувство высокого общественного долга. Та весна могла бы стать весной больших надежд и ожиданий для всей нации, однако этого не произошло, и все больше американцев испытывали тревожное предчувствие, что этого так и не будет. Казалось, что ни у кого не вызывало сомнений лишь одно чувство, будто на каком-то этапе мы сами себя обесплодили, убили в себе все живое». Другая женщина, молодая мать, продавщица дешевого универсального магазина, высказалась иначе. Она чувствовала, что потеряла всякий интерес к жизни: недавно она пережила смерть близкой ей старой женщины, которая свои последние дни провела в одной из тех жутких городских больниц, похожих на универсальные магазины смерти, где люди, лишенные всякого присмотра, буквально гниют заживо, дожидаясь своего конца. В один из дней 1970 г. среди груды дешевых товаров, разложенных на прилавках магазина, и целого моря ценников она нашла клочок коричневатой оберточной бумаги и нацарапала на нем следующие слова: «Я так зла, черт возьми, так зла! Как мне ненавистны мысли, которыми полна голова, как же мне отвратительно все вокруг! Как это жестоко, я никогда не видела ничего более жестокого — человек так жесток в этом проклятом современном мире из пластмассы. О боже, ты только взгляни — все вокруг чересчур современно, слишком уж много пластмассы!»
В течение первого десятилетия после второй мировой войны в США было сравнительно
спокойно. Ни война в Корее, ни маккартизм, ни продолжавшееся унижение черных, ни все более широкое использование национальных богатств на гонку ядерных вооружений не вызывали широкого движения протеста. В обстановке всеобщей самоуспокоенности, основывающейся на благополучии средних и апатии низших классов, на признании коммунизма злейшим врагом, а также на вере в двухпартийную систему, происходили лишь незначительные вспышки недовольства.После второй мировой войны небольшая группа демобилизованных военнослужащих создала новую организацию, противостоявшую таким ура-патриотическим и консервативным организациям, как Американский легион и Ветераны иностранных войн. Это был Комитет американских ветеранов войны, который выдвинул лозунг: «Мы прежде всего граждане, а потом уже ветераны!» Его программа требовала расширения жилищного строительства, установления контроля над ценами, предоставления гражданских прав неграм, сокращения расходов на вооружение. Комитет проводил активную работу и ставил актуальные проблемы, однако ему так и не удалось привлечь на свою сторону значительное число ветеранов войны. Ослабленный внутренней борьбой, он утратил свое значение после нескольких лет активной деятельности.
Бросив вызов двухпартийной политике холодной войны, Генри А. Уоллес в 1948 г. выдвинул свою кандидатуру на пост президента страны от Прогрессивной партии. В течение одного срока он занимал пост вице-президента в правительстве Ф. Д. Рузвельта и поэтому пытался представлять в своем лице проводившуюся Рузвельтом политику социальных реформ и более сдержанную внешнюю политику. Поскольку третья партия не сумела заручиться поддержкой широких масс, Уоллес едва набрал 1 млн. голосов, в то время как Трумэн одержал неожиданную победу над Томасом Э. Дьюи, кандидатом от республиканской партии.
Создание атомного оружия вызвало мучительную реакцию в некоторых кругах. В 1946 г, Джон Хирсей написал книгу «Хиросима», в которой рассказал американской общественности об ужасных разрушениях и страданиях, выпавших на долю японских мужчин, женщин и детей в результате взрыва атомной бомбы, а также от тепловой и радиоактивной радиации. Однако репортаж Хирсея не вызвал сколько-нибудь значительного движения за прекращение гонки ядерного вооружения. Когда же Дж. Роберт Оппенгеймер, поддержавший испытание атомной бомбы над Хиросимой, выступил, однако, против разработки гораздо более смертоносной водородной бомбы, подозрения в его неблагонадежности еще более усилились и привели к тому, что в 1954 г. он был лишен доступа к секретной работе в правительственных учреждениях.
Небольшие группы отважных мужчин и женщин все же продолжали выступать против разработки ядерного оружия, однако их выступления не привели к массовому движению протеста. Некоторые из них отправлялись на парусных лодках в районы испытаний атомных бомб в Тихом океане. Элберт Бигелоу, командир корабля во время второй мировой войны, был потрясен разрушениями в Хиросиме; вернувшись домой, он пригласил к себе на несколько месяцев двух японских девушек, изуродованных от взрыва атомной бомбы. В начале 1958 г., готовясь к отплытию на парусной лодке в район атомных испытаний, он вспоминал об их визите так: «У нас гостили две девушки, пережившие бомбардировку Хиросимы. В 1945 г. одной из них было 9 лет, а другой — 13. Разве есть такое преступление, которое они могли бы совершить и за которое так называемое правосудие могло бы потребовать кару, хоть отдаленно напоминавшую то суровое испытание, через которое прошли они и сотни им подобных? Чего хорошего можно было ожидать от такого деяния рода человеческого, как война, которая принесла такие страшные плоды? Разве не богохульство считать эти действия хоть в какой-то мере нравственными или христианскими?» Элберт Бигелоу и его экипаж были арестованы, когда готовились к отплытию. Другие пацифисты выражали протест против проведения ядерных испытаний и гонки вооружений, совершая акты гражданского неповиновения. Однако и в этом случае их действия не пользовались массовой поддержкой. Пацифисты оставались малочисленной, хотя и целеустремленной группой.
Выступления против маккартизма были также эпизодическими. Одни попали в тюрьму за отказ давать показания в комиссиях конгресса, другие же продолжали устраивать пикеты и демонстрации. Отмечались отдельные выступления и против расовой сегрегации, однако они не подняли на борьбу широкие негритянские массы и не вызвали никакой реакции среди белого населения. По существу, серьезного влияния на американское общественное мнение не оказал ни один из видов протеста, включая выступления против войны, против расовой сегрегации, против накопления ядерного оружия, против охватившей всю страну погони за наживой, против двуличия и коварства правительства, а также против нарушений конституционных прав человека.