Сталин. Большая книга о нем

Конечно, во время войны женщин ставили оружейниками и из-за того, что мужчины

нужны были на фронте, но в начале войны оружейников и мотористов при самолетах вообще не

оказалось. Управлялись силами летчиков! Вот потому немцы и добили нашу приграничную

авиацию в несколько дней, имея чуть не вдвое меньше самолетов, — они чаще могли подняться

в воздух и в несколько заходов добивали наши аэродромы, пока наши летчики сами заправляли

и обслуживали собственные самолеты! Плюс отсутствие подготовленных к войне запасных

аэродромов, на которые авиация западных округов не могла перелететь с началом боевых

действий.

Но самое важное, в первые сутки-двое были уничтожены именно истребители тех самых

приграничных смешанных авиадивизий западных округов, в которых были и достаточно

мощные бомбардировщики СБ.

Например, в ЗапОВО:

«На 1 июня в округе имеется следующее количество авиачастей, которые могут быть

использованы по плану прикрытия госграницы:

а) истребительных авиаполков — 12;

б) бомбардировочных авиаполков — 12;

в) штурмовых авиаполков — 2;

г) разведывательных авиаполков — 2;

д) корпусных авиаэскадрилий — 9».

12 истребительных полков по примерно 70 истребителей — это около 840 истребителей.

Из них в приграничных 9-й, 10-й и 11-й сад было 8 иап. Т. е. около 560 истребителей. При этом

в той же 9-й сад, кроме комплекта старых И-16, на аэродромах стояло и свыше 200 новых, но не

до конца освоенных МиГов. Всего в 9-й сад насчитывалось свыше 400 истребителей, которые

были уничтожены в первые пару дней войны и в основном на земле.

А были еще интересные приказы от НКО для летчиков при Тимошенко. Вот что пишет

маршал Скрипко:

«Пагубно отразилось на боевой подготовке выполнение требований приказа НКО № 303

от 4.11.40 г. “О переходе к производству полетов с колес в зимних условиях”. Лыжи сняли, а

укатывать снег было нечем, тракторов не хватало (нужно было 252, а получили только 8).

Летчики в течение зимы фактически не вылетали на боевое применение…»

Тимошенко решил, видимо, потренировать летчиков зимой в полетах в условиях,

«приближенных к боевым», мол, пускай учатся летать зимой не на лыжах, а на колесах (ведь в

войне вдруг лыж и не будет…). В итоге потерянные за зиму навыки полетов у летчиков уж

точно не способствовали повышению общей боеготовности летного состава перед войной. И

весной летали немного — пока просохнет земля после весенней распутицы… А когда начали

летать, дай Бог в апреле, то и началась массовая аварийность. За которую рычаговых и

смушкевичей потом привлекли к ответственности (их, похоже, сделали «крайними»?).

Смотрим, что вспоминали другие летчики соседних округов.

Летчик-истребитель Ф.Ф. Архипенко (начинал войну в 17-м иап 13-й смешанной

авиадивизии Киевского ОВО) в своих мемуарах («Записки летчика-истребителя». М., 1999 г.)

вспоминает: «В 1940 году вышел приказ № 0200 наркома обороны Тимошенко. Согласно этому

приказу, командиры выслугой в рядах Красной Армии менее 4 лет обязаны были жить в

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

348

общежитиях на казарменном положении…» На сайте «Я помню» также выложено его интервью

Артему Драбкину. Нечто вроде комментария к своей книге:

«Тимошенко — тот еще придурок. Его звали “лучший друг авиации”: во-первых,

заставлял прыгать с парашютом не только летчиков, но и технический состав якобы на случай

войны, техники седыми становились; во-вторых, я еще успел младшим лейтенантом

выпуститься, а за мной стали выпускать сержантами…»

В этом же интервью Архипенко сообщает интересные факты:

«…За 10—12 дней до войны нам приказали самолеты рассредоточить по границе

аэродрома, а то они плоскость в плоскость стояли.

Мы вырыли капониры и щели. 22 июня все были в увольнении…»

Значит, 10—12 июня уже был приказ либо из Москвы о рассредоточении и маскировке

авиации, либо это было на уровне командования КОВО. Однако, как известно, к 22 июня даже

после директив ГШ от 19 и 20 июня авиация так и осталась стоять в «линейку» на

стационарных и полевых аэродромах летнего базирования (не путать с оперативными и

запасными полевыми площадками на случай войны, которые «не успели» подготовить в

западных округах — кроме Одесского), хорошо известных немцам, под уничтожение.

А теперь вспомните немецкую хронику или фотографии первых дней войны советских

аэродромов с рядами разбомбленных самолетов. Чаще всего видно скопление разбитых и

сожженных истребителей устаревших моделей, которые должны были до войны перегнать в

тыл и которыми были забиты приграничные аэродромы. Но тогда получается, что реально среди

сотен разбитых истребителей чуть не третья часть (как минимум — такие самолеты были не в

одном иап) были истребители без летчиков. Которые в принципе некому было куда-то

перегонять ни 22 июня, ни позже.

Также Архипенко сообщает, что еще «за три-четыре месяца [до войны] немцы начали

летать над нашей территорией. Утром и вечером. Но только за один день до войны пришла

шифровка, разрешающая их сбивать» (запись и литературная обработка Артема Драбкина. Сайт

«Я помню»).

А вот это интересно. Но такой приказ мог пойти в войска 20—21 июня, только если

повышается боеготовность войск (или попутно кто-то пытался спровоцировать войну с нашей

стороны, подставив СССР как агрессора?!).

18 июня летчик-истребитель Николай Белогуб (ЗапОВО), будучи в дежурном звене в тот

день по аэродрому, сбил немецкий самолет, который воткнулся в землю чуть ли не на линии