Сталинские соколы. Возмездие с небес

Я действительно родился в Севастополе, и моя мать проживала там.

– Давай поговорим откровенно – продолжил полковник.

– Мне плевать, что там говорят наши газеты и пропагандисты, но я знаю точно. скоро будет большая война, по сравнению с которой финская покажется танцами в клубе. На уровне командиров дивизий и выше это знают все, не известны только сроки, но война будет и скоро. Ты думаешь, мне не хочется иметь надежных проверенных ребят в такой заварушке? Еще как хочется! Мы на самой передовой, даже слишком. Руководство считает, что удар немцы, вместе с венграми и румынами нанесут на юге, в районе Львова, потому там наши и наращивают сильную группировку, туда ты и едешь. Только я уверен, что основной удар будет северней. через Польшу и Прибалтику. Если немцы врежут с юго-запада, а финны с северо-востока через залив и Карелию, нас отрежут, и тогда тут такая каша заварится. Местное население, сам знаешь, за нас – пока немцев нет!

Я попытался что-то возразить про долг и смелость, но Василий Андреевич перебил:

– А я тебя не на курорт отправляю, не в Москву или на Урал, и на вас каши хватит! Там округ посильнее, есть оперативный простор, главное – начало войны, внезапность! Обидно погибнуть неожиданно в самом начале. Дальше развернемся и дадим в морду! Я вроде как перед твоим отцом должен, это он меня в авиацию вывел. 15-я дивизия стоит вокруг Львова – это тоже граница. Но я вот что придумал. дам тебе рекомендательное письмо. Прибудешь во Львов, найди командира дивизии, это мой товарищ генерал-майор Демидов, передай от меня привет, покажешь документы и мое письмо. Я порекомендую перевести тебя в Одесский округ на юг Украины. Ты парень толковый, новый тип освоил, лейтенант, значит, будешь вроде инструктора, минимум – командиром звена, а там может и комэском сделают. Есть еще одна причина. чисток у нас в армии хватает, особистам дай только повод, начнется война, мы на передовой, если случись что с дивизией, обвинят командира. окружил себя знакомыми, занимался протекционизмом, чуть ли не группу заговорщиков создал. Глупо конечно, но виноватых всегда найдут, дай повод!

Аргументы командира не показались мне весомыми. Какая война, у нас же мир с немцами, а если что, неужели сразу не остановим, неужели возможны тяжелые бои, окружение, неразбериха. Была еще одна причина, по которой я не хотел ехать на юг. Я не был женат, но в Ковно у меня была девушка – Ядвига. Стройная светловолосая литовка с голубыми как весеннее небо глазами. Подруга – еще не жена и вести ее с собой во Львов или Киев возможности не было, а расставаться с ее прибалтийскими прелестями очень не хотелось.

Приказ есть приказ! Поездом 12 июня я прибыл во Львов в штаб 15-й дивизии. Командира и начальника штаба не было на месте, впрочем, дежурный офицер вполне мог дать мне предписание в один из истребительных полков и самостоятельно, но я настоял, что дождусь генерал-майора Демидова.

Комдив прибыл под вечер. Он инспектировал пограничные аэродромы, как я узнал позже, доводил до подчиненных указ Тимошенко о запрете полетов нашей авиации в десятикилометровой зоне от границы с Румынией и о мерах по маскировки аэродромов. Неужели прав был Гущин о скорой войне! Впрочем, маскировка и запрет полетов – это всего лишь превентивные меры от провокаций и еще не война. Александр Афанасьевич в присутствии своего начальника штаба ознакомился с моими документами, и, усадив меня в кабинете, «про себя» прочитал письмо Василия Андреевича.

– Твой командир пишет, что можешь организовать обучение летчиков на МиГ-3, у меня в дивизии двести тридцать шесть МиГов, а освоили их пока не более тридцати человек. Но твой бывший командир просит перевести тебя в Одессу. Смотри. или даю приказ о зачислении в нашу дивизию в один из истребительных полков, или бери адрес соседей и езжай к новому месту службы. А то разводите здесь институт благородных девиц. хочу служить там, не хочу здесь! Почему просишь перевести на юг, по семейным обстоятельствам?

– Мать у меня живет в Севастополе, я ее со дня окончания училища больше двух лет не видел – ответил я, помня наставления Гущина.

– Не убедил, лейтенант, к матери можешь и в отпуск съездить, но раз просишь о переводе в Одесский округ, езжай, отметь в канцелярии перевод.

Не знаю, какая сила, наперекор официальному направлению, влекла меня на восток. Я уже было начал сомневаться. стоит ли спорить с генерал-майором и просить перевода в Одесский округ, как убеждал меня Гущин, но Демидов не настаивал, видимо, у него хватало проблем гораздо более серьезных, чем ломать капризы неизвестного ему «лейтенантика».

Попрощавшись по уставу, я уточнил в штабе адрес Одесского округа и остался до утра прямо в здании штаба 15-й дивизии. С утра выпив чая в дежурке, я отправился погулять по Львову, так как поезд на восток выходил после обеда. Мне понравился Львов, своей европейской архитектурой он чем-то напомнил Ковно. Пообедав в небольшом ресторанчике, я сел на поезд и поехал к новому месту службы в Кировоград, так как штаб авиационной дивизии, куда я получил направление, находился не в Одессе, а в Кировограде. Прибыв в штаб 45-й дивизии, я узнал, что направлен в 131-й Истребительный Авиационный Полк, дислоцирующийся в Кривом Роге. Наконец я прибыл в Кривой Рог и представился командиру полка Леониду Антоновичу Гончарову. Комполка показался мне душевным человеком, но требовательным командиром. Он рассказал о буднях полка, как создан, на чем и где летает. Полк был четырех эскадрильным, в строю имел шестьдесят четыре И-16 тип 24 с винтом изменяемого шага, часть летчиков имела опыт финской войны. Основной аэродром полка находился здесь в Кривом Роге. МиГ-3 только начали поступать. Но с учетом того, что полк был вооружен И-16 последней модификации, перевооружение на МиГи временно приостановили. В 131-й полк поступило только пять МиГ-3 собираемых на аэродроме в Новополтавке – селе по пути из Кривого Рога в Николаев. Никто из полковых летчиков, включая командира, на новых типах не летали. Полк располагал еще одним полевым аэродромом ближе к молдавской границе.

Пока я не получил распределение в конкретную эскадрилью. Гончаров обещал подумать, как организовать переучивание группы летчиков на имеющиеся МиГ-3, чтобы иметь в полку постоянное звено скоростных высотных перехватчиков. Командиром такого звена вполне мог стать я. Мы договорились, что я завтра на полуторке доберусь до Новополтавки, где инженерным составом собираются прибывшие в контейнерах МиГи, и займусь их облетом, а с первого июля начнем обучение звена.

19 июня утром на полковой полуторке я прибыл на аэродром Новополтавка. Само село оказалось еврейской земледельческой колонией в обширных степях южной Украины. Аэродромом командовал капитан Давидков – заместитель Гончарова, ставший моим непосредственным командиром. Сборка самолетов подходила к концу, и старший техник заверил, что завтра я смогу начать облет. Для удобства сборки новые МиГи стояли достаточно скученно в одну линию на краю аэродрома возле технических помещений и аэродромного оборудования. На следующий день, после того как техник завершил опробование мотора, я действительно смог совершить вылет на одном из самолетов. Погода была прекрасной. ясный день со слабой облачностью. Я поднялся над аэродромом на высоту пять с половиной километров, выполнил несколько фигур простого и сложного пилотажа, поработал режимами двигателя и даже сделал незапланированный полетным заданием разгон самолета до максимальной скорости в пикировании.

Несмотря на то, что МиГ-3 всего на год был моложе И-16 последних модификаций, это был уже совершенно другой самолет, скоростной, с закрытой кабиной, большим потолком и дальностью полета. Высоту в пять с половиной километров я набрал всего за семь минут, боевой разворот после пикирования, выполненный мной не совсем чисто, дал прибавку в высоте более восьмисот метров. Кстати, я наблюдал, что многие летчики старой закалки даже на самолетах новых типов продолжают летать со сдвинутой назад подвижной частью фонаря, а то просят техников совсем снять открывающуюся часть. – Так – говорят они. – лучше видимость. На самом деле они боятся, что в случае аварийной посадки или вынужденного покидания самолета фонарь может заклинить. Я относился к молодым пилотам и подобных страхов не испытывал, тем более что летать с открытой кабиной на скоростном самолете – это терять его основное преимущество – скорость за счет ухудшения аэродинамики. Но в физике все взаимосвязано и за скорость надо было чем-то платить и МиГ, а точнее – его летчик платил большими. радиусом виража, посадочной скоростью и пробегом по полосе. Конечно, по сравнению с И-16, МиГ был неповоротливым утюгом, особенно это чувствовалось на малых высотах. На больших скоростях он также был тяжело управляем, чтобы вытянуть самолет из пикирования мне хотелось упереться в приборную доску ногами. Его основными преимуществами были горизонтальная скорость и высотность, но этим качествами еще надо было научиться пользоваться.

Суббота была коротким днем и после обеда основная часть аэродромного состава разъехались по семьям и постоянным квартирам в Кривой Рог или Николаев. Убыл и капитан Давидков. Остался только караул аэродромного охранения и я, как человек, которому некуда было ехать. Со следующей недели я планировал отпроситься у командира в краткосрочный отпуск на неделю – съездить повидать мать, а с 1 июля вовсю приступить к летной работе.

Сразу по приезду в Новополтавку старшина устроил меня в один из домов. Дом был двухкомнатным. В большой комнате жили вдова – хозяйка лет сорока пяти с дочерью, черноволосой черноглазой южанкой годов восемнадцати, во второй комнате меньшего размера поселили меня. Интерьер был небогат. большая деревянная скамья, застеленная матрасом, служила мне кроватью, у которой стояла тумбочка для личных вещей. Но я был доволен. Думаю, что хозяйка тоже была не против мужских рук в хозяйстве, а при виде привлекательных и пока еще недоступных мне форм ее дочери я стал постепенно забывать Ядвигу. Аэродром не был основным местом базирования полка и не имел постоянной летной столовой. В будни из Кривого Рога привозили продукты, из которых готовили прямо в полевой кухне на аэродроме. В выходные дни я был поставлен на довольствие непосредственно в доме проживания.

В воскресенье я проснулся в шесть утра. После завтрака, справившись у хозяйки, что сделать по хозяйству, до обеда прогулялся на речку, а затем направился на аэродром поговорить с охранением и осмотреть самолеты. День выдался ясный и тихий, хороший летний день, как и позавчера – когда я облетывал МиГ. Его сладостная тишина закончилась для нас, бывших на аэродроме Новополтавка, в 16.15 с прибытием той самой полуторки, которая привезла меня несколько дней назад. В кабине сидел какой-то лейтенант наземного состава, в кузове несколько красноармейцев.