Стальной барон
Шрифт:
– Опасная игрушка.
– Только для тебя опасная…
Медлить более нельзя, поняла я и нажала на камень, венчающий эфес. Выскользнувший из рукояти шип, окропил клинок моей кровью, и всего мгновение он полыхнул не хуже десяти факелов, озаряя багряным светом все вокруг. И мир словно бы замедлиться: пространство застыло, движения кажутся неторопливыми, слова тягучими, время неспешным.
Вожак черной стаи был молод, истинного Тардема не видел никогда, но гласу памяти предков противиться не посмел. Он склонился передо мной, произнеся сквозь зубы:
– Слушаю, госпожа.
Усмехнулась.
– Замрите!
На несколько мгновений вокруг наступила мертвая тишина, оглушающая и тяжелая. Еле дыша, я вслушивалась в ночь и не могла различить человеческого дыхания. Увыр… Хоть бы он был жив. Боже, прошу тебя, пожалуйста! И в ответ на мои моления в напряженной тишине раздалось:
– Ч-то эт-то было?!
Ошеломленный глухой выдох бесека стал подтверждением его жизни. Я медленно распрямила окаменевшие от страха плечи и заставила себя дышать. Если он отвечает, значит убить не успели. Но как же страшно оборачиваться назад. А потому я настороженно спросила:
– Увыр, ты жив?
– Кажется, да, - прохрипел он в ответ.
Оглянулась и вскрикнула. Его вздернули за шею, отобрали факел и оружие, разбили губу и… И волки застыли в движении, где один удерживает бесека на весу, а второй вспарывает грудную клетку мужчины. Отсюда и звук... К горлу тут же подступила тошнота. Не знаю, как сам наемник, но я от одного лишь этого вида была готова Богу душу отдать.
Приказав волкам его отпустить, постаралась не сипеть слезливо:
– Аккуратно принесите пленника мне и станьте рядом с вожаком, - и чуть громче потребовала тоже самое от убежавшей по заданию троицы.
Кусая губы и стараясь не разреветься, осмотрела старшего Хотского и выудила из своей сумки несколько настоек и баночку с мазью. А слезы все не отступают и руки трясутся, потому что… опоздай я всего на мгновение, задержись с приказом, его бы убили. Изверги. Паршивцы жестокие. Безжалостные звери. Мы не оказывали сопротивления, но они заранее решили нанести удар. Сволочи!
А через минуту я была готова кричать в голос матом и реветь навзрыд одновременно. Та троица, что убежала проверить округу, вернулась не с пустыми «руками». Они приволокли, окровавленных Авера и Эрхо, зажав их в пастях, а поравнявшись со мной, попросту сплюнули добычу…
Свет вокруг и так был красным, но теперь алое марево заволокло глаза. Мои горные братья не шевелились и, кажется, не дышали. Даже дыхания не слышалось, не то что стона. Подползла к ним на коленях, аккуратно перевернула Авера и от увиденного не сдержала обуревавшей меня злости:
– Безжалостные бестолочи…
А в ответ усмешка:
– Еще какие, госпожа. Это же бесеки! Оставлять их живыми непростительная глупость, - хмыкнул вожак группы и остальные волки поддержали его глумливым, рычащим смехом.
– Заткнитесь!
– с трудом нащупала сердцебиение и судорожно выдохнула: - Живы. Просто в бессознательном состоянии.
И Увыр, осмотрев собратьев, обрадовал меня и сам вздохнул свободно:
– И пусть потрепаны, но целы. Правда, очнутся не скоро.
– Ошибаешься, -
я протянула ему маленькую баночку, - дай им подышать.А сама поднялась медленно и, подняв высоко голову и расправив плече, отступила к смолкнувшим оборотням. Настороженные, ждут подвоха, ждут мести. Зря, я не они, убивать не буду.
– Ты, - указала на вожака и отдала приказ, - отзови стаю.
– Когда будет угодно, госпоже?
– Немедленно.
Оскалился, но голову поднял и завыл. В ответ издалека послышался ответный вой. Возвращаются, проклятые.
– Они кого-нибудь убили?
Вопрос дался мне с трудом, руки дрожат, по спине скользит холод. Оборотень ответил с заминкой:
– Н-нет. Там не с кем было биться, охрана оказалась связанной.
– Хорошо, - обернулась к очнувшимся бесекам и позволила себе улыбку.
Едва горные открыли глаза и увидели черных, они подскочили и раненного Увыра резко подняли на ноги. Живы, идти смогут, поняла я и, отдала последний приказ волкам:
– Вернете стаю в леса оборотней… и забудете об этой встрече. Двух дней хватит на легкую прогулку домой.
Оборотни вжали головы в плечи, с ненавистью глядя на меня. А Хотский старший тихо поинтересовался:
– Уверена, что они успеют? Путь не близкий.
– Пусть считают это наказанием за самонадеянность.
В этот момент в зоне видимости на дороге появились первые тени оборотней, отозванных назад. Сразу стало понятно, пора отпускать и этих:
– Исполняйте, - приказала я.
Клинок погас, и волки беззвучно скрылись за скалами.
Затаив дыхание я и горные мои братья, ждали результата… И с тревогой услышали недовольный фырк оборотней на жесткий приказ вожака. Они повинуются. Должны, потому что я приказ о возврате дала не одному, а шестерым ведущим волкам. Они должны отстоять это решение, должны… Но секунда ползет за секундой, и жар злости отступает перед холодом неуверенности и страха. Неужели я допустила ошибку, и черные посмеют ослушаться? Рискнут шкурами ради неповиновения или найдут лазейку в моих словах? Боже правый, только не это! А ведь я клинок уже разобрала и, скрепив его по новой браслетом надела на руку.
Не знаю, как Увыр ощутил мою панику, но он вдруг оказался рядом, приобнял. С другой стороны подошел Эрхо, чтобы аккуратно взять мою ладошку, а стоящий сзади Авер легонько погладил мое плечо. И каждый своим прикосновением, словно бы говорил: «Что бы ни случилось, мы рядом с тобой. Справимся». И страх отступил, а вместе с ним и стая оборотней, огромная и беспощадная. Волки не скоро скрылись, черными тенями проносясь по дороге, но стоило последним теням раствориться в ночной мгле, все мы облегченно выдохнули.
Жаль, нет времени на передышку, иначе бы я тут так и стояла, наслаждаясь тревожащим душу ветром свободы. Обернулась к бесекам спросила:
– Где девушки?
И пусть сияния звезд, было не достаточно для того чтобы видеть выражения их лиц, я точно знаю они улыбаются, кривовато, но все же.
– Мы успели их направить к тропе, - одновременно ответили Эрхо и Авер.
– Думаю, ушли не далеко, и мы вскоре их нагоним.
– Да, - неуверенно ответил Увыр, поворачивая голову так, словно бы к чему-то прислушивается.