Стальной барон

– Почти зажило. И ты уже не блондин, а шатен, - произнесла, зачарованно взирая на него.
– Так быстро?

– От оборотня в полном расцвете сил иного ожидать было нельзя, - он улыбнулся, склоняясь к кареглазой.
– Ариш, так зачем ты пришла?

– Попросить… - запнулась и смущенно потерла носик. Помедлила секунду, а затем сообщила: - Но для начала оповестить.

За руку взяла, довела до диванчика у окна и, усадив, вручила несколько листков исписанных ее округлым почерком. Сама же рядом не села, сцепив руки перед собой, прошлась по комнате. Все еще краснеет и волнуется. Интересно, почему? Что такого волнительного она узнала?

– Там все детально прописано, - сообщила девушка, остановившись у вазы со странными синими узорами и красными символами на крутом боку. Изящные пальчики нежно прикоснулись к лепной ручке.
– В чьем теле может остаться, какой обряд должен быть проведен, где именно и почему. Еще я нашла информацию о том, как удержать некроманта от перехода в первоначально… выбранном теле.

И она судорожно вздохнула. Стафорд перестал отслеживать ее движения краем глаз, посмотрел прямо.

– Не дать ему перейти, ты уверена?
– он заметил, как девушка поджала губы и отвернулась, чтобы только после этого кивнуть.

– Так надо.

– Ариш, если этот мерзавец пожелает перебраться в одного из умирающих черных оборотней, я не буду против.
– Он поднялся и подошел к ней, с каждым шагом все больше ощущая тревогу.
– Ни один сын ночи в здравом уме и твердой памяти не пожелает стать обителью для изувера. Он будет рад смерти, и в качестве подарка я с удовольствием ее преподнесу.

Барон отложил листы, чтобы обнять вздрагивающую малышку. Снова кивок, на этот раз более нерешительный, чем прошлый.

– В чем дело?

– Ни в чем…

– Ты дрожишь, - нахмурился, привлекая ее к своей груди.
– Замерзла?

– Боюсь. Боюсь, что не успею и…

– Рассказать не успеешь?
– сжимая ее крепче, поцеловал в холодный висок.
– Не стоит волноваться на этот счет. Лерф был с тобой рядом, я знаю, он рыком передал, что пишет за тобой под диктовку.

– Эт-то хорошо, - вздохнула, сжав кулачки.

– Именно. И ты поступила верно, у него память, знаешь, какая? Феноменальная! Даже если листки пропадут, он слово в слово все перескажет.
– Он говорил весело, но сам был не радостен, ведь его талисман ретивый опять что-то скрывает.

– Да, это замечательно.

Минуту они так и стояли, не шевелясь, Стафорд сопел в ее макушку, она глядела вдаль. Но время идет, а ее дрожь все не отступает, усиливается.

– Ариш, скажи честно, что произойдет, если некромант поменяет тело на более удобное.

Отвернув лицо, малышка опять тяжело вздохнула.

– Человеческая немощь умрет.

Ответ кареглазой дался не сразу, вначале фразы ее голос скрипел, а под конец осип. Рассудив, что для начала нужно разобраться со слезами, Стафорд с улыбкой заверил:

– Я не дам тебе последовать примеру немощи. Ты у меня еще два долга не отработала, так, что и не надейся.

Думал, она примется его разуверять, но кареглазая поступила иначе, Обернулась в кольце его рук, прижалась к груди оборотня и прошептала:

– Спасибо. Я надеялась, что ты согласишься стать моим якорем в этом мире.

Не поверил. И явно ослышался:

– Прости. Что ты сказала?

– А мелочи… - Ариша вскинула лицо и улыбнулась в первый раз за этот вечер, искренне, но грустно.

– Вначале по порядку.

– Я и мелочь?
– барон возмущенно взвился и скептически вскинул бровь: - Ты уверена?

К счастью на эту подколку она отреагировала должным образом.

– Милорд, - высокопарно произнес его решительный талисман, - прошу не перебивать. Я все еще боюсь, что для всего у меня слишком мало времени, так что слушай.

– Слушаю… - заверил Стафорд и, сжимая ее, сел в первое подвернувшееся кресло, понятное дело, устроив кареглазую на коленях.

– Там, - девушка пальчиком указала в сторону кровати, - так же записан и ритуал освобождения некроманта от земных оков.

– Где? На кровати?
– не понял Белый варвар, загипнотизированный ее пальчиком, который все еще указывал на ложе под балдахином.

– На листах, - усмехнулась кареглазка, - которые ты оставил на диванчике у окна.

– Ясно, - разочарованно протянул сын ночи.
– А пункты о подчинении самого некроманта там есть?

– Нет. И даже не думай…!

Она села ровнее, а затем и вовсе попыталась с его колен слезть. Но кто пустит? Оборотень не дал ей сдвинуться и на сантиметр.

– Не гневайся, я пошутил. Да ни один самоуверенный идиот, кроме глупца Огюро, не рискнул бы связываться со свергнутым правителем Тардема. Кто не видел, к чему приводит одержимость духом, тот полнейший…

– Я поняла.

А он и не сомневался в осведомленности кареглазой, ведь Табир IV оперативно занимался не только поисками преступников, но и просвещением своего народа. Гравюры с детальным описанием одержимости и опасности, которую она несет, так же висели в домах старост даже самых дальних поселений.

Оборотень гневно фыркнул, сжимая ее в своих руках.

– Как по мне, то кости Наз Завайя следовало сжечь и закопать, а может даже развеять над столицей павшей империи, где бы каждый мог наступить на его прах, а еще лучше плюнуть…

– Стаф, - она встрепенулась, попыталась ладошкой закрыть его рот.

Перехватил, поцеловал в запале и потребовал, прижав девичью ручку к своей груди.

– Нет, уж помолчи. С твоим милосердием с тебя еще станется защищать его на каждом шагу.
– Барон криво улыбнулся, губами прикоснувшись к ее темным локонам.
– Пусть проклятый долгожитель не сразу выбрал подошедшее тело и это частично оправдывает его желание мира. Пусть он сам собрал реликвии оборотней и спрятал их в книгах, а книги передал на хранение, строго-настрого запретив использовать. И пусть даже родственничков и друзей своих упокоил, не дав им в этот мир прорваться…

Глава белой стаи глухо рыкнул:

– Но он изначально подвергал и подвергает опасности тебя, а такому… веры нет и не будет.

– Знаю… - прошептала Ариша с болью в голосе и спрятала лицо на его груди.
– Знаю…

– Поэтому, - он легко подтянул ее выше и, перехватив подбородок, заставил посмотреть в глаза, - я обещаю тебе, что помешаю Иуерлиту Наз Завайю перейти в оборотня, даже если проклятый дух будет сопротивляться, обещаю упокоить его, и клянусь стать твоим якорем в этом мире.
– А в завершение своей речи спросил: - Теперь довольна?