Старая Земля

Корабли мятежников повисли в пустоте, изображенные как астрономические тела: сторожевики, эсминцы и крейсеры, — строй линейных кораблей, усиленный гораздо более крупными боевыми звездолетами.

— Наши авгуры обнаружили в этом секторе космоса несколько таких соединений. Это самое большое из них.

Прищуренные глаза Вулкана горели в сумраке стратегиума тлеющими угольками.

— Они охотятся за тобой, Медузон.

— Это не новость, — заметил Лумак.

— Я ужалил его, — негромко произнес Медузон, не отводя глаз от проекции, — Они даже не охотятся на нас, а загоняют в угол. Наши пути отхода отсекают один за другим.

— Ты ищешь выход из ловушки Тибальта Марра или способ завязать с ним драку?

Медузон отвел взгляд от проекции и посмотрел на Вулкана.

Лидер Железных Рук выглядел уставшим и встревоженным, что отчасти объяснялось ранениями и аугментикой. Но Вулкан всегда распознавал переутомление, если видел его. После победы в аудитории Медузон приободрился, но на него вновь давило беспощадное бремя командования.

— Возможно, это одно и то же.

— Возможно, — согласился Вулкан.

Он окинул взглядом остальных.

Воинственный Лумак, готовый на все, чтобы искупить свою воображаемую вину за смерть Горгона.

Капитан клана Сааргор Мехоза, который первым встретил Вулкана на борту «Железного сердца», верный долгу, даже если тот резал ему руки, словно обнаженный меч.

Молчаливый Далкот из легиона, не пользующегося у Железной Десятки особой любовью.

И бравый благородный Нурос. Он станет умолять Вулкана взять его с собой, получит отказ и по незнанию воспримет оный как упрек в несуществующей слабости.

Разношерстная компания, каждый из членов которой небезупречен. Но их коллективная сила намного превосходит сумму индивидуальных способностей.

В комнате установилась тишина, заполненная лишь сердитым жужжанием гололита. Он насыщал воздух зернистым серым светом, придававшим лицам холодную рельефность.

Медузон обошел проекцию вокруг, словно желая изучить обширный строй кораблей со всех сторон.

— Я созываю армию. Самое крупное на данный момент соединение Железной Десятки, — сказал он, внимательно глядя на Вулкана сквозь проекцию, разрисовавшую его лицо призрачными тенями.

— Только Железных Рук?

— После этого сражения я распускаю нашу коалицию. Гвардейцы Ворона и Саламандры вернутся в свои легионы. После победы над Сынами Хоруса это вполне возможно.

— Как стало возможным возрождение Десятого после возобновления твоего союза с железными отцами.

— Теперь мой статус военачальника неоспорим. Ayг это понимает. Как и все остальные. Я пользуюсь неограниченной поддержкой, а слухи распространяются быстро. Воины соберутся под мое знамя. Силы Разбитых Легионов должны объединиться.

— И мы их возглавим, — решительно заявил Лумак.

— А как насчёт моих сынов? — спросил Вулкан. — Сколько их служит в твоей коалиции?

Лицо Медузона помрачнело, но ответил примарху Нурос:

— Только я и горстка воинов.

Он опустил взгляд, словно стыдясь состояния Восемнадцатого.

— Как мне говорили, многие из них покинули другие наши ячейки, — сказал Медузон. — Сейчас трудно назвать точное число.

— Направились к Ноктюрну или в Глубины Гереона, — предположил Нурос. — Я не смог никого отыскать.

— Есть ли какие–то сведения о них? — спросил Вулкан.

Нурос печально покачал головой.

Вулкан мрачно кивнул. Значит, скорее всего, они мертвы.

— Я намерен бросить все силы на единую цель. Мы сломаем хребет этого флота, — провозгласил Медузон.

— Прорыв стратегической блокады, — добавил Мехоза, хотя и без особой необходимости.

Вулкан предпочел проявить снисходительность и слегка кивнул капитану клана Сааргор.

— Мы не можем проложить курс вокруг, поэтому должны прорваться напрямую, — сказал ему Медузон.

— Ты жаждешь боя и с радостью бросишься в атаку на их орудия.

— Я хочу вернуться к войне — чтобы смерть Горгона обрела смысл, а не давила на нас непереносимой тяжестью.

— Ты так же горд, как он, — заметил Вулкан.

— Лучше гордость, чем бесчестье.

— Я не хотел тебя оскорбить, Медузон.

Военачальник провел железной рукой по гладко выбритому черепу Он выглядел усталым.

— Извини. В последнее время на нашу долю выпало немало испытаний. Ставки поднимаются с каждой битвой. Теперь я не вправе проиграть. Слишком многое от этого зависит. Слишком многое зависит от меня. Я буду сражаться с Сынами Хоруса до последнего. И на этот раз будет не просто рейд — не ради припасов. Я хочу убивать их. Убить его. Но я должен спровоцировать его. Должен первым обнажить меч. Такова война. Я не стану лгать, что участие примарха в этой битве не слишком важно. Я понимаю, что ты хочешь покинуть нас, что твой путь ведет в другую сторону. Но хотя бы останься с нами. Твое присутствие значительней облегчит нашу задачу. Подбодрит воинов.

Вулкан смотрел на Медузона, ощущая на себе взгляды всех окружающих, особенно Нуроса. Военачальник ему понравился. Бесстрашный, как и все воины Десятого, это объяснялось влиянием его брата. Но более сильное впечатление на Вулкана произвели решимость и целеустремленность Медузона. Некоторое время он обдумывал его планы и просьбу. Он знал, что его сыны тоже размышляют над этими проблемами.

Затем примарх снова взглянул на проекцию колоссального флота. Непроницаемый заслон из стали и адамантия. Его не преодолеть ни одному десантному катеру, каким бы маневренным он ни был.

— Что скажешь, Вулкан? — спросил Медузон. — Теперь, когда ты знаешь, что я пытаюсь сделать, ты хотя бы останешься с нами?

— Я не могу. В этом отношении ничего не изменилось.

— Значит, ты отказываешься?! — не в силах скрыть отчаяние, воскликнул Медузон.

— Я не могу сражаться в вашей войне.

Он заглянул в глаза Нуроса, огорченного его решением, но готового смиренно его принять.

— И больше не проси меня об этом.

Медузон поднял руку — на этот раз руку из плоти и крови:

— Я не хотел тебя оскорбить.

— Вот и не оскорбляй! — раздраженный собственным смятением, бросил Вулкан.

— Я и не пытаюсь. У меня были надежды…

— Не цепляйся за них, Медузон, они ведут к малодушию. Эти корабли преграждают мне путь так же, как и вам, в этом мы заодно. Я не в силах прорвать блокаду. И ты знаешь, что мне нужна твоя помощь.

— Она гарантирована тебе безо всяких условий. Я не прошу тебя сражаться. Я знаю, что тебе нельзя вмешиваться. Ты совершенно ясно это объяснил. Я только прошу быть на нашей стороне, когда начнется бой. Одно твое присутствие имеет огромное значение.