Стеклянный ангел

И был у нее еще один стеклянный ангел, свой собственный Ангел покаяния - тот, которого подарил ей Ясин дед. С этим ангелом она никогда не расставалась, носила всегда с собой в сумочке или в кармане, и без него из дома никогда не выходила.

– Вот это да! Надя, как тебе это удалось?

На пороге стола Яся.

Светлые легкие волосы падали на плечи, загорелая кожа светилась, мило морщилась переносица. Она улыбалась, и все в ней улыбалось, улыбались голубые глаза, улыбались розовые губы.

На нее невозможно было сердиться, и вся обида, которая копилась у Нади в течение этих авральных дней, тут же куда-то исчезла.

– Тебе нравится? – спросила она.

– Спрашиваешь! Когда ты только успела? Спасибо тебе, у тебя руки золотые… и руки и голова… Что бы я без тебя делала? – Яся прошлась по комнате, легко до всего дотрагиваясь.
– Мне очень, очень нравится.

Она встала перед зеркалом, расчесала волосы.

– Ромка зовет нас прогуляться по городу.

– Вы еще не нагулялись? – Надя старалась не злиться, улыбалась через силу.

– Но ведь сегодня последний день перед учебой, - протянула Яся, - я тут с одним старшекурсником познакомилась, он говорит, что во время учебы невозможно будет никуда вырваться. Так что собирайся скорей! Где твое голубое платье? И давай я тебя причешу как следует.

– Нет, я никуда не пойду, - сказала Надя и легла на свою кровать у окна поверх пушистого в пунцовых розах покрывала.
– Я устала, и тебе тоже не мешало бы отдохнуть. Ты хоть спала на этой даче?

– Почти нет, и мне не хочется, только голова звенит. На даче было здорово, мы в лес ходили за грибами, представляешь, набрали полную корзину. Потом жарили с луком и картошкой, так вкусно было. Вечером на речку пошли, разожгли костер огромный, плясали вокруг. Весело было, я танцевала, танцевала!
– раскинув руки, Яся закружилась по комнате.

– А Ромка?
– спросила Надя.

– Ромка? Ну ты же его знаешь, ходил мрачный, как Отелло, ревновал ко всем, в драку лез. Генка пригласил меня танцевать, так Ромка чуть его не прибил. Почему, говорит, он тебя лапает? Я психанула и убежала.

– Куда убежала?

– А куда глаза глядят. По берегу… Уже темно было, там коряги какие-то на берегу, лодки старые. Потом дождь начался, я спряталась в каком-то сарае лодочном, развалившемся. Села и реву, а тут Ромка… Он нашел меня, представляешь? Ночью, посреди всего этого хлама…

– И что потом?
– спросила Надя, все больше мрачнея.

– Потом… - Яся усмехнулась, - потом все и случилось.

– Что - все?

– Ну что ты все выспрашиваешь? Сама не понимаешь, что случилось? – засмеялась Яся.
– Он просто сумасшедший какой-то! Синяков мне понаставил, до сих пор все тело болит… Ты чего на меня так смотришь? Не смотри так! Сейчас испепелишь меня взглядом.

Надя отвернулась к стенке.

– Ты расстроилась?
– спросила Яся. – Хочешь, я поговорю с Ромкой? Он и твой первый раз сделает незабываемым.

Надя резко повернулась, села на кровати.

– Какая ты, – принужденно рассмеялась она, – не поймешь у тебя никогда, шутишь ты или серьезно. Даже сердится на тебя не могу.

Яся подошла, присела рядом, обняла подругу за плечи:

– Я знаю, что ты не меня никогда не рассердишься, вот и несу, что в голову взбредет. Не обижайся, ладно?

– она прижалась щекой к лицу Нади.
– Я ведь знаю: сильнее, чем ты, никто меня любить не будет.

– Привет, красавицы! – раздался голос у двери. Девушки обернулись.

На пороге стоял невысокий плечистый парень – синеглазый, светловолосый. Девичья присуха, как называла его Вера Алексеевна.

– Ну что, девчонки, собрались?

– Надя отказывается идти с нами, - улыбаясь, сказала Яся.

Надя встала, отошла к окну.

– Почему отказываемся? – Ромка прошелся вокруг Нади.
– Почему ударники труда не желают отдохнуть?

Надя не ответила. Она всегда терялась в его присутствии.

Ромка взял со стола яблоко, сел на койку рядом с Ясей.

– У вас здесь теперь… как у бабушки, - он притянул девушку к себе.

– У какой еще бабушки? – серьезно спросила Яся.

– У какой-нибудь.

– Глупый ты, - сказала Яся, и они поцеловались.

Надя отвернулась. Там за окном не было ничего интересного. Пустырь, автобусная остановка. На горизонте две высоченные фабричные трубы.

– Яся, ты есть будешь? – спросила она, царапая стекло ногтем.
– Я щи приготовила.

– Ух ты! Щи?
– Ромка встал, подошел к Наде. – Я люблю щи! Почему ты мне не предлагаешь?

– Пожалуйста, - стараясь казаться равнодушной, пожала плечами Надя, - мне не жалко, я полную кастрюлю сварила.

– А какие щи? – спросил Ромка.
– Диетические?

– Вегетарианские, – поправила она его, – нам за весом следить надо. Тебе, кстати, тоже не мешало бы.

– Что это ты имеешь в виду? Хочешь сказать, что я толстый?

Он расстегнул рубашку, встал перед Надей:

– Потрогай, ни грамма жира! Одни мышцы!

Наде очень хотелось потрогать, но она заметила насмешливый взгляд Яси и сказала:

– Вот именно одни мышцы, и в голове, похоже, тоже.

Ромка начинал злится, у него даже желваки заходили. Надя видела, что он сдерживается, чтобы не нагрубить ей в ответ.

– Ну хватит вам, – сказала Яся, – опять вы ругаетесь. Ну, давайте щей поедим что ли? Кушать уже хочется.

– Нет, - запротестовал Ромка, - каких еще щей? Там уже ребята ждут. Пошли, поедим пиццы, немного выпьем. Когда еще придется?

– Я не пойду, – Надя упрямо сжала губы.

– Ну и оставайся, – усмехнулся Ромка, - а мы пойдем.

– Нет, – сказала Яся, - я без нее тоже не пойду.

– Ну ты чего? Договаривались ведь.

Когда Ромка расстраивался, у него становилось такое забавное лицо – совсем как у маленького. Надя не могла смотреть на него без улыбки. Она опустила голову, чтобы он не заметил, какой у нее взгляд.

– А ты уговори ее, - сказала Яся, - может, получится.

– Пойдем, Надя,- попросил Ромка.
– Ну чего дома сидеть?

Надя отрицательно покачала головой.

– Она хочет, чтобы ты ее поцеловал, – неожиданно вставила Яся, – и тогда она пойдет. Она сама мне об этом сказала.