Стеклянный ангел
Шрифт:
«И смех у нее изменился», - с сожалением подумал Миша. В те дни она смеялась по-другому, негромко, чуть отворачивая лицо. Он это точно помнил. А сейчас смеется уверено и твердо, по-директорски.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, - говорит Миша, и разводит руками, словно и ее приглашает удивиться вместе с ним. – Вот уж не ожидал.
– И я тебя не ожидала здесь увидеть, - в тон ему отвечает Юля.
– Что же привело криминального журналиста в мою школу?
Ого, как это у нее прозвучало! Не хило! Моя школа! Получается же у некоторых: растаяла на пороге института в стареньких застиранных
Все это конечно не вслух, вслух другое:
– Ну, я не только криминальный журналист. Я сотрудничаю с одним каналом, который сейчас запускает серию программ о передовых технологиях в школах. Вот мне и дали поручение прийти именно в эту школу и соорудить, так сказать, репортаж на злобу дня. Скажем так - предварительный репортаж. Пока только с фотографиями. Оператора с камерой потом привезу. Когда уже наметим примерный план съемок. А фоторепортаж, кстати, может быть, пойдет в журнал, с которым я так же сотрудничаю.
– Тебе действительно посоветовали мою школу?
– улыбнулась Юля, а Миша подумал, что эту улыбку без преувеличения можно было назвать самодовольной.
– Действительно, – соврал Миша. И в который раз успокоил себя: «Не буду больше врать, никогда! Клянусь! Последний раз! Сдам материал Рыжову и больше никогда врать не буду».
– Ну, хорошо, пойдем, - Юлька потянула его за рукав, - пойдем, я тебе все покажу. Начнем со спортзала. Его совсем недавно отремонтировали. Если бы ты знал, скольких нервов мне это стоило!
Целый час она водила его по школе.
И целый час он фотографировал, и не уставал удивляться, восхищаться, прицокивать языком.
И все-таки сплоховал. Обложался, как говорит Санек. И даже не заметил, в какой момент потерял бдительность. Так бывает, когда человек думает, что он умнее других. Это уже мамины мудрые слова.
– И что, - воскликнул он якобы пораженный, - ты все это сделала за один год? Ведь тебя на это место сразу после убитого директора поставили?
Юля внезапно остановилась, внимательно на него посмотрела. Поджала губы, сузила глаза.
– Вон оно что? – сказала со злостью, и ему показалось, что она борется с желанием немедленно вышвырнуть его в окно. Как раз распахнула настежь створку, чтобы продемонстрировать, какие отличные, а главное, дорогущие окна, ей удалось выклянчить у спонсора.
– Что? – Миша состроил удивленную физиономию, а сам крыл себя последними словами: «Вот дебил, так подставиться!»
– Так ты из-за этого здесь? Из-за убитого директора? А я-то, дура, распинаюсь… Убирайся отсюда немедленно! Убирайся, пока я охрану не вызвала!
Миша вспомнил сердитого дедулю-охранника и невольно засмеялся, чем разозлил ее еще больше. Она взглянула на него в бешенстве, развернулась на каблуках, быстро пошла прочь по коридору. Миша кинулся следом.
– Юля! Ну, Юлька! Ну, подожди же!
– И как я повелась, - говорила она, каблуки стучали в такт словам, - трепло ты, Плетнев! Был им
и остался, ничуть не изменился!– Ну, Юля, не сердись! Прошу тебя! Ну, работа у меня такая! Ну, остановись, давай поговорим!
Она резко остановилась, - была у нее в характере некоторая резкость движений, стремительность, - он это помнил, еще с того времени помнил. Неужели хотя бы ради того времени она ему не поможет?
– О чем мне с тобой говорить, Плетнев? Ты зачем сюда явился? Здесь тогда уже была полиция, и твои собратья по перу - журналюги поганые, да, да, - энергично закивала она головой в ответ на его укоризненный взгляд, - поганые! Мы все, что знали, им рассказали. А тебе-то что нужно? И почему снова все это всплыло? Три года прошло! Убийц нашли?
– Нет, не нашли. Поэтому я здесь, понимаешь?
– Не понимаю, – резко ответила Юля, - не понимаю, и не хочу понимать.
– Я провожу журналистское расследование, Юля, помоги мне, - задушевно попросил ушлый Мишаня.
– А ты не мог мне сразу сказать? – Юлька опять внезапно остановилась, и Миша, чуть не сбив ее с ног, схватил ее за плечи.
Юлька растерялась на мгновенье, потом оттолкнула его.
– Это что такое? Не хватало еще…
– Ну, прости меня, Юля. Прости. Нужно было сразу тебе сказать.
– Я как дура перед ним распинаюсь… – с обидой повторила Юлька.
– Ну, прости, я просто не знал, как начать.
Они дошли до кабинета.
– Катя, кофе мне! Покрепче, - строго обронила Юлия Сергеевна, проходя мимо стола вновь засмущавшейся секретарши.
Миша вошел следом. Встал на пороге, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Юля села за свой рабочий стол, стала перебирать бумаги.
Потом подняла на него глаза. Щеки у нее горели, а в глазах засверкало такое негодование, что Миша даже поежился.
– Не смею тебя больше задерживать.
– Ну, Юля, прости меня.
– И я ничем не могу тебе помочь.
– Да ладно тебе, Юлька, - он подошел к ее столу, наклонился к ней. – Понимаешь, у меня ситуация совершенно критическая. Я работу потерял. От этого репортажа зависит все мое будущее. Это правда, без трепа.
Он губами прикоснулся к ее волосам. Когда-то это срабатывало.
В это время вошла секретарша. Застыла, оторопев, на пороге.
– Катя, ну что вы встали? – нетерпеливо воскликнула Юлия Сергеевна, - несите кофе!
Катя поставила поднос на стол и быстро ретировалась.
Юля выпила свой кофе, Мише не предложила.
А он и не просил, решил посидеть тихонечко - пусть успокоится.
Десять минут прошло в полной тишине, было слышно только тиканье часов, висевших над полированным директорским столом.
Наконец она заговорила:
– Я все равно ничего не знаю об этом убийстве. И никто в школе не знает.
– А ты не могла бы просто рассказать мне о бывшем директоре?
– Что я могу тебе рассказать? Я его не очень хорошо знала. Его сверху спустили, он всего год поработал директором нашей школы, а потом его…
Она многозначительно поглядела на Мишу.
– А как ты здесь оказалась? Ты тогда так внезапно исчезла. Я искал тебя, и потом ждал, что ты объявишься.
– Да уж, – усмехнулась она, - представляю себе…