Стеклянный ангел

– Нормально, уже заканчиваем.

– Славно, славно, - сказала Вера Алексеевна, прошлась по комнате, подняла глаза к потолку.

– Ниночка, - обратилась она к полненькой женщине, стоявшей на стремянке, - завтра привезут мебель: диван, стол со стульями, шкаф. Проследите, пожалуйста, чтобы все расставили. Лукич выдаст занавески и люстру, пусть Сергей все повесит.

– Конечно, Вера Алексеевна, прослежу, не беспокойтесь. Все будет сделано, как надо.

– Спасибо, девочки. В этом году у нас премия будет выделена особенно активным работникам, я вас обеих уже внесла в список.

– Спасибо, Вера Алексеевна, вот, кстати, к праздникам!
– заулыбались женщины.

– Ну, я пошла, мои хорошие, дел еще невпроворот.

– Тут Марьяша снова приходила, - негромко сказала полненькая Нина.

– Правда? – Вера Алексеевна подошла к женщине ближе. – Наверное, вещи оставила?

– Да, забрала тут кое-что у соседей. К нам заглянула, жаловалась опять. Говорит, жить теперь негде.

– Ну как это негде? Это неправда! Тетка у нее одна в трехкомнатной, это всем известно!
– возмутилась Вера Алексеевна.
– Она и так долго прожила здесь, больше пяти лет. Ведь это жилье только для новичков, для тех, кого приглашаем на работу, и на первых порах им жить негде. Марьяше давно уже пора за ум взяться. Что ж теперь ходить жаловаться? Выставляет меня на каждом углу злодейкой какой-то. Забыла уже, как я ее приняла без опыта работы, сразу после института, жильем обеспечила. Оклад приличный назначила. Ах, да ну это все! Не хочу об этом - давление опять подскочит. Прощайте, девочки, некогда мне, дел еще выше крыши.

Вера Алексеевна вышла во двор, постояла немного на крыльце, пытаясь успокоиться. Разговор о Марьяше расстроил ее. Она не любила быть несправедливой, и сейчас у нее кошки скребли на душе. Ей было жалко Марью Васильевну, которую все называли Марьяшей – толковую молодую воспитательницу, но по-другому она поступить не могла.

Интересы детского дома были превыше всего. Комната нужна была для человека, на которого Вера Алексеевна возлагала большие надежды.

Месяц назад она ехала на конференцию в Москву, взяла билет в двухместное купе - она не экономила на дороге, по сути это была единственная возможность отдохнуть. Шел одиннадцатый час ночи, она переоделась, улеглась с книжкой, мечтая о том, что сейчас немного почитает, а потом уснет под мерный успокаивающий стук колес.

И тут в купе вошел мужчина, она недовольно ойкнула, села, запахнув халат, и уже собиралась идти к проводнице выяснять, почему к ней подселили мужчину, но он приложил руку к сердцу и сказал жалобно: «Милая дама, не прогоняйте меня, я очень опаздываю. Последние деньги потратил на билет, очень тороплюсь. Я вам не помешаю! Вот лягу сейчас, отвернусь к стенке и буду лежать тихо-тихо. Вы даже не заметите моего присутствия».

Слова эти он произнес с такой забавной интонацией, что Вера Алексеевна засмеялась и сменила гнев на милость.

Звали мужчину Павел Сергеевич, он оказался на редкость милым человеком, и они проговорили всю дорогу.

Он рассказал, что действительно потратил последние сбережения на то, чтобы все-таки попасть в срок на просмотр в московский цирк, откуда он внезапно для себя в совершенно уже отчаянном положении получил приглашение. Вера Алексеевна узнала, что Павел Сергеевич - цирковой акробат, что цирк, в котором он проработал много лет, закрыли, по причине возраста его не берут в другие коллективы, и что это приглашение - его последний шанс, если его не возьмут и в этот раз, жизнь его будет кончена, он станет безработным и бездомным.

Вера Алексеевна глядела в его глаза, в которых она ясно читала тоску и одиночество, глядела, как он ест котлеты и пирожки с капустой, которые она выложила перед ним, как задумывается иногда, подперев кулаком подбородок, и вдруг почувствовала к этому человеку жалость, сильную женскую жалость, желание помочь и еще что-то такое, чего не чувствовала уже несколько лет, с тех пор как рассталась с Симаковым.

На вокзале они попрощались. Павел Сергеевич посетовал, что не может проводить ее: «Нельзя опаздывать», задержал ее руку в своей, спросил, явно смущаясь, может ли он ей позвонить, а она вдруг перевела дух и решительно сказала:

– Павел Сергеевич, вот вам моя визитка, и знаете что? Если вас не примут, приезжайте к нам! Приезжайте! Я обеспечу вас и жильем, и работой. Будете молодежь учить своему мастерству. Зарплата у нас небольшая, но жилье бесплатное, питание хорошее. Вы ведь сами хвалили и котлеты, и пирожки… А главное, талант ваш не пропадет даром - вы детей, брошенных детей, хорошему научите! Здоровыми их сделаете, сильными!

Он заулыбался, растерянно замотал головой. Но она не дала ему и слова сказать.

– А вы не отказывайтесь, сразу не отказывайтесь! Подумайте, а я буду ждать.

Потом она поцеловала его в щеку и быстро ушла, чувствуя, что он смотрит ей в спину.

И вот две недели назад он позвонил, сказал, что если она не передумала, он приедет к Новому году.

Конечно, она не передумала, и ждала этого звонка, и надеялась. Ей казалось, что с приездом Павла Сергеевича все изменится, и не только в жизни детского дома.

Вера Алексеевна вернулась в свой кабинет, ей хотелось немного посидеть в тишине - от усталости болела голова. Ей хотелось отвлечься, перестать думать, перестать, наконец, беспокоиться обо всем и сразу – привезут ли утром елку, смогут ли грузчики, не повредив ветвей, протащить ее в дверь, или снова как в прошлом году придется снимать дверь с петель, доставят ли вовремя подарки, будет ли вездесущий Симаков в сегодняшней комиссии.

– Там девочку привезли, Вера Алексеевна! – прервала ее размышления Рудакова, ее заместитель по воспитательной работе. Она кричала из коридора, еще только по пути в кабинет директора.

– Какую еще девочку? Дарья Михайловна! Можешь ты войти, и нормально объяснить? Что ты все на бегу?

– Извините, Вера Алексеевна, столько дел, я как белка в колесе. – Рудакова запыхалась, тяжело опустилась на стул.

– Какую девочку, я тебя спрашиваю?

– Ну эту, после пожара которая… Позавчера Симаков звонил, опять ругался - сколько, мол, мне еще ее в больнице держать?

– Ах да, - Вера Алексеевна вздохнула, вспомнив неприятный разговор с главврачом поселковой больницы Симаковым. Отчитал ее как девчонку, даром, что столько лет говорил, что любит ее. Теперь, когда они расстались, -не захотела она больше слушать его обещания, оставила его жене, - Симаков как с цепи сорвался, при каждом удобном случае норовит задеть ее. Встречаться им приходится часто на различных собраниях-совещаниях, да иногда бывает, кто-то из ребятишек в больницу попадет - слава богу, не часто…

Вот и сейчас, неужели не мог подержать девочку у себя? Знает ведь, что у Веры сейчас комиссия - столько хлопот! А тут новый ребенок, да еще из неблагополучной семьи после такой трагедии! Думала, после праздников и заберет. Так нет же, вчера по телефону накричал, как у нее совести хватает ребенка в Новый год в больничных стенах оставлять! Праздник она, видите ли, ребенку хочет испортить. И как, мол, она не понимает, что праздник в кругу детей - самое подходящее время для адаптации. Девочка такое пережила: мать в огне погибла, нужно сделать так, чтобы она хоть немного отвлеклась.