Стеклянный ангел

– Ладно, - ворчливо пробасил Решетников, - потом разберемся. Давай к нему в машину, холодно - сил нет. Пусть послужит Родине, раз уж все равно здесь оказался.

– Толик!
– крикнул он в темноту, туда, где стояла машина, - а ты жди аварийку. Обещали прямо сейчас приехать!

– Жанна, ты вперед садись, вдвоем мы не уместимся.

Кряхтя и постанывая, толстяк расположился на заднем сиденье, Жанна Александровна села рядом с Михаилом. Миша почувствовал легкий запах духов вперемешку с запахом осеннего холодного утра.

Он улыбнулся: этот нежный женский аромат никак не вязался ни с тем делом, по которому они ехали по темному скользкому шоссе, ни с той профессией, которой посвятила себя эта тоненькая, очень симпатичная женщина.

– Жанна Александровна, вы, наверное, очень замерзли? Там где-то сумка с термосом и бутерброды. Угощайтесь, пожалуйста, кофе горячий, сразу согреетесь.

– Нет, Плетнев, зря стараетесь, - сказала Разумовская, - я взяток не беру.

– Ой, - на заднем сиденье зашевелился Решетников, - а я не такой щепетильный, и с удовольствием угощусь. Мы с Жанной замерзли как черти, пока попутку ловили. И позавтракать я не успел. Ведь мне тоже можно, господин журналист?

– Конечно, можно, Семен Палыч, угощайтесь на здоровье!

Решетников прошуршал бумагой, открыл термос. В салоне сильно запахло кофе.

– М-м-м-м… – погрустнела Жанна Александровна, – что же вы творите, Семен? Потрясаете основы правосудия… Такой запах - я просто не выдерживаю!

– А ты не кочевряжься, Жанночка, - посоветовал Решетников, – выпей глоточек, пока никто не видит.

– Даже не знаю, – удрученно вздохнула Разумовская, – Плетнев ведь потом с меня не слезет.

Миша засмеялся:

– Вы правы, Жанна Александровна, ни за что не слезу, дайте только залезть!

– Вот видишь, Семен, он уже себе двусмысленные шуточки позволяет.

– Пей, - Решетников протянул ей пластиковый стаканчик, - мы потом с ним разберемся. Тебе сейчас ясная голова нужна. Дело-то какое предстоит.

– Ой, не говори, – вздохнула Жанна Александровна и аккуратно отхлебнула из стаканчика. – Как вкусно, и не растворимый кофе, а натуральный! И когда вы успели его приготовить, Плетнев?

– Да это ему мама готовит, уверен на все сто, - пропыхтел на заднем сиденье Решетников, уминая очередной бутерброд.

– Да что уж сразу мама? Он, наверное, женат, – Разумовская осторожно двумя пальцами вынула из бумажного пакетика бутерброд с сыром.

– Нет, Жанна Александровна, я пока не женат.

– Неудивительно, – усмехнулась Разумовская, - кто ж за такого пойдет? Вы, наверное, и дома не ночуете? Как не посмотрю - вы все время со мной на выездах.

– Ну, вот видите, - заулыбался Миша, - может быть, поженимся? Ведь мы и так неразлучны.

– Наглый вы, Плетнев, - убежденно сказала Жанна Александровна. – И проныра, каких свет не видывал.

– Да будет тебе, - примирительно сказал Решетников, - не ругай его. Он нас от холода и голода спас, пусть немного пофотографирует. Жалко тебе, что ли?

– Ладно, - вздохнула Разумовская, - на месте посмотрим.

Впереди замаячила огнями станция. Загудел состав. Миша поехал быстрее, ему хотелось проскочить переезд до того, как заморгает семафор. Не успел. Опустился шлагбаум, пронеслись, загрохотали вагоны. И еще долго, отдавая эхом в морозном стылом воздухе наступающего утра, был слышен этот звук – медленно удаляющийся, затихающий, ритмично разбивающий тишину на мелкие дробные осколки.

* * *

– Понятых пригласили? – спросила Жанна Александровна местного участкового, совсем молодого парня с забавно торчащими из-под новенькой форменной фуражки ушами.

– Да, да, - старательно закивал тот, - конечно. Вот Пикалов Матвей Ильич, а это Родин Петр Сергеевич. Они живут здесь, вот в этом доме, - участковый кивнул на темнеющее сквозь парковые деревья трехэтажное здание, - согласились прийти, проявили сознательность, – добавил он, особенно выделив голосом последние фразы. Видимо понятых - двух рабочих-железнодорожников, заспанных, смолящих сигарету одна за другой, - пришлось долго уговаривать.

– Кто обнаружил убитого? – Жанна Александровна зябко повела плечами. Пальто на ней было тоненькое, заметил Миша. И почему она на выезды так одевается – словно на банкет какой-то собралась? Черное приталенное пальто, яркий шарфик, сапожки на каблуке, и эти черные колготки, которые Мише покоя не дают. Часто отвлекают на заданиях, временами ему кажется, что он только эти ноги и фотографировал бы. Наверное, иногда ему не удается справиться с этим желанием, судя по тому, как качает головой Тарас Борисович, просматривая в редакции его снимки.

Вот и участковый этот лопоухий совсем ошалел. Глаз с Разумовской не сводит. То краснеет, то бледнеет. Хотя это уже Мишины фантазии. Света здесь маловато, один единственный фонарь, да еще фары Миша оставил включенными.

– Кто обнаружил? – переспрашивает участковый и заглядывает в свой блокнот.
– Павелецкий Прохор Семенович. Я его сейчас отпустил домой, перекусить. Он на ногах еле держался. Говорит, испугался очень. Он со смены возвращался, и в темноте наткнулся на него, - участковый кивнул в сторону чего-то темного, лежащего под сосной. Миша еще не подходил, ждал разрешения Жанны Александровны. – Позвонить что-ли, позвать?

– Позже, - сказала Разумовская, - пусть пока в себя приходит. А сейчас позвольте представиться, - Жанна Александровна подошла к участковому, протянула руку. – Разумовская Жанна Александровна – старший следователь прокуратуры. Это эксперт-криминалист - Решетников Семен Павлович, это… - она оглянулась на Мишу и сделала паузу, – … наш помощник Плетнев. А вы?

– Шибакин Андрей Петрович! – участковый вытянулся в струнку.

– Скажите, Андрей, – серьезно спросила Разумовская, - ведь вы студент-заочник? Правильно?

– Правильно, – заулыбался лопоухий Андрей Петрович, – а как вы догадались?

– По интеллекту в глазах, – засмеялась Жанна Александровна. – Шучу, конечно, - успокоила она насупившегося парнишку.
– Просто мне, кажется, я вас видела в институте, я право веду на старших курсах. Вы, впрочем, наверное, еще на первом учитесь, или на втором?

– На втором, – смущенно признался участковый, - я как с армии пришел, решил совмещать работу с учебой.

– Похвально, - одобрила Разумовская, – по всей видимости, это первое убийство в вашей практике?