Сто лет криминалистики

С годами росла роль научно-технической криминалистики в Западной Германии. Но долгое время успешной работе мешали недостатки организации, текучесть кадров полиции, соперничество и бессмысленное дублирование в работе. Нужно было вырастить новое поколение криминалистов. Долгие годы работу уголовной полиции усложняли неправильные или поверхностные экспертизы, ставившие под сомнение престиж научной криминалистики, но жизнь все больше толкала к необходимости централизованной лаборатории, и все чаще полиция отдельных земель обращалась за помощью в центральную лабораторию в Висбадене.

Плохая организация работы в эти годы приводила к тому, что прокуратура и полицейские учреждения стали снова обращаться в судебно-медицинские, химические и фармацевтические институты университетов, в промышленные лаборатории и к химикам-пищевикам. Не умерла еще идея включения в институты судебной медицины научно-технической криминалистики. Что же касается токсикологии, то судебная медицина была так близка к естественнонаучной криминалистике, что действительно возникал вопрос, не лучше ли включить токсикологию в судебную медицину, чем отдать ее на попечение полицейской лаборатории. В институте судебной медицины ею будут заниматься специалисты-токсикологи, но медики смогут рассматривать каждый отдельный случаи в его совокупности с медицинской точки зрения. В перспективе появилось такое решение проблемы: полицейские лаборатории должны осуществлять все токсикологические исследования в той области, где имеются уже надежные методы, а университетские институты будут в первую очередь заниматься дальнейшим исследованием ядов и разработкой методов их определения. Кроме того, их можно будет использовать в качестве высшей инстанции в тех особых случаях, когда полицейская лаборатория сама не сможет обеспечить надежность результата исследования или когда во время работы или в суде возникают сомнения в правильности результатов.

Однако нельзя обойти молчанием тот факт, что в полицейских лабораториях работало теперь все больше и больше ученых, которые, преследуя научные цели, подчас благодаря своей всесторонней образованности, вносили существенный вклад в развитие токсикологии. Во многих полицейских лабораториях работали теперь судебные медики или даже возглавляли их.

В 1924 и 1925 годах в Лондоне пришли к выводу, что среди имеющихся преподавателей университетов, среди судебных медиков, химиков, физиков и биологов как государственных, так и частных институтов невозможно найти достаточное число лиц, которые были бы в состоянии выполнять постоянно растущие задания уголовной полиции и прокуратуры.

В Англии тоже кончились времена судебных медиков-энциклопедистов типа Стивенсона, Линча или Уилсокса, времена аналитиков министерства внутренних дел. В полицейской лаборатории Скотланд-ярда постоянно ощущалась нехватка экспертов. Некоторые полицейские управления страны обходились собственными силами. В Ноттингеме Этельстен Попкесс создал свою лабораторию. В Шеффилде подвижную лабораторию под руководством молодого патолога и токсиколога Джеймса Вебстера создал шеф-констебль Перси Силлитоу.

Франция со своей знаменитой полицейской лабораторией в Париже, а также со множеством полицейских криминалистических лабораторий в Тулузе, Лилле, Марселе и многих других городах играла ведущую роль. В Италии тоже, помимо многочисленных институтов судебной медицины, работала полицейская лаборатория в Риме. Она называлась Высшая школа научной полиции. В Швейцарии возникли научно-криминалистические службы (как, например, при полиции Цюриха, Женевы) или технические криминалистические отделы (как при прокуратуре Базеля). Швеция создала техническую полицейскую лабораторию и государственную лабораторию судебной химии в Стокгольме. В Дании существовала полицейская техническая лаборатория в Копенгагене. В Финляндии имелась центральная полицейская лаборатория в Хельсинки.

В 1928 году заместитель президента лондонской полиции Арче Бай и профессор Сидней Смит из Эдинбурга пытались убедить министерство внутренних дел Британии в необходимости полицейской лаборатории. Но враждебное отношение к науке большинства полицейских служащих, так мешавшее введению научных методов идентификации, не было еще изжито. Прошло немало времени, пока двум выдающимся личностям удалось устранить сопротивление. Это были лорд Трэнчард, президент лондонской полиции тех лет, и сэр Артур Диксон, заместитель помощника государственного секретаря министерства внутренних дел. Трэнчард основал полицейский колледж и в 1936 году — школу для служащих уголовной полиции, в которой систематически преподавалась методика полицейского расследования и постоянно подчеркивалось значение научно-технических и вспомогательных средств.

Наконец Трэнчарду удалось добиться создания большой химико-физической лаборатории и привлечь к сотрудничеству ученых, которые всегда были в распоряжении полиции.

Первая английская полицейская лаборатория получила название Государственной полицейской лаборатории, резиденцией которой стал Скотланд-ярд. Уже в 1935 году возникло еще шесть крупных лабораторий. Их назвали региональными лабораториями министерства внутренних дел. Они находились в Ноттингеме, Бирмингеме, Бристоле, Кардиффе и в Вакефилде. Людям, создавшим эти лаборатории, предстояли тяжелые годы испытаний, так как им не доверяло старое поколение криминалистов, которые по-прежнему придерживались мнения, что их молодые коллеги потеряют всякое криминалистическое чутье, потому что полагаются только на естественные науки. Как и в Германии, перед ними возникла проблема взаимодействия с токсикологами университетов, с судебными медиками и частными химическими и токсикологическими лабораториями. Однако необходимость крупных лабораторий была очевидна, и понадобилось немного времени, чтобы наладить тесное сотрудничество.

Но что означали трудности Старого Света по сравнению с борьбой, которую пришлось выдержать судебному естествознанию по ту сторону Атлантики? Как и дактилоскопия, которая значительно позднее появилась в США и утвердилась лишь в результате преодоления жестокого сопротивления, так и пионеры судебного естествознания столкнулись на своем пути с непредвиденными трудностями. На рубеже столетий, то есть в годы, когда в Европе уже насчитывалось много крупных токсикологов, в США таких людей, как Рудольф Уитхаус из Нью-Йорка, были единицы. Да и тридцать лет спустя Александр Отто Геттлер был еще одиночкой, значение деятельности которого не способна была оценить ни общественность, ни служащие полиции от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. И все же после второй мировой войны выросло поколение, обеспечившее во многих областях естествознания прогресс, и в борьбе за введение научной криминалистики появились яркие личности, но были и авантюристы, какие в Европе встречались редко.

Из известных криминалистов США начала XX века можно назвать Августа Вольмера и Эдварда Оскара Гейнриха. Вольмер был вначале почтальоном в Беркли, где позднее разместился знаменитый Калифорнийский университет. В 1905 году Вольмера на улице остановил Ричардсон, издатель газеты «Газетте», который сказал: «Слушай, Гус, мы хотели бы, чтобы ты выдвинул свою кандидатуру на пост шефа полиции и вывел на чистую воду всех мерзавцев, приезжающих сюда из Сан-Франциско». В том же году Вольмер действительно стал шефом полиции Беркли и занял маленькое бюро позади пожарной каланчи. Документы полицейского бюро состояли из записной книжки с некоторыми данными об известных в городе бандитах.

Вольмер был таким же шефом полиции, как и тысячи других в те годы, — без образования, обязанный своим избирателям и зависимый от их благосклонности. Но он был полицейским по натуре. Через два года после его избрания в Беркли было зарегистрировано преступлений меньше, чем в любом из городов Калифорнии.

С токсикологией Вольмер столкнулся впервые, когда в 1908 году в Беркли был найден труп с бутылкой синильной кислоты в руке. Один из полицейских доложил Вольмеру, что речь идет о самоубийстве. Вольмер же от своего приятеля химика, некоего Лёба, случайно узнал, что здесь самоубийство исключается. «Синильная кислота вызывает моментальную смерть. Мускулы расслабляются, и бутылка не могла остаться в руке. Кто-то вложил ее в руку потерпевшего», — разъяснил Лёб. Позднее Вольмер рассказывал: «Убийце удалось скрыться, и я понял, что мы в полиции представляем собой кучу дураков».

Вольмер попросил Лёба прочитать несколько лекций о способах обнаружения и фиксации ядов. Вскоре Вольмер стал приглашать для докладов и других специалистов: химиков, биологов и физиков. Некоторые из них стали штатными преподавателями в его полиции, которая тем временем переехала в собственное здание. Так, видимо, началась история первой химической полицейской лаборатории и первой школы судебного естествознания в Америке. Воль-мер нашел последователей и учеников, они сами приходили к нему с Запада и Северо-Запада: шерифы, шефы полиции, студенты-юристы. Это были представители той новой Америки, которая стала чувствовать ответственность за все происходящее и была недовольна ни состоянием американской полиции, ни американской юстицией, которая в силу догматического схоластического мировоззрения больше всего придавала значение свидетельским показаниям и с трудом признавала объективность научных доказательств. В июне 1916 года в Беркли начался первый курс лекций. Брошенные Вольмером семена упали на невозделанную почву, но вскоре все же дали первые всходы. В 1919 году городское правление Левисвилля попросило Вольмера реорганизовать полицию города и оборудовать лабораторию. В 1925 году этому примеру последовал Лос-Анджелес, в 1927 году — Детройт.