Сто причин моей (не) любви

– Я сейчас выпрыгну! Я серьезно, господин Олсен! Хватит!

Снова затяжка – ее запах вперемежку с дымом. До боли в горле.

Это необычно. Вот так чувствовать – необычно. Нуждаться в чем-то.

Секс?

Нет.

Нет, проклятье. Что-то большее.

То, что заставляет его оценивать, не ударится ли она, если карету снова тряхнет, не пораниться ли, не испугается. То, что пробуждает какое-то странное тепло к ней. То, что кажется в ней знакомым и правильным.

– Я буду кричать! Слышите? – тяжело дыша, пригрозила она, а затем сжала в кулаках юбку и завопила во все горло: – А-а-а! Спаси-и-те!

Тотчас отворилось окошечко кучера, и безмятежно-спокойный голос Дэрри, его верного извозчика, поинтересовался сквозь жуткие женские вопли:

– Все в порядке, господин Олсен?

Нейл потер костяшками пальцев саднящие губы:

– В полном.

Окошечко захлопнулось, как и рот госпожи Митчелл. Она обиженно засопела:

– Только попробуйте меня тронуть!

Губы Нейла искривились в нахальной ухмылке. Такой фривольно-гадкой, что Митчелл побледнела. Она стопудово убеждена, что он ее изнасилует. Вот прямо здесь.

– Вы… вы мне неприятны! – вдруг бросила она. – И хватит дымить! Фу, – и наморщила нос, будто ее сейчас стошнит. – Здесь все провоняло вашими дешевыми сигарами.

Нейл вздернул бровь. Так вот какие у нее запросы. Его сигары – дешевые? Нужно соответствовать этой серой мыши, вероятно. Он и рад бросить курить, но точно не потому, что эта белобрысая выскочка приказала. Теперь Нейл прокурит свои легкие насквозь.

– Я требую! Вот немедленно, сию же секунду меня отпустить! – и топнула ногой, будто это всенепременно подействует на красного дракона.

Слишком много она требует.

Не курить, уважать, отпустить… она рехнулась?

– У нас, кажется, есть одно общее дело, госпожа Митчелл, – тягуче произнес он, видя, как от звука его голоса она вся поджимается и старается слиться с оббивкой сидения. – Покажи метку.

– Чего? – распахнулись ее губы.

Лучше не делай так, идиотка. Не показывай такую детскую растерянность, потому что она идет вразрез тому, кем ты являешься.

Нейл снова принюхался, крылья носа затрепетали. Это долбанная лаванда. Именно так пахнет эта женщина.

– Покажи.

– Вы с ума сошли!

– Хочу увидеть.

Она вцепилась в рубашку на своей груди, комкая ее в пальцах. Не покажет. Проявляет характер. Пытается отстаивать границы.

Нет у тебя никаких границ, Митчелл. Как и у Нейла нет возможности эти границы соблюдать.

Держа сигару двумя пальцами, Олсен жадно докуривал. Эта привычка сохранилась с Аньяра, когда он был беден, как церковная мышь, а курево хоть как-то облегчало его участь. Наконец, он выбросил окурок в окно, а Митчелл скривилась:

– Это отвратительно, господин Олсен!

– Что именно? – без тени эмоций поинтересовался он.

Дерзко отвернувшись, она процедила:

– Все.

Все, что с вами связано, Нейл. Верно?

Зачем так усугублять? Рано или поздно все закончится вполне закономерно – Олсен заявит свои права и заберет белобрысую выскочку к себе и научит ее манерам. Ну, или тому, как угождать ему. А это просто – держать рот закрытым и проявлять благосклонность. Всего-то.

– Предлагаю договориться, Митчелл, – дурнея от ее запаха, Нейл стукнул по портсигару, вынимая следующую сигару.

Девушка метнула в него взгляд, вздернула подбородок и выдала:

– Ни о чем не желаю слушать.

Сбрендила совсем?

– Да мне плевать, – улыбка исказила жесткие черты мужского лица. – Ты будешь слушать. А потом ты, как благоразумная девочка, примешь решение. У нас теперь есть один маленький грязный секрет, не так ли?

– Прекратите, – она скрестила на груди руки, максимально отгородившись. – Это просто недоразумение. Я уверена, есть способ избавиться от этой напасти.

– Есть, – согласился Нейл, – умереть.

– Не такой радикальный.

– Не такой? – он всунул сигару в рот. – Второй способ понравится тебе меньше, малышка. Регулярно со мной спать.

Это и правда ей не понравилось. Эвелина Митчелл снова побледнела, а ее глаза лихорадочно заблестели.

– Нет, это исключено, – выпалила она. – Дайте мне время. Я уверена, что-то еще можно сделать!

– Например?

Она ловила губами воздух, пытаясь придумать. В ее маленькой голове роились мысли, но ни одной подходящей точно не было.

– Не напрягайся, – усмехнулся Нейл, видя, что она загнана в угол. – Я все-равно не собираюсь отказываться от метки. Ее наличие меня устраивает.

– Но я не драконица.

– Плевать. Я полукровка.

Нейл снова чиркнул спичкой. Митчелл прикрыла веки и взмолилась:

– Пожалуйста, прекратите курить. Вы… неисправимы.

Разумеется, он слишком сильно отличается от благоразумных, зажатых в рамки мужчин, среди которых она вертится. От аристократов. От Маккейна.

Нейл сжал сигару зубами и, оскалившись, закурил. Выглядит это, наверно безумно. И пугает ее. И пусть. Это еще не самое страшное, что ее ждет. Как же она удивится, когда узнает, что и как он предпочитает в постели, ведь насколько он фриволен сейчас, настолько же он откровенен, как любовник. У Митчелл нет ни единого шанса.

– Вы хотите на мне жениться?

Нейл пыхнул дымом, зачесал волосы, пропуская сквозь пальцы. А ведь он и не подумал.

– Ты торопишь события, малышка, – произнес в ответ. – Начнем с чего-то попроще.

– Попроще? – переспросила она, разгоняя дым, который пеленой повис в салоне. – О, Боже… Вы меня что похищаете?

А вот об этом Нейл уже успел подумать. И нет – он не посадит свою женщину на цепь. Ее – никогда. Слишком силен в нем охранный инстинкт собственника и зверя. Он – будь проклята эта метка – пылинки будет сдувать с этой белобрысой пигалицы. Пожалуй, он попробует быть… мягким.

– Я предложил тебе договориться, Митчелл.

– Хорошо, я готова выслушать, – прорезался в ней деловой тон секретаря. – Что именно вы предлагаете?

Это раздражало. Ее поведение, будто она сидит на пьедестале, до которого Олсену не достать при всем желании. Ее снисходительно-чопорный взгляд. Ее внешний вид застегнутой на все пуговицы усердной и услужливой стервы. Она – правило, а он гребанное исключение. Такие разные, мать его! Как так?

– То, что между нами будет секс, не обсуждается. Будет, – сказал он.