Столкновение миров

Он засунул руку в карман. Монета напоминала кусок меди, он зажал ее в кулак, почувствовал, как через нее протекает ток высокой частоты. Реуэл тоже почувствовал это. Его триумфальное всхлипывание и мяуканье превратилось в страх.

Он попытался отойти, дико вращая единственным глазом.

Джек вытащил монету. Она светилась раскаленным огнем в его руке. Он четко ощущал жар, но не было больно.

Профиль Королевы сиял, как солнце.

— В ее честь, ты, грязная жертва аборта! — выкрикнул Джек. — Сотру тебя с лица земли! — Он разжал кулак и двинул Реуэлу в лоб.

Реуэл и его отец синхронно вскрикнули. Монета вошла в лоб Реуэла так мягко, как разогретый нож в масло. Потекла темная жидкость цвета перестоявшего чая. Жидкость была горячей. В ней плавали маленькие червячки. Они копошились, пытаясь взобраться на руку к Джеку. Он почувствовал, как они кусаются.

Однако он еще крепче сжал монету двумя пальцами, глубже просовывая в голову чудовища.

— Сотру тебя с лица земли, омерзительное чудовище! Во имя королевы и во имя ее сына, сотру тебя с лица земли.

Чудовище кричало и вопило. Осмонд кричал и вопил вместе с ним. Подкрепление замерло и топталось рядом с Осмондом, лица их застыли в диком ужасе. Им казалось, что Джек увеличился в размерах и светится ярким светом.

Реуэл дернулся. Издал еще один хрюкающий звук. Черная масса вытекла из его головы и пожелтела. Последний червь, длинный и жирно-белый, выполз из отверстия, проделанного монетой. Он упал на пол машинного отделения. Джек наступил на него и раздавил башмаком. Реуэл рухнул.

Со двора, обнесенного частоколом, раздался такой дикий вой горя и ярости, что Джеку показалось, только от одного этого завывания можно рассыпаться на части. Ричард скрутился клубочком, обхватив голову руками.

Осмонд вопил, выронив хлыст и револьвер.

— О подонок! — кричал он, сотрясая кулаками. — Посмотри, что ты наделал! Эх ты, грязный оборванец! Я ненавижу тебя на веки вечные! Эх, ты, подлый самозванец! Я убью тебя! Морган убьет тебя! О, мой единственный сыночек! ПОДОНОК, МОРГАН УБЬЕТ ТЕБЯ ЗА ТО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ! МОРГАН…

Остальные тоже завыли, запричитали, напоминая Джеку обитателей Солнечного Дома: «Можешь пропеть мне: „Аллилуйя“.» А потом они замолчали, потому что раздался иной звук.

Джек моментально вспомнил приятно проведенный день с Вулфом, когда они вдвоем следили возле ручья за пасущимся стадом, а Вулф рассказывал о своей семье. Все было так здорово… пока не явился Морган.

И теперь снова приближался Морган — не перемещался, а прокладывал свой путь сквозь толпу.

— Морган! Это…

— Морган. Господин…

— Господин из Орриса…

— Морган… Морган… Морган.

Шепот становился громче и громче. Волки пали ниц прямо в пыль. Осмонд вытанцовывал джигу.

— Плохой мальчик! Подлый мальчик! Теперь ты поплатишься. Идет Морган! Морган уже рядом!

Воздух футах в двадцати справа от Осмонда начал вскипать и клубиться, как возле работающего крематория.

Джек оглянулся, увидел скрутившегося на куче автоматов, амуниции и гранат Ричарда, напоминавшего маленького ребенка, решившего поспать, пока идет война. Но только Ричард не спал, он знал, что это не игра, и если Ричард увидит своего отца, выходящего из отверстия между двумя мирами, то может сойти с ума.

Джек склонился над другом, крепко обнял его. Хрустящий звук становился громче и внезапно он услышал голос Моргана, дрожащий от гнева:

— Что поезд делает здесь СЕЙЧАС, придурки?

Он слышал стон Осмонда:

— Грязный самозванец убил моего сына!

— Мы уходим, Риччи, — пробормотал Джек. — Время прыгать. — Он закрыл глаза, сконцентрировался… и наступил короткий момент небытия, и они оба переместились.

Глава 37 Ричард вспоминает

1

Осталось только чувство скольжения вниз, как будто между двумя мирами находился короткий трамплин. Расплываясь, растворяясь во время их погружения в пустоту, Джек слышал визг Осмонда: «Паршивцы! Все мальчишки! Бесспорно! Все мальчишки! Грязные! Отвратительные!»

На какое-то мгновение они как бы увязли в густом и плотном воздухе. Ричард закричал. И в эту секунду Джек с глухим стуком грохнулся плечом о землю. Ричард сильно ударился головой о грудь. Джек не спешил открывать глаза, он просто лежал, растянувшись на земле, крепко обхватив Ричарда, прислушиваясь и принюхиваясь.

Тишина. Не совершенная и абсолютная, но огромная — ее размер только подчеркивало пение двух или трех птиц.

Запах был освежающий и соленый. Хороший запах… но не настолько хорош, как может пахнуть мир в Территориях. Даже здесь — где бы это здесь ни было — Джек ощущал слабый запах, напоминающий запах пропахших бензином цементных полов на автозаправках. Это был запах огромного количества людей, управляющих слишком большим числом машин, и это портило и оскверняло всю атмосферу. Он был очень чувствителен к таким запахам, поэтому Джек ощущал его даже здесь, в месте, где он не мог слышать звуков машин.

— Джек? С нами все в порядке?

— Конечно, — ответил Джек и открыл глаза, чтобы удостовериться, говорит он правду или нет.

Оглянувшись, он с ужасом осознал, что каким-то образом в неистовом желании убраться до момента появления Моргана они перепрыгнули не в Американские Территории, а как-то переместились во времени. Казалось, что это было то же самое место, но намного старше, заброшенное теперь, как будто прошел век или два. Поезд все еще стоял на рельсах и выглядел все так же. Ничего не изменилось. Рельсы, пересекающие заросший двор и ведущие Бог весть куда, были старые и покрытые толстым слоем ржавчины. Шпалы казались отсыревшими и прогнившими. Между ними буйно разрослись высокие сорняки.

Он посильнее сжал в своих объятиях тихо застонавшего и открывшего глаза Ричарда.

— Где мы? — спросил он Джека, оглядываясь вокруг. Был виден только длинный барак с разъеденной ржавчиной крышей. Перед ним стояло несколько врытых в землю столбов, которые, возможно, когда-то поддерживали вывеску. Если они и были предназначены для этой цели, то это было давным-давно.

— Я не знаю, — ответил Джек, глядя в направлении, где находилось препятствие. Сейчас там поблескивали рельсы пустой колеи, заросшие одичавшими флоксами и золотыми шарами. Он поделился своей самой страшной догадкой: