Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Куда едешь, лейтенант, бл…?

Из-за слепящего света фар да и неосвещенного салона «уазика» ни говорившего, ни водителя видно не было, но этот низкий хрипловато-рычащий голос показался мне знакомым.

— В Гаджиево.

— Сокамерник, значит, бл… Запрыгивай, лейтенант, поехали домой.

Голос однозначно был очень знаком, но то ли от озноба, то ли еще от чего, память никак не могла сфокусироваться. В машине, по флотской традиции, утепленной синими казенными одеялами, было тепло и уютно. Бросив пакет на сиденье, я начал было устраиваться поудобнее, но когда машина тронулась, мигнув фарами, на фоне освещенного ветрового стекла нарисовался профиль, по которому я моментально опознал своего спасителя. Это был контр-адмирал Кольцов, которого я не так давно встретил в аэропорту. Как-то само по себе улетучилось ощущение радости от пойманной машины, и где-то глубоко внутри начало рождаться неловкое ощущение незваного бедного родственника, оказавшегося в гостях у барина.

— Где служишь, лейтенант, бл…?

— В экипаже Васильченко, товарищ адмирал!

— Хороший командир, бл… У меня когда-то помощником был. Гм… А я ведь завтра вас проверяю, бл… Откуда едешь?

У меня почему-то появилось предчувствие, что сейчас мне обязательно за что-то достанется, а завтра достанется еще и командиру, причем за весь офицерский состав и корабль, а виновником этого буду я. Постаравшись придать голосу некий оттенок жалостливого, но все же строевого доклада младшего очень-очень старшему, я ответил:

— Из аэропорта. Семью провожал, товарищ адмирал. Сын еще маленький.

Договорить придуманную балладу о заботливом отце и любящем муже я не успел.

— И я оттуда! Моя мадам отдыхать собралась, бл… Как всегда, без меня, бл… А ты какого хрена в аэропорту не подошел, а сюда поперся? Померзнуть захотелось, лейтенант, бл…?

Слава богу, в темноте сидящий на переднем сиденье Кольцо не видел моего лица. Думаю, что простым изгнанием из машины я бы не отделался. Да и как можно было объяснить самому простому контр-адмиралу, почему к нему не подошел в аэропорту напрашиваться в попутчики такой красавец лейтенант, как я? Словно отвечая на мои мысли, Кольцо, хохотнул и прохрипел своим неповторимым голосом:

— Что молчишь, бл…? Так и скажи, что забздел! Какой застенчивый летеха пошел. Ладно, я тут немного задавлю на массу, а не то завтра злой и непредсказуемый буду, бл… Лейтенант, можешь курить, но аккуратно и нежно, чтобы пепла в салоне не было, бл… Усек?!

Насчет того, чтобы закурить, мне сразу понравилось, но еще больше мне понравилось, что адмирал решил поспать, а значит, и я перестану потеть от напряжения и сидеть, как на раскаленной сковородке.

Адмирал нагнул голову и мгновенно уснул, продемонстрировав высокий профессионализм, отработанный годами бесконечных тревог и боевых готовностей всех уровней. Я же, мирно подымив сигаретой, тоже как-то незаметно задремал, уронив голову на плечо и не реагируя на подпрыгивания брыкливого «уазика».

Проснулся я от холода. Машина стояла на обочине с открытым капотом, и в салоне никого не было. Замерз я капитально. Северная весна — штука очень капризная, и дневное томление молодого солнца вечером сменяется пронизывающим холодным ветром с моря, заставляющим стучать зубы в ритме танцев эпохи диско, с частотой 120 ударов в минуту. А если принять во внимание оставленные нараспашку двери на передних сиденьях, то, думаю, и объяснять не надо, как мне было хреново. Распрямляя онемевшие и закоченевшие конечности, я практически вывалился из машины, продолжая стучать зубами. Было темно и, судя по огням на другой стороне залива, мы стояли где-то еще довольно далеко даже от Полярного, но уже миновали поворот у птицефабрики. Дорога была пуста, и даже на дальних сопках не было видно отблеска фар движущихся автомобилей.

— Проснулся, офицер, бл.?

Возле открытого капота, куда по пояс был погружен водитель, стоял Кольцов. Он курил, и огонек от сигареты периодически освещал его лицо, словно вырубленное из тяжелого дремучего гранита.

— Ну как там, Ястребов? Скоро полетим, бл.?

Фигура матроса показалась из-под капота.

— Минут тридцать, тащ адмирал, главное, чтоб фонарик не сдох.

— Мда-а. Целый заместитель командующего самой мощной в мире флотилии ядерных стратегов торчит посреди сопок с поломанным «козлом», бл., и зависит от какого-то фонарика. Работай, Ястребов, бл.! Фонарик должен гореть!

Адмирал выплюнул сигарету и сразу прикурил новую.

— Что лейтенант, холодно, бл…? Ты сам кто?

— Ко-о-ома-а-андир 10-го от-т-тсека, тов-в-варищ ад-д-дмирал!

Меня просто колошматило от холода, и я ничего не мог сделать с неподвластными мне зубами, своим перестуком коверкающие и без того невнятную речь.

— Холодно? Ты, механическая поросль, на мостике не стоял часов по шесть, бл… Хотя там чай горячий приносят. Сейчас бы согреться, бл…

Насчет согреться я был с ним совершенно согласен и как-то автоматически подхватил его мысль:

— Так-к-к точ-чно, тов-в-варищ ад-д-дмирал. Ту-ту-тулупчик б-б-бы не пом-м-мешал.

Кольцов повернулся ко мне лицом, которое я, к счастью, едва различал в темноте.

— Лейтенант! Ты эмбрион, бл., зародыш офицера! Только проститутки и политработники греются посреди тундры тряпками, да и то ни тех ни других тут нет, бл… Шила бы стакан, бл.!

И в этот момент я вдруг вспомнил, что на заднем сиденье «уазика» в пакете лежат целые две бутылки водки, да еще и с закуской.

— Товарищ адмирал, а у меня есть. Правда, не шило… водка.

Адмирал вроде бы даже подрос после этих слов.

— Товарищ офицер, в кабину, бл.! Ястребов, стакан есть, бл.?

Матрос снова вынырнул из-под капота.

— В бардачке, тащ адмирал.

— Работай боец, мы тут с лейтенантом пока побеседуем, бл., о службе.

Адмирал взял стакан и залез ко мне на заднее сиденье. Непослушными пальцами я открутил горлышко «Столичной» и наполнил стакан. Кольцов молча принял его и, так же молча опрокинув содержимое в рот, протянул обратно. Я протянул адмиралу упаковку с полуфабрикатом.

— Закусите, товарищ адмирал, там котлета.

Адмирал отогнул фольгу.

— А ты запасливый, бл… Как зовут?

— Лейт-т-тенант Бел-л-лов.

— А имя у тебя есть, лейтенант, бл…?

— П-п-паша. Пав-в-вел, товарищ ад-д-дмирал.

Кольцов смачно отдегустировал холодный продукт кольской кулинарии.

— А меня Володя. Хотя лучше называй Владимиром Ивановичем, бл… Ты пей, а то всю эмаль с зубов поотбиваешь, бл., барабанщик, бл…

Я маханул стакан, и от водки, вонзившейся в перекуренное горло, сначала перехватило дыхание, а потом как-то сразу зубы перестали выстукивать танцевальные па.

— На, заешь отраву, бл…

Кольцов протянул мне закуску.

— Ну, Пашок, бл… Интересный у нас дуэт тут образовался. Зам командующего и новорожденный летеха посреди тундры водку хлещут. Из одного стакана. Романтика, бл… Согрелся хоть, юноша?

Я кивнул и снова налил.

Через полчаса водитель и вправду починил злополучный «УАЗ», но адмирал приказал прогревать машину, пока мы не закончим. К этому времени я обнародовал и вторую бутылку, которую мы добивали уже под пофыркивание двигателя. Закуска была уничтожена подчистую, и даже холодную гречку мы с Кольцовым, как заправские узбеки, отправляли в рот пальцами, словно плов.