Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Отсеки 4-й и 5-й — царство БЧ-2. Ракетные шахты, выгородки, в которых спят мичманы, и жилые каюты, где спят все оставшиеся. Это отсеки вечной комфортной прохлады и стабильного климата. Баллистические ракеты — штуки серьезные, требуют нежного отношения и повседневного ухода, чем-то напоминая ученого-ботаника, который всегда боится простуды, а потому постоянно меряет температуру, давление и очень любит равномерную влажность. У ракетчиков свои холодильные машины, и поэтому, когда на корабле неожиданно срывает холодилки, у них в отсеках все равно приятно и прохладно. Вообще, ракетчики по большей части ребята хорошие, но немного напыщенные и переполненные осознанием собственной значимости и неимоверной секретности, что отчасти верно, но не совсем применимо на корабле, ибо даже последний матрос знает, что и где можно спрятать у них в отсеках. Тем не менее, следуя традиции, ракетчики очень стараются не пускать никого даже на свою нижнюю палубу, что по букве инструкции верно, а фактически глуповато. Еще у ракетчиков умиляет наличие мичманов, служебные обязанности которых порой заключаются только в приборке верхней палубы отсека и несении вахты самым простым вахтенным отсека. Но все это удивительно лишь на мой легкомысленный «механический» взгляд дилетанта-механика. А еще в 5-м отсеке каюта старпома. Место, где не только могут морально изнасиловать по самое «не хочу», но и выдать энное количество спирта-ректификата, а проще — шила. На этом все достопримечательности ракетных отсеков заканчиваются, если не задумываться о том, что их содержимое может разнести на молекулы весьма значительную часть территории потенциального противника.

Затем идет 5-бис отсек. Кому-то, да и мне самому, честно говоря, до сих пор кажется странным, что после 5-го отсека идет не 6-й, а какой-то промежуточный 5-бис. Но это как раз та флотская изюминка, которую надо просто принять, не пытаясь найти этому логическое обоснование. Сказали, что после 5 идет не 6, значит, так надо. Хотя истины ради, надо сказать, что на 667 А, то есть на «азухах», такого отсека не было, но в следующих модификациях он появился, скорее всего, чтобы не ломать концепцию и задурить вражеским разведкам голову. Но сам 5-бис отсек — это что-то особенное. Спальный вагон. Три палубы и трюм. Начнем с самого низа.

Трюм 5-бис — это одновременно и сокровищница, и отхожее место. Рядом с провизионками, одна из которых самая лакомая под названием «дефицитка», стоят ДУКи, те самые «говнометы», через которые комдив три, с завидной периодичностью выстреливает все корабельное дерьмо, скопившееся за неделю. Процедура эта очень важная и полезная, как и продувание гальюнов, и соперничает с ней по количеству миазмов, вырывающихся в воздух. Вот такой парадокс: пища рядом с дерьмом. На нижней палубе кроме матросско-мичманских кают и столовой личного состава расположено самое славное место на корабле — камбуз. Это место будто медом намазано. Вокруг него всегда вертятся и матросы, и мичманы, сюда строго по расписанию и без опозданий спускается доктор и помощник командира для снятия пробы, иногда залетают оба старпома, с той же целью, а из люка, ведущего на верхнюю палубу в гарсунку кают-компании офицеров, высовывается голова старшего кают-компании и тоже протягивается тарелка. Камбуз — это место, которое нужно всем и от которого все стараются откусить хоть немного. Вот только самим кокам-инструкторам и кокам из числа матросов сильно не позавидуешь. Пища готовится непрерывно. Все-таки четыре приема пищи в сутки, и это для целых трех смен. Обед начинается с 11 утра и за два часа надо накормить все три смены, перенакрывая столы в кают-компании и столовой личного состава, потом мытье посуды и котлов и снова готовка, чтобы уже в семь вечера смена села за стол. Два часа ужин, и снова надо быстренько убирать со столов, в двадцать три часа начинается вечерний чай, который будет плавно переходить в завтрак уже в четыре часа утра и до восьми утра, а тот плавно перетекать в обед уже нового дня.

Средняя палуба отсека — это офицерская палуба. Десяток двухместных кают, секретная часть, кают-компания с гарсункой, гальюн, ну и, естественно, сауна, где происходит, как говаривал наш замполит, приехавший с Черноморского флота досиживать пенсию, «помойка офицеров». Каюта офицеров походит на вагонное купе, там, правда, койки только с одной стороны, естественно, нет окна, зато есть стол-секретер и одежный шкаф пенального типа. Естественно, каюта офицера — это его жилище, приют, нора, если так можно выразиться, но не гарантия того, что она неприкосновенна.

Есть такое общекорабельное мероприятия, как «смотр корабля». Честно говоря, очень полезное и нужное дело. Однако очень сильно утрированное, как и все в Военно-морском флоте. Поэтому кроме осмотра чистоты и порядка в отсеках, выгородках и на боевых постах, начальникам, похоже, больше нравится осматривать каюты личного состава. Наверное, это правильно, но когда заместитель командира дивизии в чине «полковника» с огромным воодушевлением роется в шкафах офицеров, точно так же, как до этого выкидывал вещи из рундуков матросов, становится немного стыдновато. Не за себя, а за таких вот. «настоящих полковников». Мне лично было бы неприятно специально разыскивать в каюте офицера грязный «карась» и радоваться ему, как найденному на пляже золотому дублону.

Дальше кают-компания. Конечно, ей далеко до изысканных салонов старозаветных линкоров и крейсеров, ей даже далеко до кают-компаний обыкновенных БПК, но все же это помещение имеет право так называться. Четыре стола, два кресла-качалки, телевизор. Сама зона отдыха очень условно отделена от места приема пищи. В былые времена за стеклом на фоне панорамного рисунка с видом средней полосы от ветки к ветке перелетали канарейки, среди коряг ползали хомячки, а в уникальном заводском аквариуме плескались рыбешки. Ныне аквариум сух, как пустыня Гоби, а в живом уголке навалена документация. Это когда-то там наверху волновались и переживали за психику и здоровье подводников, а сейчас если что-то и делается, то только руками энтузиастов или просто по инерции. Да и сама кают-компания тоже давно утратила статус места, где любой офицер может чувствовать себя равным даже адмиралу и без оглядки на погоны выражать свое мнение. Кают-компания давно низведена до офицерской закусочной, где могут по приказу старпома не садиться за столы, пока не проснется и не придет командир, даже если смене до заступления на вахту осталось совсем немного. В кают-компании начальник может обложить по матери любого, кто, как говорится, «ниже его ростом», невзирая на легендарный статус этого помещения.

Отсюда заместитель или старпом может выгнать офицеров под каким угодно предлогом, даже в их свободное время, особенно если они, не дай бог, в море сами крутят какой-нибудь фильм, или, наоборот, нагнать матросов для проведения беседы или политинформации. Все это вкупе с техническим прогрессом привело к тому, что в мою последнюю боевую службу у половины офицеров были свои маленькие телевизоры и видеомагнитофоны, музыка и книги, а в кают-компанию ходили только для приема пищи или на какие-нибудь важные беседо-совещания.

Вот так и уходят вековые традиции офицерского флотского быта! Но не будем о грустном. Успокоим себя тем, что мы подводники, у нас тесно, и флотские традиции не всегда соответствуют атмосфере подводного корабля. Перейдем в сауну. Само собой, сауна маленькая, работающая от электрического тэна, но удобная и уютная. А на нашем корабле для нее вообще сделали закрываемый от всех малюсенький предбанник, в котором я своими руками сделал небольшой угловой столик, куда удобно класть не только мыло и мочалки, но еще удобнее ставить бутылку с пивом. И посидеть на скамейке, на которой помещается ровно три офицерские задницы средней упитанности. Сауна хороша всем, кроме одного. Для сорока с лишним офицеров она мала, и когда туда идет париться и мыться моя третья смена, удовольствие уже не то. Перегретая и переувлажненная парная, с запахом пота кучи народа большой радости уже не доставляет. Но это все-таки какая ни есть, а одна из небольших офицерских радостей на корабле. И ее услугами очень часто пользуются всякие начальники, выходящие в море «наседками», выпаривая командный зуд часами, в самое что ни на есть рабочее время.

Теперь пора на верхнюю палубу. Сразу над трапом, ведущим на нее, расположен люк в надстройку 5-бис отсека. Он, как и положено люку в отсеке живучести, предназначен для спасения личного состава. Но, слава богу, тонут корабли исключительно редко, и у этого люка есть не менее уважаемое предназначение. Через него на корабль грузят провиант и прочую хозяйственную поклажу. Погрузка продовольствия — это вообще отдельная песня. В процессе ее, зазевавшись на трапе, можно получить по хребту замороженной свиной тушей, а после погрузки крайне необходимо проверить всю надстройку корабля, где изобретательные матросы умудряются прятать десятки ящиков с консервами, надеясь на то, что после проверки хоть один, да не заметят. И как ни выстраивай во время погрузки рядом с матросами офицеров и мичманов, все равно что-то пропадет. И даже самые упертые интенданты, понимая это, стараются заложить этот самый процент пропажи в объем получаемой на складах снеди. Ничего не поделаешь! У матросов срочной службы прямо-таки генетическая тяга к пище насущной и созданию ее запасов на черный день.

А сразу после люка идут матросские шестиместные каюты, напротив умывальник и душ для личного состава, медицинский изолятор и одновременно жилище доктора, ну и самое желанное место большинства отравленных никотином — курилка. Почти всегда, разве что за исключением часов «собачьей вахты» после четырех утра коридор верхней палубы представляет собой очередь в курилку. Сама курилка рассчитана на четырех человек, но, как правило, там усаживается человек пять-шесть, а в пересменку и в небольшой перерыв между тревогами может набиться и десяток, после чего можно и не курить, все равно пропитаешься никотином, как губка водой. Демократии в очереди не существует. Точнее, она существует, но всевозможные старшие на борту — командир и старпомы — всегда идут вне очереди, даже если в этом нет необходимости. Это не совсем справедливо, но никуда от этого не денешься, а поднимать голос всегда получается себе дороже. И поэтому при смене вахт наиболее заядлые курильщики бегут к заветной курилке, не дожидаясь команды «Подвахтенным от мест отойти», чтобы если уж не покурить сразу, так хотя бы занять очередь в числе первых. И почти всегда там их сторожит либо замполит, либо помощник, а случается, и сам старпом, но народ это не останавливает никогда. А как живут курильщики на тактических лодках, на которых и курилок нет?! Да и стали они появляться только в последних проектах. Ужас! Три месяца без никотиновых палочек! Но, как ни крути, для здоровья полезно!

Кстати, насчет здоровья. Тут же почти по всему левому борту владения нашего эскулапа, короля салфеток, смоченных спиртом, для протирания шей личного состава, бессменного гостя камбуза и просто хорошего человека. На удивление доктора всегда пользуются большой любовью и уважением моряков всех категорий, и, как правило, оказываются исключительно приличными людьми. Говорят, что доктор тоже должен жить в каюте, но разве нормальный корабельный врач променяет двухкомнатную благоустроенную каюту с собственным гальюном и умывальником на тесную каморку с соседом, который, не дай бог, еще и храпит? Никогда! Да и больные на корабле явление не такое частое. И поэтому изолятор почти всегда занимает сам доктор. А больные чаще жалуются на зубы, изжогу, растянутые спины и банальные ушибы. Эпидемий и валового мора личного состава уже давненько не наблюдается, хотя форс-мажоры тоже приключаются. Но нечасто. А потому самые главные обязанности доктора в походе — это раздать на разводе салфеточку, чтобы протереть ей руки и шеи, осмотреть разок в неделю телеса матросов на предмет синяков и снять пробы на камбузе. Ну и, наверное, по мелочам скрасить жизнь командирам и начальникам баней с различными ароматическими маслами, и загоранием под ультрафиолетовой лампой. И после докторских апартаментов можно двигать дальше. В корму!