Стоя в тени

Это желание было настолько сильным, что почти сводило ее с ума. Эрин подумала: если выяснится, что Коннор уже давно рвет и мечет, тогда все нормально. Коль скоро оба сумасшедшие, значит, вполне подходят друг для друга.

Задние огни машины, уносившей прочь Эрин, давно растворились в сумерках, а Тамара продолжала стоять, всматриваясь в темноту. Что-то в Эрин тронуло ее до глубины души, ей захотелось помочь этой девушке. Но теперь Тамара не была уверена, что сумеет помочь хотя бы самой себе. Бежать от Новака было слишком поздно, она чувствовала себя как человек, застигнутый врасплох штормом в лодке, лишенной весел. Волны стремительно уносили ее утлое суденышко все ближе и ближе к водопаду. Его рокот уже явственно звучал в ее ушах, а перед мысленным взором возникала жуткая картина пенистого потока, низвергающегося в пропасть с огромной высоты. Ужас сковал ей сердце, ноги словно приросли к месту. Тамаре казалось, что, сделай она хотя бы шаг, бурлящая вода неминуемо увлечет ее в бездну и разобьет об острые камни.

Внезапно холодные пальцы Новака, бесшумно спустившегося по лестнице, коснулись ее лица. По спине Тамары побежали мурашки. Новак провел пальцами по ее подбородку и сомкнул их на горле. Прежде это возбудило бы Тамару, но теперь ее охватил страх.

— Все пока идет по плану? — словно и не сомневаясь, что услышит подтверждение, уверенно спросил он. Отрицательный ответ мог стоить ей жизни.

— Радиомаяк, установленный в автомобиле Маклауда, указывает, что Коннор оставил его в гараже рядом с домом Эрин.

— Представляю, какой разыграется спектакль, когда она предстанет перед ним в этом немыслимом платье! Вот уж не думал, что мне доведется наблюдать столь пикантную сценку! Хочешь посмотреть вместе со мной?

Вопрос прозвучал скорее как приказ, и Тамара проворковала:

— Естественно, хочу! Разве можно устоять перед таким искушением?

— Тогда пошли! — Новак разжал свою клешню и подал ей знак идти впереди него по коридору в смотровую комнату.

Он словно чувствовал, что она хочет его убить, и никогда не поворачивался к ней спиной, хотя и поверял ей все свои секреты. Порой Тамара недоумевала, почему он до сих пор не прикончил ее. Уж не потому ли, что приберегает ее для чего-то исключительного?

Они вошли в смотровую, одну из стен которой занимал экран. Новак сел напротив него на кушетку, рядом с пультом управления. Раздался тихий щелчок, и на экране возник убогий интерьер квартирки мисс Риггз.

— Какая жалость, что такая женщина прозябает в нищете! — воскликнул Новак. — Поразительно, как этот бездарный тип Эдуард Риггз умудрился породить столь талантливую дочь! Она ведь и умна, и хороша собой. Впрочем, я подозреваю, что впечатление, которое она произвела на меня, отчасти явилось результатом и твоих стараний.

— Я всегда пытаюсь быть вам полезной, — скромно ответила Тамара.

— Тогда будь любезна, подсаживайся ко мне поближе! Тамара села рядом с ним на кушетку и сказала:

— Она чрезвычайно умна и предчувствует угрозу.

— Однако не понимает, что именно ее пугает, — уточнил Новак. — Ей следует больше доверять своему чутью. В своих поступках она руководствуется привычными ей принципами, и в этом заключается ее главная ошибка. Она упорно полагает, что миром правят понятные ей законы, и поэтому непременно вернется сюда завтра, держа данное мне обещание. Будь она свободна от этих предрассудков, она бы давно сменила фамилию и скрылась.

— Это бы ее не спасло, — льстиво заметила Тамара.

Новак кивнул и коснулся пальцем ее лица, обнажив зубы в ухмылке.

— А ведь я действительно не прочь прокатиться с ней в Париж и немного там поразвлечься. Это взбодрило бы меня и вдохновило на новые свершения. Нет ничего приятнее, чем разрушать иллюзии такого наивного создания!

Он взял Тамару за руку и положил ее ладонь на бугор, отчетливо проступивший сквозь брючную ткань. Она вымучила улыбку и сказала:

— Но ведь она втрескалась в Маклауда и вряд ли согласится поехать в Париж. Вам надо было обворожить ее до того, как их интрижка переросла в бурный роман.

— Ты права, — согласился Новак, вынужденный признать обоснованность ее возражения. — Придется действовать, как мы решили. Пока все развивается удачно. Я чувствую, что эта жертва угодна моим богам.

— Я не верю ни в какие высшие силы, — неосмотрительно брякнула Тамара. — Их просто нет.

Новак пронзил ее гипнотическим взглядом, как змея свою жертву, и в его глазах вспыхнули сатанинские искры.

— В самом деле? Ты смелая женщина, тебе неведом страх! — Он достал из кармана складной нож, раскрыл его и приставил лезвие к ее горлу. Тамара затаила дыхание.

Новак коснулся острием ножа ее лазурного платья — и ткань легко разошлась, обнажив тело. Белья Тамара принципиально не надевала, на ней были только черные чулки на подвязках. Она закрыла глаза и замерла, боясь пошевелиться. Острое лезвие продолжало скользить по коже, чертя какие-то загадочные письмена, призванные закрепить сатанинские чары и подавить ее способность сопротивляться.

Лезвие замерло возле сердца, бешено стучавшего в груди, опустилось до пупка и там остановилось, готовое проникнуть в кишки. Но этого Новаку показалось мало, он провел острием по бедру и надавил на то место, где пролегает бедренная артерия. Задыхаясь, Тамара стиснула зубы. Лезвие скользнуло по ее лобку. Новак промурлыкал:

— Раздвинь же ножки, крошка!

Но она оцепенела, пронизанная ужасом и проклиная себя за недопустимую вольность. Какой же постыдный ее ожидает конец! А ведь она всегда мечтала о красивом финале!

Внезапно изображение на экране стало ярче: Эрин вошла в квартиру. Представление началось. Новак убрал нож в карман и сказал:

— Сперва посмотрим шоу, а потом еще немного позабавимся.

Тамара перевела дух. Кожа бедра, где к ней прикасалось смертоносное лезвие, горела, как от ожога. Перед глазами плыла пелена.

Глава 22

Стремительно ворвавшись в подъезд, Эрин бросилась к лестнице, торопясь сорвать с себя проклятое платье, смыть под душем гадкий осадок, оставшийся после встречи с Мюллером, и позвонить Коннору. Пора начинать прислушиваться к велению сердца! Иначе оно разорвется на миллионы кусочков. Примет ли ее извинения Коннор, поверит ли он ее объяснениям?

Он поджидал ее, сидя на ступеньке лестницы.

Эрин застыла на месте, выронив из рук сумочку, туфли и костюм. Ее груди практически вываливались наружу из лифа золотистого платья, тушь и румяна потекли, икры ног, обутых в туфли на шпильках, с непривычки онемели, колени подкашивались.

— Что ты здесь делаешь? — выдохнула она.

— Ну и видок же у тебя! — тихо произнес он, оглядев ее с головы до ног. — Это нечто особенное…

— Коннор, я сейчас все тебе объясню!

— Лучше помолчи, крошка! А я тем временем произведу детальный осмотр. Итак, на тебе нет бюстгальтера. Это смело! Зато чересчур много грима на лице. Какая ты эксцентричная дамочка, однако. — Коннор скрестил руки на груди.

Эрин прижалась спиной к стене, напуганная мертвым тоном его голоса. Ей доводилось видеть Коннора разъяренным, но таким — никогда.