Страна надежды

Шайрен рассмеялся, чмокнул Мериам в шею и пощекотал ногтем за ухом.

Воспользовавшись моментом, адептка рискнула и попросила выделить ей отдельную спальню. Демон удивился и возразил, что и так отдал Мериам свою.

Адептка тут же снова завела старую песню о нравственности, постаравшись сделать её многословной и скучной до зубной боли. Похоже, это удалось, потому что Шайрен взвыл и рявкнул: «Замолчи, женщина! Я сегодня же окончательно в гостевую переберусь, а ты тут останешься. И ни слова больше о важности целомудрия, а то пожалеешь!».

Мериам спрятала улыбку за складками пледа и деланно неохотно согласилась жить до свадьбы в комнате мужчины. Разумеется, в случае отсутствия этого самого мужчины в постели.

Шипя, Шайрен ушёл и хлопнул дверью.

Адептка с облегчением перевела дух и рухнула на простыни. Полежав так пару минут, она направилась в ванную комнату, где долго приходила в себя. Её трясло, внезапно накатила такая слабость, что Мериам не могла пошевелиться. Уронив голову на скрещенные на бортике ванной руки, она гадала, чем обернётся разыгранная комедия, принесёт ли желаемый результат.

После Мериам нашла в себе силы встать, открыла вентили и бросила в воду камни нагрева. Шипя, они быстро отдавали тепло, и уже через пару минут адептка отчаянно тёрла себя, пытаясь избавиться от запаха Шайрена. Она не ощущала его, да и не могла бы почувствовать, потому что демоны ничем не пахли, но воспалённое воображение твердило иное.

Опомнившись, Мериам просто лежала в тёплой воде и плакала, однако, когда она вышла из ванной, на лице не было ни слезинки. Адептка понимала, что должна быть сильной, чтобы выжить и вернуться в Солнечный мир.

— Тварь, я знаю, это ты!

Мериам застонала, больно ударившись головой о стену.

Насьена оскалилась. Глаза демоницы всё ещё видели плохо, но волдыри сошли, и она жаждала мести.

— Что я? — холодея от ужаса, спросила адептка и отползла под защиту кресла.

— Ты виной всему, дрянь!

Лицо демоницы перекосилось от ярости. Глаза налились кровью, длинные пальцы с острыми чёрными ногтями скрючились, готовые вцепиться в жертву.

Мериам потёрла шишку на затылке и попыталась отползти в сторону — не вышло. Насьена мгновенно преградила дорогу и попыталась ударить крылом по лицу. Адептка сама не поняла, как увернулась, сумела ретироваться за кресло.

Демоница затеплила в пальцах зелёное облачко и ухмыльнулась, намекая: Мериам от неё не уйти.

Сложив крылья, Насьена степенно, будто внутри не бурлил гнев, подошла к креслу и легко, не касаясь, подняла его в воздух. Раз — и оно вспыхнуло, осыпав пеплом голову адептки.

— Какое жалкое существо! — скривилась Насьена. — Без магии, без силы, без достойных предков, умирающее, едва успев родиться. Что только сын в тебе нашёл?

Мериам понимала, вопрос риторический, поэтому отвечать не стала, вместо этого послюнявила палец, обмакнула в пепел и занялась рунологией — иного способа самозащиты она не видела.

— Вставай! — рявкнула Насьена. — Раз, два…

Не дожидаясь счёта «три», адептка вскочила на ноги и тут же оказалась в цепких руках демоницы. Та потащила её прочь из комнаты в свои покои, шипя, что духу Ики не будет в замке.

— Вся в деда пошла, дрянь! — Насьена встряхнула Мериам, едва не порвав ворот платья. — Думаешь, я поверила, будто безмозглая прислуга подложила яд? Ики алхимик, ты — внучка алхимика.

Сердце адептки пропустило удар. Видевшееся в сером цвете будущее мгновенно окрасилось в чёрный с памятным зелёным черепом над головой, который некогда сотворил Темнейший. Мериам не понимала одного: почему демоница её до сих пор не убила?

— Ничего, ты тоже принесёшь пользу, — зловеще улыбнулась Насьена. — Поможешь свергнуть Анарфуса, утонуть ему во Мраке!

Мериам сглотнула, предчувствуя, насколько извращённой может оказаться фантазия демоницы.

Насьена швырнула адептку на пол будуара, спеленала заклинанием и прошла в спальню. Оттуда она вернулась в лёгкой накидке с капюшоном и связкой ключей в руках. Не утруждаясь, Насьена левитацией подняла Мериам в воздух, невидимой нитью привязала к себе и направилась в большой пустой зал.

Шаги демоницы гулко отражались под потолком, пугая гнездившихся в углах летучих мышей. Залом давно не пользовались, раз настолько запустили.

Мериам не бывала в этой части замка, в одной из башен, и пыталась запомнить дорогу: вдруг повезёт сбежать?

Наконец Насьена остановилась, звякнула ключами и отпёрла замаскированную в стене дверь. Если не знать, и не заметишь, так искусно её скрыла иллюзия.

За дверью оказалась винтовая лестница, уходящая вниз, в пугающую кромешную мглу.

Демоница зажгла несколько световых шаров и пустила впереди себя. Они выхватили из темноты паутину и пыль.

Закрыв дверь, Насьена вместе с Мериам начала спускаться вниз.

Казалось, лестница бесконечна и вела в Преисподнюю. Адептка потеряла счёт ступеням.

Световые шары, плавно покачиваясь туда-сюда перед глазами, вызывали головокружение, а поза — тошноту. Демоница постаралась сделать путешествие Мериам максимально неудобным, и той пришлось закрыть глаза, чтобы унять признаки морской болезни. То же, наверное, испытывали перекинутые через седло девицы, которых похитители везли в неведомые дали.

Когда движение прекратилось, Мериам возблагодарила Прародителей сущего хотя бы за это.

В лицо пахнуло свежестью. Где-то неподалёку щебетали птицы. Ощущался запах полевых трав.

Адептка отважилась открыть глаза и поняла, что они оказались посреди полной летних красок луговины.

Замок АльХани высился угрюмым исполином на горизонте. С одной стороны горы, с другой — тоже горы.

Мериам помотала головой, пытаясь сообразить, когда Насьена умудрилась открыть пространственный коридор — они двигались исключительно вниз.

Демоница опустила адептку на траву и огляделась, что-то высматривая. Губы беззвучно шевелились, будто нашёптывали заклинание. Увы, так оно и было — Насьена призвала базальтовый валун. Он с шумом и грохотом поднялся из земли, распугав птиц. Отполированный ветрами камень напоминал жертвенник.

— Зачем я вам? — дрожа, спросить Мериам.

— Скоро узнаешь, — осклабилась демоница и запела.

Адептка в первый раз слышала, чтобы высшие тёмные пели, но в исполнении Насьены даже знакомая баллада о потерявшем возлюбленную демоне казалась мрачным вступлением к кровавому ритуалу.