Страна надежды

Сжав зубы, Шардаш старался не думать о чужих руках, обнимавших и ласкавших Мериам. Напряжённость его мускулов и странности в поведении не укрылось от адептки, и она напрямик спросила:

— Тебе противно?

— Я просто представляю его с тобой, — сдавленно, цедя слова, ответил профессор.

Мериам всхлипнула и уткнулась лицом в гриву коня. Она беззвучно плакала, предчувствуя бурную сцену в Бонбридже. А Шардаш впервые за всё это время пристально, в упор смотрел на жену и боролся с одолевавшими его противоречиями. Одной половине хотелось обнять её и расцеловать, жадно, до синяков, а вторая разрывала сердце на части.

Наконец, копыта лошадей коснулись нужного лога.

Велев остальным следить за передвижениями демонов и окрестной нечисти, граф Саамат и Дайраэль соскочили на землю и занялись порталом. Работа двигалась не так споро, как в землях дивного народа. Оба устали и истощили резервы, мозг тоже с запозданием обрабатывал сложные расчеты.

— Давайте, я помогу, — предложил Крегс. — Я изучал порталы в теории, выстрою костяк, а вы поправите.

Маги не стали отказываться от помощи, и дело пошло уже в шесть рук.

Шардаш хмурился, наблюдая за передвижениями точек по сети. По их следу пустили погоню, и возглавлял её высший демон. Ещё один, кажется, собирался присоединиться к погоне. Профессор поторопил спутников и на всякий случай попросил Мериам отойти ближе к будущему порталу.

— Если что, уйдёшь, не дожидаясь меня, — приказал он.

Адептка кивнула, хотя и решила остаться с мужем до конца. Жизнь без него потеряет смысл.

Погоня приближалась, времени оставалось всё меньше.

Маги нервничали, но поспешность грозила бы фатальными последствиями. Пространство ошибок не прощает, за них расплачиваются жизнью.

— Две мили, — сумрачно сообщил Шардаш и занялся установкой защиты.

Значит, в их распоряжении не более пяти минут…

Портал вспыхнул ярким белым светом, вызвав всеобщий вздох облегчения.

Уже слыша свист крыльев демонов, профессор метнулся к жене и толкнул её в вихрь переноса. Он полагался на мастерство спутников и доверил им самое дорогое.

Мериам не успела даже вскрикнуть, как очутилась посреди лесной поляны возле белоснежного камня. По периметру склонили печальные ветви ивы, в которых весело щебетали птицы.

Через мгновенье к адептке присоединился Дайраэль. Он едва не сбил зазевавшуюся Мериам, извинившись, обхватил её за плечи и отвёл на безопасное расстояние. Крылатый конь эльфа следовал за ним, как пёс, не нуждаясь в приказах и понуканиях.

Опомнившись, Мериам кинулась обратно к порталу:

— Там Тревеус!

Дайраэль удержал её, улыбнулся и покачал головой:

— Он вернётся: с ним Элалий.

Адептку это не успокоило, и она раз за разом предпринимала попытки вернуться в Лунный мир. Эльфу терпеливо удерживал её от необдуманного поступка.

Осознав, что всё бесполезно, адептка рухнула на траву. Она не плакала, а просто сидела, не сводя взгляда с портала, и молилась Прародителям сущего. Природа, Дайраэль, новый, незнакомый край — всё это отошло на второй план.

Чтобы немного разрядить обстановку, эльф запел, но не простую балладу, а специальное мелодичное заклинание. Оно должно было принести спокойствие и мир в душу Мериам, помочь обрести равновесие с миром.

Адептка и не заметила, как начала улыбаться, и протянула руку яркой бабочке.

— Дело дрянь! — кряхтя, пробормотал Крегс, вместе с очередной вспышкой шагнув из портала с двумя крылатыми лошадьми в поводу.

— Бой? — догадался Дайраэль.

От умиротворённости эльфа не осталось и следа. Дайраэль обнажил парные мечи и тихо ругнулся, осознав, что ничем не сможет помочь.

Руки бессильно опустились, оружие с тихим звоном упало на землю. Покачнувшись, Дайраэль упал на колени и попытался через ладони подпитаться энергией у природы.

Мериам радостно вскрикнула, когда на поляне материализовался муж. Всклокоченный, в разодранной одежде, окровавленный, но живой.

Эльфийская магия развеялась под напором чувств. Визжа, адептка повисла на шее Шардаша, быстро, бешено целуя лицо, шею, руки.

Профессор не двигался. Тело его мелко подрагивало от напряжения. Потом стену холода и отстранённости прорвало, Шардаш хрипло зарычал и прижал к себе Мериам. Обнял так, что захрустели кости. Адептка пискнула, заставив профессора ослабить хватку.

Следующим из портала появился рыжий жеребец графа Саамата. Прижав уши и храпя, он выскочил на поляну так, будто за ним гнались все тени Преисподней.

Невольно напрашивался вопрос: где же хозяин коня?

Не сговариваясь, все четверо проводили глазами перепуганного рыжего жеребца, поднявшегося на крыло и за считанные мгновения скрывшегося из виду. Мериам всхлипнула, мужчины выругались, проклиная демонов.

— Я… Из-за меня пострадало королевство? — дрожащими губами прошептала адептка и, вцепившись в воротник, затрясла мужа, вопрошая: — Это ты попросил его помочь, ты?!

Шардаш зашипел на неё, пытаясь унять истерику, а потом дал пощёчину. Это помогло, Мериам успокоилась и тоненько завыла, оплакивая Магистра магии.

Маги низко склонили головы, минутой молчания почтив память коллеги.

В самый разгар скорби, когда никто не смотрел на портал, раздался тоненький свист, и граф Саамат устало поинтересовался:

— Кого хороним, господа?

Вздрогнув, все, как по команде, оглянулись, не веря ушам и глазам.

Магистр магии, живой, хоть и не невредимый, стоял у закрывшегося портала. Устало улыбнувшись, граф Саамат сделал ещё шаг и повалился на землю. По бескровному лицу пробежала судорога.

— Вы ранены, милорд? — Шардаш первым оказался возле графа Саамата и закатал рукава, чтобы влить через пальцы тепло лечебной магии.

— Не более чем был.

Подниматься не хотелось, тело протестовало, но граф Саамат заставил себя сначала встать на четвереньки, затем на колени. Профессор протянул ему руку и помог принять вертикальное положение, заботливо поддерживая, не давая упасть. Он видел, что резерв Магистра магии пуст, и поражался стойкости и выносливости графа Саамата. В таком состоянии слабость не позорна, а почётна.

— Ко мне? — с готовностью предложил Дайраэль.

Он понимал, приятелю необходимо отлежаться. Самому эльфу тоже хотелось как можно скорее отгородиться от мира и заснуть. Впереди маячила страшная мигрень — неизбежная спутница полного опустошения, и долгие дни неподвижности.