Страсть и власть

— Вовсе нет, — ответил Джонатон в своей привычной безапелляционной манере. — Это женщины стремятся изменить цвет своих глаз. Я ношу только это, когда читаю. — Он достал из кармана обычные очки.

Шеру было приятно, что она отметила красоту его глаз.

Марийка поинтересовалась спецификой его бизнеса, и Джонатон рассказал о недавних вливаниях новых предприятий в его компанию, базирующуюся в Чикаго. Он скупает фирмы, меняет в них систему управления и финансового контроля, придавая им новое ускорение. Он больше отделывался общими фразами, и на его вопросы о фирме Марийки она отвечала также поверхностно. Разговор стал буксовать.

— Мне, конечно, лестно, что вы проявляете такой интерес к моему бизнесу, но здесь не место обсуждать его детально, — в конце концов сказала Марийка.

— Вы интересная женщина, и я мало разбираюсь в той сфере, в которой вы заняты. Вы не хотите расширить мой кругозор?

— Я только этим и занимаюсь, встречаясь с бизнесменами. Большинство из них плохо понимают нашу специфику.

Ей понравилось, как Джонатон был одет. Конечно, смешно придавать этому слишком много значения, но она так привыкла. Марийка часто корила себя за то, что судила о мужчинах не столько по их манерам и рекомендациям, сколько по одежде.

Шер был одет в дорогой черный приталенный вечерний костюм с кремовым шелковым галстуком, рукава сорочки были застегнуты изящными запонками с черными жемчужинами в золотой оправе.

"У него хороший вкус", — подумала Марийка.

На пальце Джонатон носил массивное золотое кольцо с довольно крупным бриллиантом, оно показалось ей вульгарным.

Джонатон, в свою очередь, также внимательно изучал внешний вид Марийки, вдыхал аромат ее духов. Раньше он не замечал женский парфюм, разве что когда женщина была слишком надушена. Ее духи его не раздражали. Ему понравились изящные движения ее рук, легкий загар плеч, привлекательные маленькие груди, мелодичность голоса и бостонский акцент.

Джонатона взволновала ее близость, он поймал себя на мысли, что хочет прикоснуться к ее телу, провести рукой по плечу, запустить пальцы под лифчик.

"Шер, не увлекайся! — скомандовал себе Джонатон. — Здесь не место, чтобы возбуждаться. Такой женщины ты раньше не встречал, она ведь недотрога, скорее всего льдышка…"

— Хочу задать вам последний вопрос, — обратился к ней Джонатон.

— Какой?

— Как вы оказались сегодня вечером за столиком номер четыре?

— Просто я очень давно знаю Уотсонов. А вы?

— Партия привыкла к моей чековой книжке.

Марийка уже знала от Эви, что он, к тому же, был консультантом Мака в вопросах бизнеса.

— У меня такое чувство, — сказала Марийка, что вы не случайно попали за этот стол. Президент, я знаю, ценит ваши советы. Но вот чего я никак понять не могу, так это то, как попала на прием ваша блондинистая соседка?

— Могу только догадываться. Думаю, она оказалась рядом со мной потому, что Уотсоны считают, что я предпочитаю рубенсовские формы.

Марийка рассмеялась.

— Все поняла. Но вы так увлеченно с ней беседовали. Неужели не выяснили, как она получила приглашение?

— Секрета тут нет — она любовница Ронни Шилдена. Поэтому она здесь.

— Самого мистера Большие Бабки?

— Самого мистера Главного Спонсора Партии. Приглашение для нее стоило ему всего двести тысяч долларов.

— Разве сам Шилден не приглашен с женой? — удивилась Марийка, несколько удивленная неразборчивостью в знакомствах — дань, которую Уотсоны вынуждены платить за финансовые вливания в партийную кассу.

— Я уже научился читать по вашему выражению лица тайные мысли, милая леди. Уверен, Мак и Эви даже не знают, кто эта секс-бомба и почему она здесь. Скорее всего те, кто составлял списки приглашенных, хотели сделать приятное Шилдену, зная, что он предпочитает появляться на приемах с ней, а не с собственной супругой. Шилден обожает светскую мишуру и таким образом развлекает своих любовниц, они чувствуют себя на вершине успеха.

— Что-то есть во всем этом неприличное.

— Вовсе нет, очаровательная мадам. Подобные вещи происходят со времен Древнего Египта. То же самое практиковалось в годы правления первой администрации Джорджа Вашингтона. Такова специфика политического кордебалета.

Марийка заметила, как блондинка прижимается локтем к его руке.

— Можно задать еще один вопрос? — спросил Джонатон, не обращая внимания на потуги блондинки привлечь его внимание.

— Спрашивайте.

— На карточке указана только ваша фамилия. Как вас зовут?

— Вы не сможете обождать с этим вопросом до десерта?

— Конечно, нет. Я хочу узнать его до того, как моя соседка протрет мне дырку на рукаве пиджака.

— Меня зовут Марийка.

— Какое необычное имя! Неожиданное сочетание — Марийка Вентворс.

— Это венгерское имя.

Блондинка стала настойчивее требовать к себе внимания.

— Вы любите венгерский гуляш? — спросил ее Джонатон. — Я обожаю.

Когда принесли салаты и сыр, Марийка вернулась к разговору с послом Таффером, но ее мысли были уже целиком заняты Джонатоном Шером. С появлением на столе серебряных корзиночек с мороженым они продолжили прерванную беседу.

— Муха снова вырвалась из паутины! — шепнул ей на ухо Джонатон.

— Теперь можете насладиться мороженым! — в тон ему прошептала Марийка.

Ей хотелось больше узнать о нем, но он увертывался от вопросов или просто менял тему разговора. Джонатон оказался мастером по увиливанию от нежелательных для него тем, возможно, он был просто замкнутым человеком и свою частную жизнь предпочитал не обсуждать за десертом в Белом доме.

— У вас есть дети? — все же спросила Марийка.

— Нет, к несчастью, нет.

В его ответе она почувствовала болезненные нотки и машинально накрыла его руку своей.

— Давайте поговорим о чем-нибудь менее серьезном?

— Не торопитесь. Теперь моя очередь задавать вопросы. Значит, у вас есть дочь? Лайза, вы сказали?

— Да. — Ее удивило, что он запомнил имя, хотя она мельком упомянула его.

— Она такая же хорошенькая, как и вы? Марийка не удержалась от улыбки.

— Она симпатичнее меня, мне так кажется.

— Хм… Хотелось бы убедиться…

— Возможно, вы и встретитесь с ней.

"Кажется, он напрашивается на приглашение в гости?"

Джонатон расспросил ее, как она проводит свободное время. Играет в теннис? Куда ездит в отпуск? Он засыпал ее вопросами, и в глазах читалось искреннее любопытство. Это была не просто светская любезность. Они понравились друг другу. Эви предугадала эту реакцию, когда решила их познакомить. В любом случае, даже если этот вечер не будет иметь продолжение, у нее останутся приятные впечатления.