Страсть и власть

Марийка не хотела говорить с подругой о своих проблемах, у первой леди хватало и собственных. Она рассказывала о последней парижской моде, об удачном приеме, устроенном Джорджанной, о других новостях. Она заболталась, стараясь поднять у Эви настроение.

— А как у тебя дела с Маком? — спросила Марийка.

— Лучше, чем когда бы то ни было, — ответила счастливым голосом Эванжелин. — А у тебя с Джонатоном?

— Мы так редко видимся, что не успеваем поссориться.

— Звучит не слишком оптимистично.

— Все в порядке, не волнуйся. — Но Марийка не была в этом уверена.

— Проводите вместе больше времени, — посоветовала Эви. — Отложи кое-какие дела, перепоручи часть работы своим сотрудникам, но не бегай за ним — покажи ему, кто ты есть. И не торопись, вам надо лучше узнать друг друга. Разговоры влюбленных по телефону — это одно, а совместная жизнь — совсем другое.

— Конечно, матушка, я буду держать тебя в курсе, как у нас все складывается.

— Что ты делала, когда я позвонила? Как Лайза?

— Примеривает наряды, которые я привезла ей из Парижа.

— Это дело серьезное! — засмеялась Эви. — Поцелуй ее от меня.

Лайза выхватила у матери трубку.

— Привет, тетя Эви! Вам не нужны молодые симпатичные помощники?

— Кажется, я догадываюсь, о ком ты говоришь, милая. Я даже знаю, что его зовут Серджио. Я подумаю.

— Спасибо. Передаю трубку маме. Счастливо, тетя Эви!

— Ты помнишь, Марийка, какими мы были в ее возрасте?

— Конечно, но у нас было ума побольше.

— Нет, мы были такими же сумасбродками. Помнишь, как мы явились в Нью-Йорке ночью в полицейский участок и заявили, что ищем кавалеров на танцы в колледже? Может быть, мы были более наивными, а возможно, и нет. С годами мы забываем, какими сами были в молодости, и пытаемся навязывать молодым свои взгляды и вкусы.

— Я не рассказывала Лайзе эту историю. А помнишь, какой был переполох, когда полицейские явились на танцы в униформе и на лошадях?

— Отличная получилась вечеринка! Так какая разница — конный полицейский или итальянский красавчик?

— Госпожа первая леди, не развращай мне дочь!

Марийка и Эви, обе довольные своими воспоминаниями, тепло распрощались. Марийку порадовал звонок подруги, но он не смог вытеснить мыслей о работе.

Прежде чем войти, Марийка постучалась в дверь кабинета Грега.

На его лице было написано удивление. Грег был угрюм, он даже не встал, чтобы ее приветствовать, и не предложил сесть. Теперь темные очки не скрывали его злобного взгляда. "Ну, что же, — решила Марийка, — это облегчит мне задачу". Она не испытывала к Грегу никакой симпатии, резерв доверия был полностью исчерпан.

— Думаю, вы понимаете, с какой целью я к вам пришла.

— Да, я ждал вас. Вы нашли предлог для очередной атаки на меня?

— Предлогов сколько угодно, вы сами об этом знаете. Ваш последний трюк с Чарли Мандером окончательно вывел меня из терпения. У вас нет никакой профессиональной чести…

— О, прекратите, Марийка. Не разыгрывайте из себя святую. Вы никогда не давали мне действовать самостоятельно, недостаточно оплачивали мои старания. А ведь именно благодаря мне фирма стала процветать.

— У меня нет времени выслушивать ваши причитания, Грег. Вы — обыкновенный вор, непорядочный и неблагодарный тип…

— Без меня вы бы давно вылетели в трубу! — Грег сорвался на крик.

— Я хочу, чтобы вы убрались из моего агентства. Я планировала дать вам двухмесячный отпуск, но теперь ситуация изменилась. Даю вам две недели, чтобы сдать документы и дела.

— Хочу вам сказать прямо, вам не удастся вышвырнуть меня из фирмы. Я не пойду, более того, я собираюсь возглавить агентство и вытурить отсюда всех ваших прихлебателей. Вы просто дилетантка!

— Мерзавец! Я не позволю вам оставаться здесь ни минуты! Вы немедленно получите расчет и очистите кабинет! Я пришлю кого-нибудь их охранников, чтобы присмотреть за вами. Как же Гортензия была права…

Через час Грега Уиллиса уже не было в конторе, он ушел, ни с кем не попрощавшись. В агентстве все уже знали причину разрыва с ним.

11

Джонатон заехал за Марийкой и Лайзой на арендованном черном "БМВ", и они вместе поехали в другую часть Манхэттена, где жили Клагмэны.

Их тепло встретили родственники Джонатона, дядя Якоб и тетя Руфь, уже женатые их дети, Лесли, Даниэль, Бонни и Фред.

— Все они — мои кузены, но всегда называют меня "дядей Джонатоном".

Якоб держал на плечах симпатичного четырехлетнего мальчика.

— Это наш младший, Роджер, — сказал Якоб. — Для него сегодня особый день. Почему? Это вы узнаете позже. — Он подмигнул Джонатону.

— А где моя матушка? — спросил Джонатон у тети Руфь.

— Она в спальне, приводит себя в порядок.

— К сожалению, я не смог ее встретить в аэропорту.

— Забудь об этом, — успокоила его тетя Руфь. — Ты же послал за ней машину. Она считает, что у нее прическа растрепалась, и только бы расстроилась, если бы ты встречал ее в аэропорту.

Судя по всему, это была дружная счастливая семья. Наконец Марийка увидела Ребекку Шер, все еще красивую женщину шестидесяти семи лет, стройную, как девушка, с короткой стрижкой серебристо-белых волос. Она была одета в приталенное длинное серое фланелевое платье с кружевным воротничком, явно сшитое у дорогого портного. В ушах — золотые серьги, украшенные бриллиантами и жемчужинами, на руках — массивные золотые браслеты. Марийка отметила про себя, что мать Джонатона производила впечатление властной и следящей за собой женщины, у нее был изысканный вкус, что понравилось Марийке больше всего. Ребекка Шер сама добилась удачи в жизни, хотя вышла из бедной семьи.

"Теперь я знаю, откуда у Джонатона такая энергия и амбиция, это гены матери", — подумала Марийка.

Миссис Шер тепло приветствовала Марийку:

— Моя дорогая, наконец-то нас познакомили. Я так счастлива. Последние два месяца я только и слышала из уст своего сына ваше имя. Джонатон вас так расписал, он считает вас самой красивой женщиной в мире. Но в жизни вы еще симпатичнее, чем по его рассказам. Мужчины так часто бывают необъективны, когда описывают своих любимых.

— Для меня тоже большое удовольствие увидеть вас. — Марийка даже покраснела от такого комплиментарного приветствия, но все же почувствовала в тоне Ребекки оттенок недоверия.