Стражница
Шрифт:
— Предположим, он скажет тебе правду — я не думаю, что скажет — но давай всё же предположим. Что ты тогда собираешь с ней делать?
— Всё так, как ты и сказал. Все чего-то от меня хотят: Билли, Форелли, Экомов.
И они готовы лгать, чтобы получить это. Но мой отец… У него больше нет причин лгать. Он единственный, кто может сказать мне правду, и как только скажет, я буду знать, что должна сделать.
— Стоп. Ты не можешь соперничать с Форелли. Уже достаточно ужасно, когда ты пытаешься сделать это с Билли, но, по крайней мере, он член семьи. Он может осложнить твою жизнь, но не причинит тебе
— Нет. Но мне надоело, что другие люди указывают, как мне жить.
Всё ускользало от меня так быстро, словно вышедший из-под контроля товарный поезд — моя семья, русские, магический союз. И я была абсолютно уверенна, что не смогу остановить надвигающуюся катастрофу, если не начну действовать в ближайшее время.
— Ты сказал, что хочешь, чтобы я избавилась от всего. Именно это я и пытаюсь сделать.
Он положил мне руку на плечо.
— Вообще-то у меня даже в мыслях не было, чтобы ты связывалась с мафией, и ты это знаешь.
— Десерта не хотите? — крикнула мама.
Я отодвинулась от Колина и принялась убирать на место оставшиеся кастрюли и сковородки.
— Я воздержусь, — сказал он, с сожалением улыбнувшись матери. — Я должен готовиться к понедельнику. Кстати, Билли назначил кое-кого охранять ночью дом, но вы его даже не заметите, пока нет никаких проблем.
— Спасибо, — тихо сказала моя мать.
Мы ждали на кухне, в то время как он включил сигнализацию, вышел и прошёл к грузовику, прежде коротко обменявшись словами с кем-то в неприметном Бьюике.
— Сядь, — сказала моя мать. — Съешь немного десерта.
Я с подозрением села за стол, пока она готовила чай и ставила на стол брауни. То, как она забыла о нашей ссоре и была готова отпустить меня в Терре-Хот… Нужно было сразу догадаться, что это будет не так просто.
— На прошлой неделе ты была ещё маленькой девочкой. Помнишь, как ты всегда обдирала колено? Я думала, ты будешь вечность ходить с дырявыми колготками, — она обводила пальцем рисунок на столе. — А теперь ты почти взрослая. Едешь навестить отца, справилась с трудной ситуацией в школе.
Я знаю, что гордость — это грех, но просто не могу по-другому, я очень тобой горжусь.
Я старалась не дёргаться. Сейчас она начнёт говорить от том, как будет здорово, когда отец вернётся домой, а мне придётся подыграть.
Она прокашлялась.
— Знаешь, твой дядя беспокоиться.
— О чём?
— Что ты, возможно, немного… влюблена… в Колина.
Мои щёки стали горячими, и я отодвинула баруни в сторону.
— Пожалуйста не говори, что ты и дядя Билли обсуждали мою личную жизнь.
— Не твою личную жизнь, — примирительно ответила она. — Только Колина.
Я закрыла лицо руками.
— Мам. Прекрати.
— Он красивый молодой человек. И он провёл с нами уже так много времени, что ты могла бы неправильно понять его внимание. Я знаю, что он кажется увлекательным, а у тебя было ещё не так много парней. Но у него совсем другая жизнь, сильно отличающаяся от твой.
— Мам…
Я была так смущена, что мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Я
благодарна Колину. Он последние несколько месяцев заботился о твоей безопасности и был тем, с кем ты могла поговорить. Я просто не хочу, чтобы ты напрасно надеялась. Кроме того, ты должна сосредоточить своё внимание на школе. Позже у тебя ещё будет достаточно времени для парней.— Позже, — сказала я и подумала о Люки и о том, что произошло на балу.
Она похлопала меня по руке.
— Я сказала Билли, что ты умная, поэтому с тобой такого не случиться, но ты же знаешь его, он чувствует себя нашим защитником. Так что иди и пакуй уже вещи для понедельника. Я уберу.
Глава 34
Чтобы попрощаться, моя мать осталась в понедельник утром дома дольше, чем обычно. Как правило, чтобы открыть «Слайс», она уходила уже в половину пятого, но видимо мой первый визит в тюрьму без неё был тем особенным случаем, который заслуживал более позднего ухода.
— Я не хотела, чтобы ты проголодалась в дороге, — сказала она, протягивая мне тапервер-контейнер полный сконов. — Может мне приготовить ещё термос с кофе?
— Ты пекла? Серьёзно?
Её улыбка исчезла. Быстрыми, нервными движениями она поправила мне волосы и стряхнула не существующую пыль с куртки. Грузовик Колина подъехал и остановился перед новым панорамным окном.
— Он здесь.
— Я вижу.
Колин шагал вдоль дороги, засунув руки в карманы куртки на овчиной подкладке. Он выглядел угрюмо — ещё угрюмее, чем обычно — но ему это шло.
— Угости его сконами, — сказала моя мать. — И будь милой. С его стороны очень любезно, что он делает тебе это одолжение.
— Я всегда милая, — подчеркнула я.
— Не будь такой дерзкой, — сказала она и прямо-таки вытолкнула меня за дверь. — Передай отцу привет от меня! Скажи, что мы приедем к нему на выходные после Дня благодарения! Я люблю тебя!
— Я тебя тоже, — сказала я и поспешила вдоль тротуара, чтобы перехватить Колина на полпути.
— Она испекла сконы, — объяснила я, когда он забирал контейнер. — Она полна энтузиазма.
— Здорово. А вот Билли нет.
— Ты рассказал ему?
Мне следовало этого ожидать, но я занервничала, когда он сказал мне.
— И как он отреагировал?
— Он не верит, что ты изменила своё мнение касательно своего отца, и это, чёрт возьми, ясно всем. Я сказал, что ты думаешь, будто нападение в пятницу было как-то связано с ним, и что теперь хочешь задать ему жару.
— А он?
— Это он посчитал более правдоподобным. И он не имеет ничего против того, чтобы ты уехала из города, даже если это всего на один день.
— Почему?
— Полагаю, потому что ему не особо понравилось, что люди Экомова взломали твою дверь. Это будет иметь последствия, а он не хочет, чтобы ты находилась здесь, когда это произойдёт.
Я не стала спрашивать, что он имеет в виду под «последствиями».
Было странно ехать на юг, оставляя город позади. Ряды тесно примыкающих друг к другу коттеджей уступили место фабрикам, складам и железнодорожным сортировочным станциям, а потом город отступил, оставляя за собой загородные виллы с большими садами и батутами, первоклассными торговыми центрами и гипермаркетами.