Стражница

— Это моя жизнь. Я принял решение, которое привело меня сюда. Теперь делаю лучшее из того, что у меня есть. Однако это не мешает мне иногда хотеть большего, — он поворачивал стакан в руке, разглядывая янтарную жидкость, как будто она знала ответ. — Значит Дуги не отпускают тебя?

— Я нужна им. А у них в руках все преимущества.

Понимание промелькнуло, словно тень, на его лице. Без слов он протянул мне стакан.

— Итак, — сказала я, после того, как виски ударил в кровь и придал мне мужества. — У нас был уговор.

— Неужели?

Он сел на край кровати, упёршись локтями в колени, и для случайного наблюдателя выглядел расслабленным.

— Я пообещала тебе вернуться. И вот, — я встала и энергично покружилась, как будто представляя саму себя, — я здесь.

Уголки его губ дёрнулись.

— Понимаю.

И он действительно понимал. У него был этот неторопливый, голодный взгляд, который смёл более основательно все мои секреты и защитные валы, чем алкоголь. Я медленно прошла через комнату и села на кровать напротив него.

— Пришло время платить по счетам.

— Ты ведь вовсе не хочешь оставаться здесь, — сказал он. — Ты уже целую вечность собираешься уехать в Нью-Йорк.

— А если я останусь, — настаивала я, — что тогда случиться?

— Зависит от того, — он прикоснулся к краю моего пуловера.

— От чего?

— От того, будешь ли ты и дальше вешаться мне на шею.

Я ударила его по плечу, и он поднял взгляд. Его глаза были полны смеха и желания.

— Знаешь, я ведь не святой.

— Я так рада это слышать.

Я наклонилась вперёд и пылко его поцеловала. Его руки судорожно обняли меня за талию, и я погрузилась в восхитительно знакомое чувство, в то время, как вкус виски смешался на моём языке со вкусом Колина.

Когда мы оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, я сказала так рассудительно, как могла:

— Я не вешалась к тебе на шею.

Он откинулся назад, пытаясь подавить смех.

— Ты зашла, выпила два стакана виски, предложила остаться в Чикаго и поцеловала меня. Как же ещё я должен это толковать?

Это был риторический вопрос, но я не могла по другому и про себя ответила на него. Колин был надёжным и сильным, и я так сильно хотела его, что это съедало меня изнутри. Но я сделала именно то, что он описал: я, обиженная и рассерженная, зашла в комнату и захотела чего-то, что заставило бы исчезнуть боль.

— Не то, чтобы я из-за этого жаловался, — сказал он, проводя рукой от шеи до кончиков моих пальцев, а потом осторожно поцеловал.

— А стоило бы.

Он посмотрел на меня.

— Действительно стоит?

— Дело вот в чём, — сказала я. — Сейчас у меня крутиться в голове разное, и многое из этого ужасно. Я думаю, что, если мы займёмся любовью, ты смог бы заставить исчезнуть весь этот ужас, — он хотел ответить, но я приставила палец к его губам. — Но я не хочу смешивать это, потому что позже, всё плохое будет ещё здесь. И не имеет значение, чем мы займёмся… думаю, я не смогу отделить эти вещи друг от друга.

— Ты подумала, что нам нужно заняться любовью.

— Но теперь я так больше не думаю, — объяснила я.

Он скрестил руки за головой и уставился на акустический потолок. Я притянула колени к груди и стала ждать.

— Я размышляю о тебе, — сказал он. — О нас. Я всё ещё ищу способ, как сделать всё возможным, но это сложно. Намного сложнее, чем ты осознаёшь.

Он имел ввиду Тесс. Мне чем-то нужно было занять руки, и я начала обводить рисунок на покрывале, в то время, как он продолжил:

— Мне бы хотелось переспать с тобой, без всяких серьёзных отношений, но я не могу. Ты важна для меня. Я не хочу, чтобы ты относилась к этому легко или переспала со мной только потому, что злишься или чувствуешь себя неуверенно. Не хочу, чтобы оставалось место для сожаления.

Я покраснела. Он ведь не дурак. Уже когда я зашла в комнату, он знал, что что-то не так.

— Мне жаль.

— Не нужно жалеть. Я бы с удовольствием стал тем, кто позаботится обо всём и всё исправит. Но не таким способом. По крайней мере не сегодня ночью, — он переплёл свои пальцы с моими. — Скажи, что мне сделать, чтобы всё снова стало хорошо?

Я вытянулась рядом с ним, положила голову на его грудь и вздохнула, когда он обнял меня.

— Это уже почти идеально.

Глава 40

Пронзительный звонок разбудил меня несколько часов спустя. Я только успела поднять голову, а Колин уже перекатился через меня, чтобы взять свой телефон, он приставил палец к губам.

Часы высвечивали ярко-красным 3:30 утра, а через уродливые занавески с цветочным узором ещё не проникало света. Колин сел, а я обернулась вокруг него, пытаясь сохранить его тепло. Он осторожно отодвинулся и покачал головой. Я прислушалась к разговору, но по его односложным ответам ничего нельзя было понять.

В конце концов он положил трубку и отбросил телефон в сторону. В темноте я видела только силуэт его спины — повисшие плечи, опущенную голову — и залезла под одеяло, как будто могла спрятаться от того, что он сейчас скажет.

— Нужно возвращаться домой, — объяснил он.

Когда он включил настенную лампу, выражение его лица так напугало меня, что к горлу подступила знакомая тошнота. Это было такое выражение, какое люди принимают, когда собираются расколоть твою жизнь на «до» и «после». Я ненавидела это выражение.

— Что случилось?

— Никто не пострадал.

Я начала искать обувь.

— Да говори уже.

Он нашёл на полу мою куртку и шарф и протянул мне. Я разглядывала игру его поджарых мышц, когда он одевал свою трикотажную рубашку. Его движения были не такие как у Люка плавные, в них не было хищного изящества, но он всё равно был красивым.

Я заставила себя остановиться и насладиться моментом. Что бы не скрывалось за этим звонком — это разрушит его. Я сунула ноги в балетки и тщательно обернула шарф вокруг горла.