Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

– Вероятно, твой брат имел самое смутное представление о чести.

– Может быть. Мы там у себя не всегда ясно себе представляли что к чему. Это было для нас просто слово. Так обращались к судье – ваша честь, – если случалось влипнуть на том, что снимаешь какой-нибудь обтекатель с какого-нибудь «тандерберда» или покуриваешь марихуанку, а тебя за это тащат в суд.

Эдди еще пуще расплакался, но в то же время его душил смех.

– А эти твои друзья. Этот парень, о котором ты все бормочешь во сне, этот пижон Катберт…

Стрелок невольно вздрогнул. Не помогли даже долгие годы тренировки – он вздрогнул.

– Они-то врубались в весь этот бред, который ты здесь мне несешь, точно сержант из морской пехоты, вербующий молокососов в армию? Приключения, поиски, честь?

– Да, они знали, что такое честь, – медленно произнес Роланд, вспоминая всех тех, кого уже нет.

– И что, они с этого поимели что-нибудь более стоящее, чем досталось моему брату?

Стрелок промолчал.

– Я знаю, кто ты. Знаю, что ты собой представляешь, – продолжал Эдди. – Насмотрелся я на таких, как ты. Ты просто очередной шиз, который горланит: «Вперед, воины Христовы!» – со знаменем в одной руке и оружием в другой. Спасибо, но мне такой чести не нужно. Мне нужен хороший обед и один укольчик. В таком вот порядке: сначала цыпленок, потом укольчик. Так что иди туда. Ты это можешь. Но как только ты уйдешь, я прикончу тебя, вернее, то, что здесь от тебя останется.

Стрелок молчал.

Эдди криво усмехнулся и стер слезы со щек тыльной стороной ладоней.

– Хочешь знать, как это у нас называется там?

– Как?

– Безнадега. Безнадежное противостояние.

Мгновение они лишь смотрели друг на друга, а потом Роланд резко перевел взгляд на дверь. Оба они уголком глаза видели – Роланд чуть больше, чем Эдди, – что изображение в проеме снова развернулось, на этот раз влево. Появился прилавок со сверкающими драгоценностями. Одни лежали под стеклом, но большая часть – открыто, и стрелок решил, что это всего лишь безделушки. Эдди назвал бы их бижутерией. Темно-коричневые руки этак небрежно и бегло перебирали некоторые из этих дешевеньких украшений, а потом появилась еще одна продавщица. Последовал разговор, которого ни Роланд, ни Эдди не разобрали, а потом Госпожа (некая дама, обозвал ее про себя Эдди) попросила, чтобы ей показали что-то еще. Продавщица ушла, и вот тогда взгляд Роланда резко метнулся к дверному проему.

Темные руки опять появились, но теперь в них была сумочка. Она открылась. И вдруг руки стали сгребать в нее – вроде бы без разбору, да нет, почти наверняка без разбору – украшения, что лежали в открытую на прилавке.

– Любопытная у тебя подбирается компания, Роланд, – с горечью и в то же время вроде бы забавляясь, проговорил Эдди. – Сначала тебе достается конченый белый наркоман, а потом закоренелая чернокожая воровка…

Но Роланд уже рванулся к двери между мирами – быстро, не глядя на Эдди.

– Я не шучу! – крикнул Эдди ему вдогонку. – Только выйди туда, и я перережу твою гребаную глотку…

Но он не успел даже договорить – стрелок исчез. Осталось только обмякшее, бессознательное, но дышащее тело, лежащее на берегу.

На мгновение Эдди застыл на месте, не в силах поверить, что Роланд все-таки это сделал: действительно ушел, так по-идиотски, несмотря на предупреждение Эдди – на его искреннее заверение, мать твою, каковы будут последствия.

Он застыл на месте, вращая глазами, точно испуганный конь, почуявший приближение грозы… хотя, разумеется, не было никакой грозы, кроме той, что бушевала у него в голове.

Ну ладно. Ладно, черт побери.

У него, может быть, есть только пара секунд. Роланд может вернуться в любое мгновение – вряд ли он даст ему много времени, – и Эдди прекрасно это понимал. Он быстро глянул на дверь и увидел, что темные руки застыли над позолоченным ожерельем, наполовину засунутым в сумочку, которая уже сверкала, как сундук с пиратскими сокровищами. Хотя Эдди не мог слышать голос Роланда, он чувствовал, что тот ведет разговор с владелицей черных рук.

Он достал нож из котомки стрелка и перевернул обмякшее тело, что лежало у двери, на спину. Глаза стрелка были открыты, но пусты – они закатились так, что остались одни белки.

– Роланд, смотри! – выкрикнул Эдди. Монотонный, дурацкий, нескончаемый ветер свистел у него в ушах. Боже правый, так и свихнуться недолго. – Внимательнее смотри! Сейчас я заполню пробелы в твоем долбаном образовании! Сейчас я тебе покажу, что бывает, когда кто-то пытается нагребать братьев Дин!

Он занес нож над горлом стрелка.

Глава 2 Предвестие времен

1

Август 1959-го

Когда полчаса спустя молодой врач вышел на улицу, Хулио стоял, прислонившись к машине «скорой помощи», которая так и была припаркована на стоянке отделения экстренной помощи больницы Сестер Милосердия на Двадцать третьей улице. Каблук остроносой туфли Хулио опирался о переднее крыло. Он успел переодеться в кричащие розовые штаны и голубую рубашку, на левом нагрудном кармане которой золотыми стежками было вышито его имя: на нем была униформа команды игроков в кегли. Джордж поглядел на часы: команда Хулио «Превосходные латины» уже вовсю гоняла шары.

– Я думал, что ты уже смылся, – сказал Джордж Шейверз, молодой врач-стажер, живущий при больнице Сестер Милосердия. – Как твои парни думают выиграть без Чудо-Крюка?

– Меня подменил Мигель Басале. У него рука не такая верная, но иногда он бывает в ударе. Все у них будет в ажуре. – Хулио помедлил. – Мне любопытно, чем там закончилось. – Хулио работал в больнице шофером. Кубинец с чувством юмора, о котором, как был уверен Джордж, и сам даже не подозревал. Он огляделся. Никого из фельдшеров – из тех, кого он возил, – поблизости не наблюдалось.

– А где все? – спросил Джордж.

– Кто? Эти долбаные близнецы Боббси? А ты как думаешь, где они могут быть? Поехали в Виллидж, поблядовать с черномазыми шлюхами. Ты думаешь, она выкарабкается?

– Без понятия.

Он пытался напустить на себя глубокомысленный вид и показать, что все знает, но на самом-то деле дежурный врач и подоспевшие хирурги забрали чернокожую женщину быстрее, чем можно произнести: О Дева Мария, помилосердствуй (а именно эти слова и рвались с его губ – видок у той женщины был неважный: казалось, долго она не протянет).

– Она потеряла чертовски много крови.

– Да, хорошего мало.

Джордж, один из шестнадцати ординаторов при больнице Сестер Милосердия, входил также в группу из восьми человек, работающих по новой программе «Скорый выезд». Предполагалось, что команда «Скорого выезда» из одного врача и двух фельдшеров иной раз в критическую минуту может перетянуть чашу весов между жизнью и смертью в пользу первой. Джордж знал, что большинство водителей, медсестер и фельдшеров считали, будто зеленые ординаторы, только-только начавшие медицинскую практику, скорее гробят, нежели спасают таких «экстренных» пациентов, и все-таки Джордж был уверен, что польза от этой программы была.