Ступая по шёлку

— Вы слышали, что сказала Царица?

Двое стояли, не шелохнувшись, пока радостно не закивали, оставаясь довольными таким судом и решением.

— Будет так, — произнёс Царь Дальних Земель и повернул своего коня, но увидел нерешительность в глазах одного из сельских людей, который мял в руках шапку и перетаптывался с ноги на ногу.

— Что ещё гложет тебя? — он обратился к этому человеку. — Я не стану гневаться, говори.

— Люди говорят, Царица Дальних Земель умна, словно муж, и мудра, словно старец. Люди, что были в городе на церемонии, говорят, что красота её необычна глазу нашему, но не отвести от неё взор. Люди говорят, что глаза её самого необычного цвета, какой посылает жёнам Главная Богиня, так ли это, Ваше Величество?

— Так.

— Ваше Величество, я стар и муж лишь по возрасту своему, у меня пять дочерей, младшая из которых старше нашей Царицы, могу ли я увидеть лицо той, что решила свершить сегодня суд?

— Айола, ты покажешь своё лицо этому человеку? — Горотеон посмотрел на жену свою с улыбкой.

— Его точно не казнят?

— Не казнят, такого воля моя… если такова будет твоя воля. Ты можешь не показывать лица своего или показать и казнить его, как требует того закон Главной Богини.

— Меня ждёт кара, если я покажу и не прикажу его казнить?

— Он практически старец, Айола, и настолько изнурён тяжким трудом, что не может в мыслях его быть мыслей мужа. Главная Богиня не покарает тебя. И его.

Медленно повернулась Айола к человеку и, смутившись, посмотрела на него. Он был стар, через лицо его пролегали глубокие морщины, глаза были черны, словно ночь, волос же на голове почти не было. Открыто улыбаясь, он смотрел на Царицу, и читалась в глазах его радость.

— Что ты видишь? — услышала за своей спиной голос мужа своего Айола.

— Вижу, что люди говорят правду, невозможно отвести взгляд от глаз и необычной красоты Царицы. Я прожил долгую жизнь, но не видел жён прекрасней. В народе зовут её Жемчужиной, говоря, что это редкий камень со дна морей, что переливается и излучает тепло, и теперь я вижу, что это истинная правда.

— Иди и расскажи людям, что Царица Дальних Земель прекрасна и мудра, и что будет править она Дальними Землями справедливо и милосердно, так сказала Верховная Жрица, и ты только что видел и красоту Царицы, и её мудрость.

— Да Ваше Величество. — Почти старец низко поклонился и остался в таком положении, пока Царь Дальних Земель объехал на своём коне их двоих и двинулся вперёд, к своим всадникам, чтобы при въезде в город встать во главу и проехать прямо до дворца, где немолодой всадник помог Царице спешиться перед тем, как она прошла в свои покои и, волнуясь, присела на небольшой топчан, прогнав всех рабынь.

— Править? — спросила Айола, как только они обогнули сельских людей.

— Да, Царица, ты будешь править, пока меня не будет в Дальних Землях. Ты знаешь достаточно об этой земле и людях, ты умеешь судить и знаешь законы Главной Богини, кому, как не тебе доверять правление, Айола? Ты рождена для трона и власти, так сказала Верховная Жрица, так и будет.

— Ты говорил с Верховной Жрицей?

— Да, жена моя.

— Что сказала она?

— Что видит нашего сына, Царица. И видит тебя на троне Дальних Земель в будущем… Сегодня я принял решение, ты станешь Правящей Царицей до того, как родится наследник, я проведу церемонию сегодня же.

— Горотеон, нет, я… я боюсь, я не могу!

— Неужели трон пугает тебя больше, чем брачная ночь на ложе пред глазами свидетелей и собственная казнь? Ты рождена Истинной Королевой, и ты будешь Правящей Царицей, жена моя.

К вечеру в её покои принесли мантию, что была на ней в день бракосочетания, и тёмное платье с высоким, чтобы не давил на живот, поясом, который был в цвет платья, и золотом на нём был вышит герб Дальних Земель. Волосы её украсили не жемчугом, а красными каменьями, как и платье, и мантилью, и обувь, с рук же сняли все перстни. Корона, которую не часто надевали Царице, сдавливала лоб и виски и была так же украшена красными каменьями. От количества золота, камней и громкой музыки, что звучала из залы, в глазах становилось темно. Мантия казалась ещё более тяжёлой, чем была в день бракосочетания, походка Айолы изменилась, и парча с огромным количеством камений давила ей на плечи непосильным грузом.

Царь Дальних Земель очень подробно объяснил Царице, что ей следует делать, и она зашла в залу в сопровождении стражников, число которых было увеличено до двенадцати, прошла под звонкую тишину до ступеней, ведущих к трону, и поняла, что в этой мантии она не сможет подняться по довольно крутым ступеням так, чтобы не наступить на расшитый подол, а то и не упасть с этих ступеней. Мужа её, Горотеона, как и должно было быть, не было, и она в бессилии посмотрела по сторонам, но потом всё же ступила на одну ступеньку, а потом ещё на одну. Неизвестно откуда взявшаяся старческая рука придержала будущую Правящую Царицу, и Айола увидела Верховную Жрицу, всё в том же ветхом одеянии. На ярком свету она казалось ещё старше, кожа её была подобна покорёженному пергаменту, морщины настолько глубоки, что напоминали рельефы на стенах в храмах Главной Богини, и лишь глаза сияли молодостью и живым, проницательным умом.

— Мы встретились раньше, девушка, муж твой путает твою судьбу, торопит её, запутывает нити жизни твоей, Царица. Прими всё, что готовит тебе судьба, так, как ты и рождена принимать — стоя, и Главная Богиня будет милостива к тебе и детям твоим, — скрипела Верховная Жрица, помогая Айоле повернуться вокруг оси своей и встать лицом в залу, где стояли её будущие подданные, слегка склонив головы в сторону Царицы.

Потом появился сам Царь Дальних Земель и плавной, неслышной походкой прошёл по той же дороге из шёлка, что шла Айола, и остановился у ступеней, чтобы так же мягко продолжить свой путь. И только за пару ступеней до младшей дочери Короля остановился, и со словами на древнем наречии Дальних Земель, которое плохо понимала Айола, сказал, что он, Царь Дальних Земель Горотеон, сын отца своего, даёт власть над Землями своими и казной жене своей и Царице Дальних Земель Айоле от сего дня и до самой её смерти. Верховная Жрица начала причитать и петь, но пение её больше напоминало стон смертельно раненного животного, потом взяла руку младшей дочери Короля и протянула её Горотеону, который, встав на колени, и за ним последовали все остальные мужи в зале, надел ей на палец кольцо, точную копию того, что было у него на пальце — из железа.

Верховная Жрица ещё пару раз вскрикнула, подобно филину в тёмном лесу, и исчезла из виду так же неожиданно, как появилась, оставив мужа Айолы на коленях пред Царицей Дальних Земель Айолой. Через время он встал, на секунду заглянув младшей дочери Короля в лицо, которое было бледно, а по лбу катился пот от короны, мантильи и тяжёлой мантии, голова её кружилась, и дыхание было рваным. Он немного потёр холодные пальцы Царицы и встал с ней рядом, чтобы бесчисленные подданные могли подойти к ступеням и поклясться в верности своей новой госпоже и Царице.

Ноги Айолы подкашивались, и она не чувствовала себя Правящей Царицей, тело её постигла слабость, и дыхание сбивалось, горечь поднималась к горлу, а наследник, словно устав от недвижимого положения своей матери, сильно шевелился в чреве Айолы, словно просился наружу. Она почувствовала, что Горотеон придерживает её спину, и покрутила одной затёкшей ногой, потом другой и немного головой, в промежутке времени, пока один муж отходил от ступеней, а другой ещё не подошёл. К концу церемонии сил у Царицы не оставалось, но она достояла, как и сказала Верховная Жрица, и как того требовал обычай. Правящая Царица должна принять все трудности правления наравне с мужем своим, Царём Дальних Земель, почести же и клятвы она должна принять стоя, как и подобает Царской особе, как делает это наследник, вступая на престол, или Царица, становясь Правящей.