Ступая по шёлку

Только ближе к ночи, когда после знака Царя с Айолы сняли мантию, и она уже сидела на своём троне рядом с мужем, её глаза, наконец-то, встретились с глазами, которые она выискивала всё это время в зале — брата Хели. Он улыбнулся ей, и младшая дочь Короля поняла, насколько она соскучилась по дому и родным, как тоскует её сердце, и хочется обнять каждого из своих родных и близких, что остались так далеко, что казалось — никогда более не вернутся в её жизнь.

— Ты можешь идти в свои покои, Айола, — сказал её муж и Царь Дальних Земель.

— Разве я не должна быть тут до самого конца?

— О, нет, сейчас мужи напьются вина, и для их же безопасности лучше Царице покинуть зал, да и ни к чему юной деве смотреть на пьяных мужей…

— И танцы наложниц, — прошептала Айола с мало скрываемой обидой.

— И танцы наложниц. Я пришлю к тебе брата в твои покои, Царица.

— Правда? — Айола тут же забыла об обиде своей. — Возможно ли это?

— Он брат твой, в твоей стране, да и в моей, строго караются близкородственные связи… поэтому возможно присутствие брата в твоих покоях. Тебе не следует ходить на мужскую половину, чтобы не увидели глаза твои того, чего не следует видеть жёнам, он же может прийти к тебе, если муж позволяет. Думаю, в покоях тебе будет удобней, на неспешную беседу в саду у тебя не хватит сил, жена моя. Ты бледна, и усталость читается на твоём лице, но и нетерпение… иди, я приду ночью.

— После танцев наложниц, — фыркнула юная Царица и тут же покосилась на мужа своего и мужей, которые присутствовали в зале.

— Я уйду до, если это гнетёт сердце твоё, Царица.

— Гнетёт.

— Так тому и быть, — с этими словами он встал и подал руку Айоле, чтобы проводить её до конца залы. Придворные, чьи лица и имена смешались у младшей дочери Короля в единый портрет, кланялись ниже, чем привыкла Царица.

В покоях она не стала переодеваться и, спустя короткое время, увидела брата Хели, который сначала низко поклонился сестре своей, а потом, улыбаясь, обнял.

— Ты очень изменилась, сестра моя, теперь Царица.

— Ещё бы, — она показала на живот, который хоть немного, но был виден под широкими складками тёмного платья с яркой каймой из красных камений.

— Да… скоро ты станешь мамой, Айола.

— А ты? Кьяна, жена твоя, не понесла ребёнка?

— Нет… — Айола увидела тень печали на лице брата своего и не стала спрашивать причину её. Хели редко улыбался с тех пор, как вступил в брак с Кьяной, чаще видели его в компании служанок или смертельно пьяным, чем в покоях её. Хели никто не спрашивал, хочет ли он жениться на дочери Короля соседнего Царства, как и не спрашивали Кьяну, они увидели друг друга на церемонии бракосочетания. И хотя Кьяна была молода и хороша собой, красота её не нашла отклика в сердце Хели, потому что с юных лет принадлежало оно прекрасной Ианзэ.

Через несколько дней после королевской свадьбы Ианзэ вышла замуж за знатного военачальника, и Хели никто не видел в замке три дня и три ночи. Айола слышала, что он ускакал на своём коне прямо в ночь и долго пил в одиночестве, пока голод и долг не вернули его в стены замка. С тех пор Хели мало улыбался, и взгляд его не был ярок.

— Как сестра моя, Эфталия?

— У неё всё отлично, она любима мужем и довольна браком своим, велела кланяться тебе, и благодарила за всё, что ты сделала для неё. Она каждый день молится богам, чтобы участь твоя не была ужасна, сестра.

— Моя участь не ужасна, я всем довольна.

— Ты теперь Правящая Царица Дальних Земель…

— Я жена мужа своего Горотеона, и этим я довольна более всего. Боги услышали молитвы Эфталии, и я полюбила своего мужа.

— А он тебя? — Хели нагнул голову, как бывало, когда он пытался выведать тайну у своей младшей сестры, и она всегда отвечала ему, не лукавя и не скрывая.

— Да, сердце мужа моего принадлежит мне, Хели… У Главной Богини жестокие законы и странные, но я знаю, что сердце его принадлежит мне…

— Я рад за тебя, сестра.

Айола долго расспрашивала про родной край, и сердце её обливалось слезами, когда она слышала названия поселений, которые сожгли орды, убив всех жителей, не жалея стариков и детей, красивых же юных дев забирали в рабство, а негодных убивали тут же, на месте. И поселений этих было множество, настолько много, что Айола сбилась со счёта…

— Это будет тяжёлая война, сестра моя, я не надеюсь выйти из неё живым…

— Что? Хели… — наследник внутри чрева её беспокойно зашевелился.

— Послушай меня, сестра, это важно, я могу довериться только и только тебе, — Хели говорил быстро, словно его могли понять рабыни, или он опаздывал. — Жизнь моя имеет мало смысла, сестра наша Эфталия счастлива и может родить наследников для трона Линариума… Пусть её наследники правят, для меня нет смысла в жизни без возлюбленной моей Ианзэ… Жена моя, Кьяна, сможет после смерти моей выйти замуж. Большая война грядёт, страшная, я отправил сюда Кьяну, служанок её и окружение… После смерти моей отправь её на родину, чтобы по исходу траура она смогла выйти замуж. И будь добра к окружению её… Ианзэ прибудет с ней.

— Каааак? Она же жена мужа своего, разве может она уехать столь надолго?

— Муж её погиб не так давно. Айола, она… Пожалуйста, я прошу тебя, позаботься о ней и её ребёнке, пожалуйста, это основная моя просьба. Ей нельзя оставаться в Линариуме…

— Хели, это твой ребёнок? Незаконный претендент на трон?

— Да… это мой ребёнок, — Айола вздрогнула. — Никто не должен этого знать, сестра моя, позор падёт на её имя, но…

— Сердце твоё слабо, Хели, сердце твоё слабо, когда речь заходит о возлюбленной твоей Ианзэ… Я плохо понимала тебя тогда, но понимаю сейчас. Не беспокойся, я позабочусь о ней и твоём ребёнке, никто не узнает — чей он, у него будет имя законного погибшего мужа, и ни он, ни мать его не будут нуждаться ни в чём до конца дней их. Я сделаю всё, как ты сказал, но прошу тебя, не ищи смерти, если она сама будет обходить тебя стороной. Возможно, судьба будет милостива к тебе, и ты полюбишь жену свою Кьяну или… найдёшь способ быть с Ианзэ, но всё это возможно только пока ты жив, брат мой, только пока ты жив. К тому же, уверена, сердце возлюбленной твоей разобьётся навсегда после смерти твоей, пожалей мать младенца своего, Хели. Сердце любящей женщины столь уязвимо… останься жить ради неё. Ради своей Ианзэ…

— Ты говоришь мудро, подобно старухе.

— Я всего лишь жена мужу своему, и надеюсь, что Горотеон не станет искать смерти, а вернётся ко мне и ребёнку нашему живым. И не будь я Царицей и женой ему, чувства мои были бы такими же, потому что я просто женщина, которая любит мужчину и носит в чреве своём ребёнка от него. Не ищи смерти, брат мой, не нужно. Боги карают за это. Обещай мне, и я пообещаю тебе всё, что ты скажешь.

— Обещаю, сестра моя.

БОНУС 1. Горотеон

Гулкие шаги раздавались в полумраке полупустой залы для совета. Горотеон молча смотрел в полумрак, и только свет от пары свечей бросал жутковатые тени на серые стены.

— Ты принял решение, Царь.

— Да, Берен, это единственное решение.

— Народ недоволен, война — всегда повышение подати, всегда погибшие…

— Берен, друг мой, Линариум не продержится и половины зимы, орды придут к нашим границам, и с приходом цветения Дальние Земли погрузятся во мрак войны на наших землях. Я не могу допустить, чтобы у наших границ был такой сосед.

— Да, но народ ропщет, воины недовольны, ты должен дать наследника Дальним Землям раньше, чем начнётся война, законного наследника. Они не пойдут за тобой. Тебе необходим наследник.