Ступая за Край

— Женщин учат угождать телу и духу мужчин, но самая большая радость для мужа — это удовольствие жены, так устроены мужчины.

— Если бы мужчины были устроены так, они бы не похищали и не насиловали женщин.

— О, моя Королева, — Гелан ухмыльнулся, — жены или возлюбленной, а не любой женщины.

— Жены… — Эвиси посмотрела на вышивку полога, с изображением ярких невиданных цветов и листьев.

— Эвиси, Эвиси, — Гелан шептал, разглядывая вблизи свою Королеву, — я хочу тебя ввести в свой дом, как свою жену, хочу этого больше, чем что-либо хотел в этой жизни, но ты уже замужем. Тебя повязали шёлковой лентой с другим мужчиной, и ты не можешь войти ни в чей дом на правах жены.

— И в дом своего мужа я тоже не могу зайти на правах жены.

— Так оставайся тут, как моя пленница, — воин улыбнулся. — Моя… пленница.

— Твоя, — Эвиси закрыла глаза и хотела представить то время, когда у неё будет муж. И будет он Геланом, и она сможет войти в его дом, и никто и ничто не будет угрожать ей или ему… но не смогла.

Тревога всегда жила в сердце Эвиси.

С того дня, как Харин сказал ей, что им следует уйти из поселения, с того времени, как Эвиси узнала, что воины Аралана и войско Меланмира совсем рядом, за Краем, тревога не покидала сердце и дух её.

Прошло уже достаточно времени, закончились снега, подошёл к концу сезон посева урожая, когда жители поселения возделывали любую немного пригодную почву, чтобы вырастить урожай, которого бы, хоть и с трудом, но хватило на следующий сезон буранов.

Дни были намного длиннее ночей, жаркие, с палящим с небес солнцем.

— Гелан, — произнёс Харин, глядя на заснеженные горы, которые были видны из открытой двери, в то время как Эвиси помогала в его доме Сеилне, ей становилось всё тяжелее ходить, а Харин слишком медленно шёл на поправку. — Почему ты не ушёл, почему не увёл Эвиси, ты слышал того всадника, он узнал тебя… он…

— Ты ещё слаб, друг мой.

— У меня есть Сеилна, есть жители поселения, которые помогут, ты и так сделал больше, чем в силах человека и воина, уходи, уводи Эвиси, Бенаил не посмеет тебя остановить.

— Куда нам идти?

— Мир большой.

— Мир большой, больше, чем ты думаешь и можешь себе представить, Харин, и у меня достаточно средств — монет и камений, — чтобы жизнь наша была безбедной… но везде знают о похищенной Королеве Эвиси.

— Ты можешь жить в Дальних Землях!

Гелан поморщился, слушая Харина.

— Там женщина не выходит на улицу, ты сможешь надёжно спрятать в доме своём жену свою, никто не посмеет зайти в твой дом с целью увидеть её или говорить с ней.

— Я убил всадника Наследника, Харин, я не смогу дать защиту Эвиси, меня схватят, как только узнают. Везде, куда бы мы ни пошли, узнают Эвиси и узнают меня, эти горы дают защиту таким, как мы, больше нам идти некуда. В этом поселении дом мой, друзья мои и соратники, которые нуждаются в помощи моей.

— Мне жаль, Гелан, что ты…

— Харин! Даже в мыслях своих не держи подобного, я мог тебя спасти, и я это сделал. Единственное, что могло спасти Эвиси и меня — это если бы я не схватил злобного мальчишку на праздновании богов Солнца и Плодородия на землях Меланмира. Но духи не были добры ко мне и к ней, — Гелан показал взглядом на Эвиси.

Харин, чьё тело было ещё слабо, только застонал в ответ. Эвиси, слышавшая разговор, продолжила готовить, и не дрогнула рука у неё, не затуманился взгляд, просто тревога навсегда поселилась в сердце её, и как бы ни прогоняла она дурные мысли, они часто брали верх над радостью и молодостью её.

Прошло достаточно времени с того разговора, Эвиси удивляло, почему воины Дальних Земель так и не прошли тайными тропами, ведь Харин сказал, что они оставили много следов, и Гелан подтвердил слова его.

Вокруг поселения, на подступах и на границах, несли вахту воины поселения, охраняя жильё своё, жён и детей, юные воины бродили по окрестностям, прикидываясь сборщиками корений и ягод, и тоже не находили присутствия воинов Дальних Земель и войска Меланмира. Они всё ещё стояли в городе, где Гелан убил всадника Наследника, но не двигались вглубь гор и не пересекали границу Края.

Эвиси не могла понять, почему её не изгонят из поселения… причина ли тому Гелан или иное, не подвластное её пониманию?

Она была в доме Гелана, когда Бенаил, Арарин и другие воины собрались вокруг стола и при свете свечей разглядывали большую карту, которую мог читать Гелан. Многие знаки были доступны его пониманию, как и многие языки и наречия.

— Их войска стоят здесь, здесь и здесь, — говорил Арарин, — они не двигаются вглубь гор, словно ждут чего-то, но дальше, в Дальних Землях, нет никаких движений войск, это значит, они не ждут подкрепления… они просто стоят на подступах и не двигаются с места. Вместе с Наследником Араланом сюда пришла большая часть гарнизона дворца Горотеона и все всадники Наследника. Во дворце осталась лишь охрана, воины, которые слишком юны, по сути — дети, которых только оторвали от груди матери… По слухам, Горотеон в отчаянии из-за своей дочери, — Арарин кинул взгляд на Эвиси. — А Правящая Царица и вовсе лишилась разума от горя, никто из них не сможет оказать сопротивление, когда наши воины нападут на Дворец и свергнут Горотеона. Ты был прав, Гелан, Королева Эвиси — лучшее, что ты мог выкрасть в Теренсии. Много зим мы готовились к этому, много зим ждали, и час настал. Ты ниспослан нам богами и пророчеством, Гелан. Когда я только увидел тебя младенцем, я понял это… Время пришло!

Эвиси закусила губу. Её отца, могущественного Царя Дальних Земель, собираются свергнуть эти люди… возможно ли это? А возможно ли то, что она — рождённая Царевной в стенах дворца Царя Горотеона, повязавшая себя шёлковой лентой с Королём Меланмиром, находится здесь, в поселении мятежников, и живёт, как жена с мужем своим, с одним из воинов их? Во власти ли человека решать судьбу свою?

Эвиси хотела уйти, найти Аралана и рассказать всё ему, и если бы речь шла о её жизни и смерти, она бы так и сделала. Ей, уже приговорённой к казни не было страшно. Но слишком хорошо знала Эвиси законы Дальних Земель, слишком ярки были рассказы тех, кто пережил прошлое восстание, и Королева Эвиси понимала, что ждёт всех жителей этого поселения — от младенцев и стариков до воинов, узнай о заговоре Аралан, чей суд был скор и всегда суров.

Все эти люди, хотя и не питали особой любви к Эвиси, не отказывали ей в поддержке и уважении. Они делились припасами и одеждой, девушки звали её к костру, а юные воины, которых она обучала премудростям меткой стрельбы — почитали её за старшую.

Многие женщины старше относились к ней с материнской теплотой, которой была лишена Королева Эвиси все эти годы, ведь служанки и няни лишь прислуживали Королеве, а не видели в ней девушку, нуждающуюся в совете и добром слове, а воины старше добро подшучивали над Эвиси, так, словно она была их дочь. Лишь от одного человека она видела неприятие — Эимит. Но стоила ли дочка кузнеца, чьи уста полны яда, мыслей о ней… и жизни всего поселения?

— На сердце твоём тяжесть, Королева, — сказал перед уходом Бенаил, — но ты всего лишь человек, не всё подвластно тебе, не терзай дух свой и разум. Если всё случится так, как планируем мы, жизни твоей ничего не будет угрожать более, и главное — жизни Гелана. Подумай над этим. Ты не сможешь изменить судьбу родных своих, Эвиси, но ты можешь спасти Гелана, спасти всех этих людей. Тебя учили думать о судьбе простого народа, сделай это. В этом поселении нет непострадавших от законов Дальних Земель, но люди приняли тебя, хоть и в качестве пленницы… стань же для них Королевой.