Ступая за Край

— Кто она? — Меланмир кивнул на девушку, одежда её была знатной женщины, ткани дорогие, и каменьями украшены гребни в волосах её. Но девушки из таких семей не ходят одни на торговую площадь и не заговаривают первыми с мужчинами. Это не каралось, но и не поощрялось, и нянюшка, что должна быть приставлена к этому юному созданию, должна была уже одёрнуть воспитанницу, будь перед ней хоть сам Король Теренсии.

— Это Меидин, дочь старшего советника Анитиусана.

— О, страшная смерть.

— Да, боги не были к нему добры… Мать Меидин умерла давно, когда та была ещё младенцем, а сейчас девушка осталось и вовсе сиротой. Её привезли сюда, к родной тётке, дабы получила она достойное воспитание, и подобрать ей доброго мужа, но не похоже, чтобы тётка была заинтересована в судьбе Меидин. — Советник осуждающе покачал головой. — Разве дозволительно девушке из знатной семьи выходить одной на торговую площадь… — ещё один качок головой подтвердил его слова. — Я поговорю с тёткой, она получила достаточно монет за устройство жизни Меидин, чтобы относиться к обязанностям своим, законам и традициям Теренсии с должным уважением.

Ночью сон не шёл к молодому Меланмиру, переворачивался он с боку на бок, ходил по покоям своим и, казалось, слышал чарующий голос дочери советника Анитиусана — Меидин, рассказы её о сказочном давгле, улыбку и смелость во взгляде её.

— Завтра на приёме я желаю видеть Меидин. И родственницу её, естественно.

— Она сирота, сир, — советник, что был вчера на торговой площади, неодобрительно покачал головой. — За неё дают средства, но нет у семьи её былой власти или могущества, трудно достойно устроить судьбу девушки, после… приёма же это станет ещё сложнее.

— О чём ты? Приближённой ко двору всегда легче найти судьбу свою.

— Ко двору, сир, ко двору, но не к телу.

— Я желаю видеть Меидин, — отказываясь слушать возражения, как это бывало всегда, когда речь шла о желаниях молодого Короля.

Король Меланмир считал, что верно ему показалось, что девушка с площади обладает волшебной, сказочной красотой, что духи пошутили над ним, и чары развеются в свете следующего дня, но он ошибся.

Меидин, в платье из тонкой ткани, её волосы, заплетённые в косы, словно просящие руки Меланмира расплести их, и губы, манящие целовать, была ещё притягательней, чем мог вспомнить Король Теренсии.

— Вы посетите меня ещё раз, прекрасная Меидин? — спросил Король к ночи, когда уже не пристало девушке находиться на приёме, который давно перешёл в пирушку, и мужчины, под действием вина, забывали статусы свои, но Меланмир никак не отпускал Меидин.

— Моя тётушка говорит — это постыдно, оставаться здесь в это время, и постыдно посещать мужчину в неурочный час.

— А вы не спрашивайте тётю, спросите меня, и я отвечу, что нет в подобном поведении стыда, — Меланмир стоял ближе, чем позволяли приличия. — Завтра, пополудни.

— Это будет приём?

— В твою честь. И если разум твой забудет или откажется, я отправлю в дом твой стражу, и она приведёт тебя, как преступницу, к ступеням дворца моего.

— Да, сир.

— Да, сир?

— Я посещу вас завтра, к полудню, — Меидин улыбнулась, Меланмир не стал задумываться о том, понимает ли девушка, что несёт под собой этот визит, и каковы будут его последствия. Для неё.

Не ведал он и о том, что этот визит принесёт ему — Королю Теренсии Меланмиру.

К полудню следующего дня он вёл девушку по дворцу своему, во внутренний двор, куда был доступ только для приближенных ко двору и прислуге, допущенной в это крыло дворца.

— Фонтан? — Меидин смеялась, словно в первый раз видели глаза её фонтаны, искусственные пруды с цветными рыбами и раскидистые ковры клумб, что источали аромат цветов.

— Здесь живут рыбки? Оооо, — ещё громче засмеялась и двинулась дальше.

— Барельефы так красивы… перилла, лестницы, мозаики и витражи, здесь всё удивительно красиво, Ваше Величество.

— Не прекрасней той красоты, что видят глаза мои.

— Что же они видят? — Меидин обернулась в поисках прекрасного, но всё, что было перед глазами её, она уже видела.

— Ты, Меидин.

— Не говорите так, сир, — Меидин отвернула лицо своё.

— Почему же, это правда, Королю Теренсии следует говорить правду народу своему. Мужчине следует говорить женщине, когда прекрасно лицо её и тело.

— Мужчине не следует, если мужчина женат.

— Тебя смущает жена моя, Меидин?

— Да. Она Королева, и только она имеет право на подобные слова из уст ваших, Ваше Величество.

— Боюсь, на мою Королеву не произведут впечатления подобные слова, — Меланмир усмехнулся. — Познакомить тебя с Королевой, Меидин?

— О, вы… вы всех, кого уста ваши называют прекрасными, знакомите с женой своей, Королевой Теренсии?

— Не всех, не слишком многих женщин называл я прекрасными.

— Не следует ли Королю Теренсии говорить правду народу своему? Многим женщинам и девушкам вы говорили слова, подобные этим.

— Интересно, откуда ты знаешь это?

— Люди говорят.

— Что именно говорят люди, не бойся Меидин, я не покараю тебя никак, любопытство снедает меня.

— Говорят, вы женаты, жена ваша юна и очень красива, поэтому не присутствует она в пиршествах и советах, чтобы глаз постороннего мужчины не смотрел на вашу Королеву, говорят, у вас много любовниц, есть среди них замужние женщины, а есть и те, кто не вышел замуж… и позором покрыты теперь имена их.

— Насколько же их много?

— Кого именно?

— Моих любовниц.

— Не счесть, — Меидин вскрикнула, потом оступилась. — Так говорят люди, сир. Это правда?

— Что именно?

— Всё, что я сказала…

— Что-то верно, что-то — нет, пойдём, я познакомлю тебя с Королевой, и ты решишь сама, насколько она прекрасна на самом деле.

Идти не пришлось, мгновением позже звонкий смех раздался за спиной Меланмира, быстрые лёгкие шаги не одного человека, и Меланмир с улыбкой показал на детей разных возрастов, которые бегали вокруг фонтана, норовя обрызгать друг друга, и еле поспевающую за ними няню, которая подбирала юбки и, не обращая внимания на Короля, принялась отчитывать невысокую девочку и пару мальчиков, которые стояли, потупив глаза, пока девочке не надоело, и не послышался звонкий детский голос:

— Довольно! — с этими словами девочка развернулась и направилась к Королю Теренсии, не взглянув на идущую за ней по пятам няню.

— Простите, Ваше Величество, — начала было женщина, щёки её были ещё красны от быстрого бега и гнева, что завладел разумом её.

— Кто это? — девочка показала рукой на Меидин и внимательно смотрела на Меланмира.

— Эвиси, — Меланмир учтиво поклонился, и только после этого девочка сделала то же самое. — Жена моя, разве следует так говорить с гостьей?