Ступая за Край

Он был командиром всадников, правой рукой Наследника, его власть была высока и безоговорочна, мужчины замолкали в его присутствии, женщины не поднимали глаз своих, а оставшись наедине, улыбались ласково, подобострастно и порой блудливо.

Искренним был с ним друг его Аралан и дети, которые ещё не понимали в званиях и чинах. И эта незнакомая девушка, знатного рода, вдруг улыбнулась ему искренне и открыто, с благодарностью.

За то, что угостил своего же коня яблоком?

На следующий день, ближе к ночи, Кринд сразу заметил девушку, она хорошо пряталась, так ей казалось…

— Выходи, — Кринд присел и смотрел, как выходит девушка и робко идёт к коню, уже держа в руке своей приготовленное Криндом яблоко.

Всадник стоял рядом, не смея приближаться к юной деве ближе, чем того позволяет закон его и воспитание. И стыдливость девушки, которая проступала красными щеками на лице её, стоило случайно Кринду подойти ближе.

Кто была эта девушка? Всадник всматривался в лица обитателей дворца, но не видел никого похожего на неё. Ни среди знати, ни среди слуг.

Пиршество было объявлено за полночь, и обязанностью Кринда было сопровождать Наследника Аралана. Прошли те времена, когда пиры и шумные застолья радовали дух Кринда. Он был не прочь выпить хорошего вина и отведать изысканных яств, глаз его радовали танцы прекрасных женщин, и знал он, что может позвать в покои свои любую из них, и будет она покорна и умела, чем ублажит и дух его, и тело. Но остаться в своих покоях, не выходя из них, а лучше пройти в конюшню к той загадочной девушке, с глазами в цвет янтаря — вот что сейчас порадовало бы дух командира всадников.

Девушка уже не замирала в испуге, когда Кринд приближался к ней, но так же краснели щёки её.

Прошлой ночью её щёки были краснее обычного, даже шея и маленькие ладони, казалось, покраснели, когда она показывала жестом и незнакомыми фразами Кринду свою просьбу.

— Ты хочешь сесть на моего коня? — Кринд в удивлении смотрел на девушку, она согласно кивнула, вспыхнув, поняв его жест. — Ты умеешь держаться в седле? — девушка отчаянно замотала головой и почти заплакала, глядя на всадника. — Мне придётся поднять тебя, девушка, — он показал жестом, что расстояние между ним — мужчиной, — и девушкой будет слишком близким, недопустимым.

Девушка с тоской посмотрела на коня и погладила его по шее, пряча слёзы и красные от стыда щёки.

Кринду стало неловко, девушка, кем бы она ни была, всего лишь хотела оседлать коня, в этом простом желании не было ничего постыдного, ничего, что приписывает молва, и за что может покарать закон, его закон. Судя по рукам, не знавшим физического труда, по платьям из дорогих тканей и лентах в волосах — девушка была знатного и богатого рода, скорее всего, отец её просто запрещал ей ездить верхом… Просто сесть на коня!

Кринд показал жестом, и девушка смело подошла к всаднику, прикусив губу. Он поднял девушку, усадил в седло, придержал одной рукой и сам запрыгнул рядом, легко понукая животное, которое сделало мягкий шаг, а потом ещё один.

— Я прокачу тебя, — девушка согласно кивнула, в восторге глядя то на Кринда, то на коня. — Не шевелись, — он укутал девушка своим широким плащом и выехал во двор, который спокойно преодолел, как и ворота внутреннего двора, никто не станет задавать вопросы командиру всадников Наследника Дальних Земель. Никто не спросит его, кто с ним и почему… стража не посмела.

Они отъехали довольно далеко, когда он снял плащ с девушки, она с ужасом смотрела на Кринда, на дворец вдали, потом снова на Кринда, снова на дворец, бледнея и краснея в одно и тоже время.

Он быстро спешился, но девушку придержал и успокоил взглядом, давая понять, что ей не следует опасаться его. В свете полной луны девушка казалось ниспосланным духом, цель которого — соблазнить всадника, заставить преступить закон больше, чем он уже преступил, оставшись наедине с юной девой. Но Кринд помнил, что это не дух, не искушение его, а девушка, чья жизнь только начинается, и вряд ли боги сулят ей много испытаний и горестей, как и любой знатной женщине под защитой отца и мужа своего, и ему следует помнить, что он не отец ей, но и не муж, чтобы не злить судьбу её.

Она провела с ним большую часть ночи, иногда говоря что-то, иногда искренне улыбаясь, хватаясь за его плечи, когда он снимал её с коня, и позволяя держать себя крепко, когда подгонял коня под ними. Завёз он её так же, как и вывез, через ворота, девушка юркнула через двор и исчезла.

Кринд разговаривал с Араланом о прошедшей охоте их, Аралан был доволен, светились глаза его, а дух, казалось, нашёл успокоение. Всадник улыбнулся про себя, не показывая этого Аралану. Он не знал точно, что творится за закрытыми дверями покоев Царевны Эльиинг, но видел, что не просто так друг его весел, и взгляд его полон надежды, как и глаза Царевны.

Музыка затихла, и в зал для пиршеств вошла хозяйка дома этого, дворца провинции Линан, родная тётка Короля Теренсии Меланмира, Луинтсена, рядом с ней, между двух нянюшек, опустив глаза, шла… девушка.

Дочь Луинтсены? Говорили, у неё не было и нет мужа по сей день…

Девушка прошла за Луинтсеной и поклонилась Меланмиру, потом Наследнику Аралану, а потом глаза её, янтарные, прозрачные, глубокие и сверкающие, встретились с глазами всадника Кринда и расширились в ужасе. Девушка быстро собралась и, несмотря на уже знакомый румянец, чинно села и опустила глаза, разглядывая столовые приборы и слушая двух нянюшек и тётю.

— Кто эта девушка? — Кринд тихо спросил Аралана.

— Сестра Меланмира.

— Единокровная? Принцесса?

— Да. Меланмир рано осиротел, Миланисса и вовсе не знала родителей своих, воспитанием её занимается родная сестра матери Меланмира и Миланиссы. Я думал о брачном договоре между Эарсилом и Миланиссой, это было бы выгодно Землям нашим, но Меланмир и слышать не хотел о подобном, наши законы он не приемлет для сестры своей, а памятуя о том, что случилось с Эвиси, и чем это могло закончиться для всех нас, я не поднимаю больше вопрос этот. Да и Эарсил уже повязал себя шёлковой лентой… К тому же, посмотри на неё, эти губы нуждаются в ласке мужчины, а мой брат увлечётся чтением и забудет о жене своей. — Аралан усмехнулся и тут же отвёл взгляд свой от юной девы.

Кринд зашёл в конюшню, чтобы взять коня своего — ветер и наступающий холод с гор прогонят оцепенение с тела его и горечь из мыслей.

— Миланисса? — он смотрел на девушку, чьё имя было уже известно ему, как и происхождение. — Тебе не следует здесь находиться, иди в покои свои. Я воин, мужчина, а ты — юная девушка, принцесса, ты…

Она перебила и что-то быстро говорила, кутаясь в тёплую шаль.

— Я не понимаю тебя, иди, — Кринд развернулся к коню своему.

— Так вот с кем ты проводишь время, друг мой, — голос Аралана прозвучал слишком громко. — Я могу перевести, что она говорит, слова эти не для моих ушей, но я уже слышал их, а ты никогда не узнаешь, что говорила она тебе, если не выслушаешь меня.