Суперhero
Шрифт:
Артур вспомнил, как перед самым боем, здесь, в раздевалке, он отключал, сбрасывал много раз настойчивые звонки матери. Боялся, что разговор снова вернется к ругани и он потеряет настрой. Быть может, она просто хотела ему пожелать победы и поддержать. А он...
Ему внезапно стало стыдно за последний разговор с матерью, захотелось немедленно извиниться, скорее позвонить и услышать родной голос.
В попытке приподняться, сильно застучало в висках и голова опустилась назад. В висках стучало, даже под закрытыми глазами все вращалось, словно лопасти вертолета. Лучше дать этому
В раздевалку вошли тренер с врачом, которые, взяв его под руки, увели на осмотр.
02 августа. 04-00 am (UTS+0)
Манчестер. Англия.
Норт-Манчестер-Дженерал-Хоспитал.
Приемный покой.
Мучительно долго тянулись часы обследования. Тренер был недоволен, они уже пропустили рейс обратно домой. Врачи сделали рентген, томографию и узи сосудов шеи. Хмурились, о чем то совещались.
Тренера волновал только один вопрос - когда мы сможем улететь домой. Лечение заграницей не всегда покрывается страховкой.
Несколько раз набрав Алене, дозвониться не получилось. Тренер сказал, что она улетела на рейсе согласно заранее купленным билетам. Значит пару часов назад.
Обидной иголкой кольнула мысль, что она даже не зашла его проведать. Что ей наплевать.
Артур так же периодически набирал матери, но трубку никто не брал.
Вскоре врачи позвали тренера и о чем-то долго общались на английском. Лицо наставника серело с каждым словом. Уже когда они вышли, он посмотрел на Артура и сказал:
– Все, что тебе нужно знать сейчас, так это то, что мы можем лететь домой. Прилетим, там будем решать.
– Что решать?
– спросил Артур, заглатывая одну из выданных ему пилюль.
Тренер улыбнулся.
– Решать то, как мы будем доказывать этим сачкам в белых халатах силу и волю русского богатыря. А то ишь ты, боятся видимо, что реванша их фаворит не переживет, вот и сватают тебя из бокса!
– Они что-то нашли?
– спросил Артур, борясь с приступом нарастающей боли.
– Да ничего они не нашли, но обследоваться будет не лишним. Сейчас главное ступить на землю русскую, а там нам все нипочем.
Артур вместе с тренером вышли из здания научного медицинского центра при госпитале и направлялись к ожидавшему их такси. По пути Артур зажмурил глаза, пытаясь унять нарастающую головную боль, и когда открыл их, опять заметил, как его руки стали двоиться.
Странно, - подумал он, - почему только руки?
Светобоязнь тоже не до конца отпустила. Видимо прилетело по полной. Как бы в больничку не загреметь.
04 августа. 07-50 (Мск)
Москва. Россия.
НИИ им. Н.В. Склифосовского
Отделение нейрохирургии.
По прилету в Москву его уже ждала бригада медиков. Видимо, все было не так просто, как казалось. Его худшие ожидания подтвердились. В столичной клинике его определили в отдельную палату, и он там провел трое суток, пока утром третьего дня к нему не зашел тренер.
– Сан Саныч, ну сколько можно уже мне тут
торчать, может, отправимся домой?– увидев тренера, Артур резко отложил планшет, по которому проигрывался фильм с боевыми искусствами, и встал на встречу.
Угрюмое лицо тренера не предвещало ничего хорошего. Артуру показалось, что его бессменный наставник, шестидесятилетний крепкий "боровичок", как в шутку его называли воспитанники, осунулся и лицо его посерело.
Тренер положил руку ему на плечо и усадил на кровать.
Артуру надоела неопределенность.
– Ну может хватит уже?! Скажите как есть, что Вы со мной как с ребенком?!
– Артур взорвался, снова вскочил с больничной койки и взмахнул руками.
Сан Саныч сидел опустив голову вниз, сжимая ладони в кулак и потирая их друг о друга.
– У меня есть для тебя две новости, и они очень плохие. Одна не смертельная, а другая...
– наконец тренер нарушил молчание и снова запнулся.
– Ну что, насколько меня отстранили? Сколько мне надо пролечиться? Месяц, полгода, год? Сколько? Да фигня все это, будет больше времени на подготовку к реваншу. Это же всего лишь чертовы рекомендации, кто им следует? Только хлюпики!
– Артур взмахнул руками и повернулся к окну, принимая внутри себя решение как можно скорее уезжать отсюда.
– Тебе нельзя больше на ринг. Никогда.
– Слова тренера были тяжелыми. Эта новость выбила из него дух и готова была отправить его в нокаут, но стадия отрицания и гнева захлестнули его.
– Это они так сказали?
– не сдерживаясь, выкрикнул Артур и указал пальцем на дверь.
– Да что они знают?! Я отлично себя чувствую! И я готов всем это доказывать!
– Каждый удар в голову может стать для тебя последним, но...
– Да каждый удар профессионального боксера может быть для любого последним! Это спорт! Это бокс! Я выхожу на ринг под рев трибун не в керлинг играть!
– Артур!
– рявкнул тренер и наконец поднял на него взгляд.
Артур замолчал и, подняв подбородок, с вызовом встретил тяжелый взгляд тренера.
– Не это самая плохая новость. Я не знаю как мне тебе это сказать, не знаю как вообще можно говорить такое, но это лучше услышать не от чужого человека.
– Что?
– твердо спросил Артур играя желваками на лице.
– Твоя сестра. Ее сбило машиной и она погибла.
В глазах заплясали разноцветные "мошки".
– То есть как погибла? Нет.
– Артур судорожно в отрицании замотал головой. В палату осторожно приоткрылась дверь и заглянул врач в белом халате.
– То есть как? Нет!
Тренер привстал и протянул к нему руку. Его глаза блестели от слез. Он принимал его боль как свою. Но в этой боли было что-то еще. Боль человека, что-то утаившего, недосказавшего.
Артур не желая чтобы его трогали отпрянул и уперся спиной к подоконнику.
– Артур, твоя мать...
Артур уже не слышал. Сердце выскакивало из груди, перед глазами поплыло.
"Мама... что с мамой?" - мелькнуло в голове, прежде чем он услышал самое страшное.
– ... твоя мама умерла.
Ноги стали ватными и он провалился в вязкую пучину пустоты. Это был нокаут.