Сущность Альфы

Глубоко выдохнув, альфа задержал дыхание и только после вновь вдохнул. Весь дом был пропитан ароматом предтечной омеги, что явно не способствовало мыслительному процессу. Как не удивительно, Темари сегодня снова вернулась домой, хотя за весь вечер и парой слов с ним не перекинулась, лишь посматривала косо, но, скорее всего, этот её шаг был продиктован тем, что она собиралась следить за братом, чтобы тот не натворил глупостей. Гаара хмыкнул: да он хоть сейчас был готов творить эти самые глупости, так как член стоял у него колом даже после освежающего душа, а сущность буквально разрывала его изнутри, но все же аловолосый сдерживал себя, понимая, что подобным поступком он только причинит любимому боль.

Любимому… Гаара, приподняв руку, притронулся ко лбу над левым глазом, подушечками пальцев ощущая ещё слегка припухшую кожу. Наверное, он все-таки сделал глупость в тот миг, когда переступил порог салона и сделал себе татуировку, причем на довольно-таки приметном месте, увидев которую, Темари ещё больше нахмурилась, а Канкуро лишь невозмутимо пожал плечами, подметив, что татуированных глав кланов у них ещё не было. Но для самого альфы это была не просто тату, которую, кстати, он попросил сделать ярко-алой, это было напоминание, напоминание о том, зачем он собирался делать все то, что собирался, почему решил бороться до конца, и ради чего ему стоило жить – кандзи «Любовь» смогло уместить в себя все его помыслы, желания и мечты.

Это была вспышка. Вспышка, которая заставила альфу рывком сесть на постели и шумно втянуть носом воздух. Запах течки был настолько сильным, что у Собаку на миг потемнело перед глазами и в глазах, а его сущность рванулась так, что биополе само раскрылось, ментальные витки которого сразу же заполонили собой не только всю комнату, но и этаж. Ему нужно в клетку, срочно, и Гаара это понимал, краем сознания, но понимал, заставляя себя подняться с постели и подойти к двери. Упираясь руками в дверные косяки и свесив голову, альфа тяжело дышал, тем самым ещё больше усугубляя свое положение, так как сейчас с помощью своих ментальных витков, которые уже проникли в соседнюю комнату, аловолосый точно мог сказать, что Сай лежит в постели, на левом боку и свернувшись клубочком, причем лежит полностью обнаженным. Это видение стояло у него перед глазами, нечеткое, размытое, будто в сумерках, и в черно-белых цветах, но Гаара уже привык к подобному, для него это было нормально, а вот само состояние альфы нормальным назвать было трудно.

Собаку вышел из комнаты и повернул направо, хотя нужно было налево, вниз по лестнице, на кухню, а оттуда через дверь в подвал, но он повернул направо. Это были не только инстинкты. Его будто кто-то звал. Нет, он не слышал голос в голове, и галлюцинаций у него тоже не было. Это был ментальный зов. Так звал его Наруто. Точнее, не совсем так, ведь сейчас это был зов омеги, омеги, который хотел альфу. И Собаку не мог этому сопротивляться. Не хотел. Раз Сай его зовет, пусть и неосознанно, так как нити омеги были очень тонкими и призрачными, то он придет к нему, а последствия… они будут в любом случае, особенно, если сейчас его сущность, которую он сдерживал только с помощью отзывающихся на него нитей омеги, выйдет из-под контроля.

– Гаара, - услышав свое имя, аловолосый обернулся и тут же столкнулся взглядом с сестрой, которая, определенно, тоже учуяла запах течки

– Послушай… - начала было Темари, но, ощутив на себе полный решительности взгляд брата, только вздохнула. – Делай, как знаешь, - и блондинка скрылась за дверью своей комнаты, чуя, что запах омеги именно для неё постепенно сходит на нет, перебиваемый запахом более сильного альфы.

Он долго не мог решиться войти в комнату, по крайней мере, ему так показалось. Запах омеги был не просто насыщенным, он был его воздухом, и это пугало альфу. Да, именно так, потому что раньше, когда они были просто друзьями, запах течки Сая никогда не сносил ему крышу, просто вызывал желание, как и у любого свободного альфы, которое аловолосый мог контролировать. Что же изменилось теперь? Пожалуй, только войдя в комнату, Собаку мог ответить на этот вопрос.

Было сумрачно, не темно, а именно сумрачно, поскольку шторы, через которые едва-едва проникал тусклый свет, полностью закрывали окно. Гаара, дрожа, сжимая пальцы в кулаки и удерживая свою сущность, подошел к кровати, сразу же понимая, что омега не спит, а его биополе полностью закрыто, сжато в настолько прочный комок, что даже он, столь сильный альфа, не мог точно понять, что же на самом деле чувствует Сай. Пойти на поводу у инстинктов было очень просто – всего лишь нужно ослабить контроль над своими внутренними барьерами и взять омегу – но Собаку не ощущал отзывчивости со стороны любимого, понимая, что, если он поддастся рвениям сущности, получит лишь секс, а ему нужны чувства омеги.

Плавным движением Собаку отбросил одеяло в сторону, и Сай тут же перевернулся на спину, широко разводя согнутые в коленях ноги. Обнаженный, течный омега, готовый к спариванию – это не соблазн для альфы, это его и порок, и слабость в одном, но Собаку слишком часто поддавался этим порокам, чтобы именно с любимым позволить себе пасть столь низко. Чем он будет лучше насильника, если просто воспользуется ситуацией? К тому же, на его присутствие откликалось только тело омеги, источая ещё более сильный запах и активно выделяя смазку, и Гаара это чувствовал, как и чувствовал то, что именно для него, для человека, Сай закрыт, целиком и полностью, не позволяя ментальным нитям альфы пробраться в самое сердце своей сущности.

Сняв пижамные штаны и отбросив их в сторону, Гаара, оставшись полностью обнаженным, навис над брюнетом, рассматривая его лицо. Глаза Сая были закрыты, губы сжаты в тонкую нитку, а на щеках проступил жаркий румянец – вновь только отзыв тела, и это выводило альфу из себя. Омега под ним просто жаждет случки, чтобы облегчить свою течку, и кто это будет, кто удовлетворит его похоть, ему, похоже, было все равно. Но Собаку в это не верил, ведь Сай звал именно его, пусть инстинктивно выбрав самого сильного из доступных альф, но все же аловолосый надеялся, что где-то в глубине этот зов был продиктован чувствами, а не только инстинктами.

Гаара поцеловал любимого, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства, которые он не мог передать ему ментально. Нет, конечно же, он мог, но для этого нужно было сломать барьеры омеги, причинить ему боль, а этого Собаку определенно делать не собирался. Как и ожидал аловолосый, Сай на поцелуй не ответил, просто приоткрыл губы, позволяя альфе терзать их собственническим поцелуем и проникать в его рот языком. Сущность возмущалась и бунтовала, она не понимала своего носителя, который так осторожничает с откровенно предлагающим себя омегой, но Гаара успешно ставил её на место, понимая, что, как говорится, трахать бревно он не хочет. Это было бы низко и точно не соответствовало бы его нежным чувствам к Саю. Он должен пробудить сущность омеги. Поцелуями, объятиями, ласками вызвать в нем желание именно его, а не просто похоть, а ради этого аловолосый был готов даже переломать свою сущность и навредить себе, но никак не любимому.

Спускаясь поцелуями все ниже, скользя языком по шее брюнета, Гаара взывал к любимому на ментальном уровне, пытаясь показать, насколько для него важен этот момент, насколько он любит Сая и насколько хочет быть именно с ним, но омега не отвечал. Собаку чувствовал дрожь тела, видел, как кожа покрывается капельками пота, ощущал трепетание плоти любимого и не понимал, как тому удается сохранять такой контроль. Это были не просто барьеры, это была какая-то защитная реакция, и, похоже, психологическое состояние Сая настолько плотно переплелось с его сущностью, что та выставляла блоки интуитивно, желая отгородить своего носителя от новой боли. Но боли не будет, ни физической, ни душевной, ни ментальной, так пообещал себе альфа, аккуратно прикусывая напряженную бусинку соска и тут же её зализывая.

Он ласкал любимого, целовал его сжатые губы, гладил выгибающееся навстречу тело, скользил языком по разгоряченной коже, вылизывал соски и впадинку пупка, и Сай ему отвечал. Это были приоткрытые губы, подрагивающие руки, вскидывающиеся в нетерпении бедра и легкое ёрзанье, но все равно это были лишь отклики тела, даже без стонов, только рваное дыхание, в то время как сущность и душа его омеги были плотно закрыты. Дорожкой поцелуев Гаара остановился на бедре брюнета, а после бережно обхватил губами головку аккуратного члена. Сай вскинулся, вновь двинув бедрами, но альфа ничего не чувствовал, кроме желания, точнее, никакого желания именно его, и это побуждало аловолосого к более откровенным действиям.